Повисло молчание… Примерно полчаса они провели, пытаясь поймать сигнал и ожидая дальнейших указаний пилота. Наконец Торшин психанул и принялся колотить в кабину экипажа. – Командир, ну расскажи, что происходит-то? – как нетерпеливый ребенок, вопрошала звезда ютуба. Через пару минут молчания дверь открылась. – Во-первых, прекратите, пожалуйста, долбиться в дверь. – Пилот мягко, но уверенно отодвинул Владимира в сторону. – Во-вторых, я понятия не имею, что происходит, но нам никто не отвечает. Я раз двадцать их вызывал с момента, когда к вам вышел в прошлый раз. Насколько я знаю, других рейсов сюда не будет до понедельника – пассажирский борт улетел вчера, а грузовые в выходные не летают. Предлагаю выбираться из самолета самим и идти в аэропорт искать людей. Искать машину, в конце концов, и добираться до города. Связь не работает никакая: ни радио, ни спутник, ни сотовая, которая здесь тоже идет через спутник. Трапа у нас нет, напоминаю, так что я сейчас открою дверь и будем как-то прыгать. На улице минус двадцать восемь, одевайтесь потеплее. Особых возражений не было. Пара пассажиров поныла, что их не встречают красной дорожкой, но большинство проявили адекватность. Павел все равно покрывался семью потами, зная, что эту историю «Альту» обязательно припомнят. Группа облачилась в шубы, дубленки, анораки и даже костюм сноубордиста. Прыгать нужно было с высоты трех метров – от двери салона до земли. Мужчины помоложе спустились первыми и мгновенно закоченели от бушующей вокруг вьюги. Павел сразу наполовину ослеп из-за залепленных снежинками очков. Потом помогли спуститься Алексею и Михаилу Борисовичу, следом – девушкам. В конце выгружали чемоданы: у всех, кроме Михаила и Олеси, была компактная ручная кладь. Репортерша везла огромный фиолетовый саквояж, за которым пришлось сходить в багажный отсек. Последним, прихватив большой гаечный ключ, на взлетную полосу выпрыгнул пилот. Вьюга настолько усилилась, что очертания аэропорта были еле видны. Ежась от холода, пошатываясь от ветра и крепко держа чемоданы, норовившие улететь в темноту, группа, увязая в снегу, побрела к входу на первом этаже под безжизненным телетрапом. Особенно тяжко было Владимиру, опиравшемуся на трость, которая постоянно тонула в белой крупе. Кто-то вызвался ему помочь, но Торшин лишь отмахнулся и упрямо похромал вперед. До входа было метров пятьдесят, но только пройдя полпути, пиарщик понял, что свет в аэропорту действительно почти нигде не горел. Лишь на фасаде сияла вывеска с названием воздушной гавани: «Григоренко». Паша вспомнил, как перед поездкой читал в интернете, что это фамилия одной из шести женщин-шахтеров со званием Героя Социалистического Труда. Пилот первым подошел к зданию, подергал ручку на двери, но та не поддалась. – Заперто, как и требуют антитеррористические предписания. Поберегись! Он принялся бить по стеклу ключом, после нескольких ударов оно мелкими квадратиками посылалось на пол. Пилот рукавом куртки удалил оставшиеся в двери острые обломки, просунул руку в образовавшееся отверстие и отодвинул щеколду. Путь внутрь здания был открыт, и продрогшие люди устремились в тепло. Глава 5. Прибытие Ночь перед атакой выдалась особенно беспокойной: Илья без конца ворочался, не зная, что принесет завтрашний день. Последние месяцы он жил с ожиданием, что за ним придут. Его мучало чувство вины за случившееся в лесу, и когда в дверях автомастерской он увидел двух полицейских, то чуть было не сдался с повинной. Оказалось, что стражи закона просто пожаловали поинтересоваться, когда он в последний раз видел Катю, ведь она работала в мастерской несколько раз в неделю. Больше его не допрашивали, слежки тоже вроде не было, но ощущение опасности никуда не исчезало. Он боялся провала плана, за свою жизнь, не хотел провести всю молодость в тюрьме, но желание отомстить «Альту» за все, и особенно за погибшего на шахте друга, перевешивало и толкало вперед. От тяжких раздумий и переживаний у него появились синяки под глазами и седые волосы. Мать испуганно наблюдала за переменами в сыне и не могла понять причину. Они с Лосем остались вдвоем: Серега на встречи больше не ходил и лишь обещал из дома что-то сделать с камерами наблюдения в день атаки. Поиски барахла на старом военном аэродроме, куда они легко пробирались мимо скучающей охраны, привели к находке небольшого запаса пуль, старого бинокля и гранаты – все это было похоронено в ящике в одной из подсобок, которую, видимо, забыли обыскать и перенести содержимое на хранение при выводе военных. Найденное оборудование позволило Демьянову с Лосем разработать новый план, ведь все тренировки с ножами оказались абсолютно бесполезными и глупыми после простого наблюдения за объектом в бинокль. Несколько дней они пролежали, как партизаны времен Великой Отечественной, в лесу, изучая узел связи. По вечерам на нем оставалось четыре охранника – два на КПП и еще два в самом здании: один на входе и один на пульте управления камерами. Помимо них, в телестудии до десяти часов ежедневно находились пара человек технического персонала и съемочная группа. Когда Илья узнал, что группа СМИ с Большой земли приедет в город, он решил организовать настоящий медиатеракт, в духе знаменитых анархистов прошлого десятилетия. Завод и шахта были неприступны для одиночек вроде него и Лося, да они и не могли никак им навредить без тонны взрывчатки. Зато они могли придать как можно более широкой огласке грешки «Альта» и испортить компании имидж и жизнь. Многое о происходящем он знал и мог рассказать сам, кроме того, мощный компромат с доказательствами прислали его друзья из Екатеринбурга, которым он туманно намекнул, чтобы «скоро готовились встречать и помогать залечь на дно». Те обещали все организовать и сообщили точную дату прилета самолета с группой, полученную по каким-то собственным каналам. Оставалось ударить в ахиллесову пяту этого корпоративного монстра – узел связи. Созрел окончательный план. Шаг 1: атака узла вечером двадцатого декабря, нейтрализация охранников, захват съемочной группы «Краснополярск-ТВ». Шаг 2: отключение от связи аэропорта и завода, участка полиции, прекращение связи с армейской базой на севере – чтобы в городе не успели среагировать и вызвать подкрепление. Следом – отключение любой блокировки исходящего и входящего трафика для интернета в городе – для простых жителей, которые станут невольными соучастниками в плане Демьянова, свободно общаясь с внешним миром. Шаг 3: трансляция обращения Ильи к народу о преступлениях «Альта». Приятели перезаписывали его раз пять на опушке леса, спрятав лица за детскими масками животных, и припомнили компании все – от вырубки лесов для дач до серьезных экономических преступлений. Конечно, какие-то отдельные детали и раньше мелькали в отечественных и зарубежных СМИ, но символу спасения российской экономики прощали многое, да и фильтрация трафика в городе работала неплохо, а жаловаться на жизнь Большой земле было особо некому – основную часть населения Краснополярска составляли добровольно приехавшие сотрудники компании. Но в таком концентрированном формате, с ранее не предававшейся огласке информацией об экономических преступлениях и подкрепленном беспрецедентным захватом студии – об этом не говорили никогда. Трансляцию вместо вечернего выпуска новостей Илья планировал пустить на Краснополярск и ближайшие города – так, чтобы это заметили, в мгновение ока подхватили и разнесли по всем каналам в интернете. Шаг 4: побег на аэродром. Вечером, в условиях отсутствия связи с городом и полицией, при минимальном присутствии персонала, захват одного из вертолетов, что всегда там припаркованы, не составит труда. Лось, опытный пилот, довезет их до первого оживленного населенного пункта на юге. Оттуда они вдвоем автостопом доберутся до Екатеринбурга, где их встретят как героев и помогут уйти в подполье, как настоящим партизанам, чья борьба с капиталистическим режимом после этого только начнется. По задумке Ильи все это должно было произойти ровно вечером перед прилетом СМИ и произвести эффект настоящей медиабомбы. О происходящем вокруг Краснополярска заговорит вся страна – и мир. Поскольку связи с аэропортом не будет, никто не сможет развернуть самолет с журналистами. Когда они прибудут, начнется вторая волна – медиатеракт. Шаг 5: участники группы просто не смогут проигнорировать происходящее, к середине ночи обсуждать его обращение к народу будет весь интернет, а редакции завалят журналистов требованиями сделать репортажи поострее и раскопать побольше жареных фактов. Последние часы перед стартом операции они с Лосем коротали в мастерской. Оба нервничали. – Не передумал? Еще не поздно. Тут что угодно может пойти не так. Чем сложнее план, тем больше шансов, что будет отклонение от сценария, – сказал Илья. Денис оторвался от чистки ногтей ножиком. – Нет. Не передумал, да и поздно уже. С той самой минуты, с Катькой, поздно уже. Илья еще раз прокрутил в голове проникновение на объект: возьмут машину, оставленную на ремонт одним из альтовских, отъедут за границы города, встанут на дороге недалеко от пункта связи. Серега отключит из дома камеры наблюдения и подаст сигнал. Дальше проедут на проходную, скажут, что из «Росальтэна», по делам, и должны быть в списках. С дорогим авто их никто не заподозрит, тут таких единицы. Зайдут вдвоем внутрь для получения пропусков, Лось резко вытащит гранату и крикнет, что всех взорвет, если пошевелятся. Илья достанет пистолет, кинет охраннику веревку, чтобы связал своего напарника, затем Лось его вырубит своим мощным правым хуком. Первого чоповца поведут к проходной уже в здании узла, тот под дулом пистолета откроет дверь и попросит охранника, который внутри, не двигаться. Свяжет его, Денис опять поработает правой. И после этого останется только избавиться от последнего охранника за камерами наблюдения, который будет где-то в здании, и захватить съемочную группу. Как-то даже просто звучит (если все пойдет по плану). Пропиликало напоминание о времени на телефоне. На экране светилось и зашифрованное сообщение от Сереги о готовности: «Как будешь праздновать НГ?». Пора выдвигаться. Илья проверил пистолет и нащупал в кармане брелок с ключами. * * * Алексей откинул капюшон – в изгиб между меховой оторочкой и синтетикой ткани набрался целый снежный ком – и протер лицо. Только сейчас он смог, наконец, оглядеться. Они находились на первом этаже в зоне прилета, куда обычно подвозил пассажиров автобус-шаттл. Объездив множество городов и стран, Алексей знал, почему так бывает: авиакомпаниям часто невыгодно платить аэропортам за использование дорогостоящих телетрапов, поэтому в ход идут более экономичные автобусы. В поездках же по России, к всеобщему неудовольствию, такое случалось через раз. Его коллеги переводили дух после короткого, но утомительного похода через вьюгу. Пиарщик крутил в руках телефон и все пытался дозвониться в город, кому-то из «Альта». Павел вызывал симпатию: корректный, четкий, приветливый, настоящий профессионал. Вот и сейчас он пытался делать хорошую мину при плохой игре, стараясь не замечать, что его долгожданный пресс-тур превращается в какой-то дешевый триллер. Молодые Алексею вообще нравились. Вот Кира, с какой-то ерундой на голове, постоянно торчит в телефоне, заносчивая, едва достигшая совершеннолетия, дуреха в кроссовках, но тоже молодец – уже знаменита, отлично зарабатывает и не ноет, что ноги мокрые. А этот говнюк Торшин привалился к стене и тяжело дышит: ковылять по глубокому снегу ему было нелегко, и Алексей почувствовал легкое злорадство, но тут же себя одернул – смеяться над физическими недостатками других нехорошо. Ничего, надерет он Торшину задницу, со всем политесом, и сделает самый лучший материал (если они вообще куда-то попадут). Пилот, продолжавший сжимать в руке гаечный ключ, тоже изучал окружающих и помещение. Они находились в небольшом тамбуре, отделанном светлыми пластиковыми панелями, почти весь свет был выключен, наверх, в основные помещения аэропорта, вели два остановившихся эскалатора. В углу угадывалась елка с фиолетовыми шарами и звездой, на одной из стен висел плакат с изображением бегущего кабана со щетиной стального цвета и подписью: «С Новым 2031 годом!». Часы на стене показывали двадцать первое декабря, до рекордно долгих в этот раз зимних каникул оставалось совсем немного. – Новый год, что ли, заранее отмечать стали? – то ли серьезно, то ли иронично сказал Михаил Борисович. Олеся прыснула. В разбитую дверь завывал студеный ветер, быстро засыпая пол снегом. Смирнов понимал, что нужно двигаться дальше. – Ну что, пойдем? – предложил он. Группа начала подниматься по мертвым эскалаторам. Испытав укол совести за свое злорадство, Алексей подошел к Владимиру: – Помочь тебе с чемоданом? – Да отвали ты! – Вот так с тобой всегда, говорю же, душный гандон ты. Торшин презрительно прищурился и молча поплелся вверх по замершим ступеням. Наверху оказалось также темно и пустынно, гнетущая тишина высоких потолков посадочной галереи нарушалась лишь звуком шагов участников пресс-тура. – Есть кто? – пискляво закричал безымянный мужик из неизвестного Алексею издания, который до этого всю дорогу молчал. Где-то под потолком испуганно вспорхнула птица. – Ладно, это какой-то бред. Если нас хотели развлечь и напугать, затея удалась, розыгрыш десятилетия, – раздраженным тоном сказала Герман. – Давайте выходить в сторону зоны получения багажа и как-то выбираться отсюда в город. Она бодро двинулась к затемненным стеклянным перегородкам, отделяющим тамбур от пешеходного променада, который вел к выходу. Когда Кира исчезла за поворотом, раздался возглас: – Мать твою! Алексей побежал вслед за девушкой и остановился как вкопанный: длинный коридор напоминал побоище. Весь пол был усеян матовым стеклом настенных ламп, которые были разбиты, видимо, чем-то тяжелым. Лишь кое-где они еще неровно горели, вспышками подсвечивая помещение. В основном же что-то можно было разглядеть лишь благодаря тусклому свету, льющемуся из-под высоких сводов крыши. На стенах были видны следы борьбы – царапины и вмятины на алюминии перегородок, перевернутая скамейка. Но главное – по слегка металлическому запаху Алексей сразу понял это – здесь много крови. Красные неровные полосы на мраморном полу, как будто волокли кого-то, шли из глубины зоны прилета в сторону выхода и скрывались в конце променада, в темноте. – Да что здесь, блядь, происходит? – пробормотал Смирнов. Ему стало страшно. Кира не ответила, но достала телефон и начала делать фотографии. Остальные участники группы присоединились к ним и со страхом в глазах разглядывали сцену боя. – Охереть, просто охереть, – прокомментировал Михаил Борисович. – Коллеги, предлагаю для нашей безопасности как можно быстрее покинуть аэропорт, – сзади послышался сбивающийся голос пиарщика. – Возможно, это террористическая атака. Надо аккуратно, не торопясь, но оперативно, осторожно, смотря по сторонам, двигаться к выходу и добираться до Краснополярска. Предлагаю, чтобы женщины шли в середине, а в начале и в конце группы – мужчины. – Какой теракт? – отозвался Алексей. – Терактов со времен карантина никаких не было. Чей теракт? – Ну а что это, Леша? – спорить с ним начал, естественно, Торшин. – Медведь из лесу пришел и лампы разбил? – Зачем им вообще было бить лампы? Что со светом в здании? – поинтересовался Михаил. Павел пожал плечами.