От 14 января 2031 г. Расшифровка допроса гражданина РФ ■■■■■■■■■■■ по делу № КРПК/1 – Знаете, почему вы здесь? – Я буду говорить только в присутствии адвоката. – Тут вам не сериал про ментов! Я вам рекомендую осознать серьезность ситуации, в которой вы оказались. Мы вам можем сразу устроить военно-полевой суд, адвокат не доедет. Или же вы дадите показания, и мы посмотрим на ценность предоставленной вами информации. Еще раз, почему вы здесь? Сигарету, кофе, чтобы голова лучше работала? – Давайте сигарету. (Закуривает.) Я все еще не понимаю, почему я здесь. – ■■■■■■■■■■■, знаете, сколько выжило в Краснополярске? Население города до декабря тридцатого года вам прекрасно известно. А выжило ■■■ человек, три собаки и пять кошек. А могло выжить намного больше, в разы. Вы могли всего этого не допустить. Догадываетесь, почему это не случилось? – Почему? – Потому что связи не было с городом. Я уж не говорю о том, что вы откопали непонятно что и, вместо того чтобы передать это властям, стали это сами, как дилетанты, исследовать. Позвали этих долбоебов из ■■■■■■■■■■■. И выпустили вирус. Знаете вообще, чья дочка погибла от заражения? – Вся идея с исследованием – это инициатива основателя компании. Он в ручном режиме все организовал. Он и несколько человек из СБ. Я только краем уха слышал, что вообще происходит, меня не посвящали. – С ним мы будем разговаривать отдельно. Может, еще увидитесь. На зоне. – А что со связью, я сам не знаю. Почему она пропала? – Теракт. Маленький кружок анархистов завелся у вас под носом. Я так понимаю: они планировали записать какое-то обращение на местном ТВ, но кончилось все уничтожением узла связи при пожаре. Чем занималась ваша служба безопасности, я не знаю. У вас везде анализаторы трафика, глушилки, контроль, сотни дармоедов, а они спокойно переписывались с другой анархистской ячейкой в Екатеринбурге у вас под носом и где-то раздобыли оружие. – Эти вопросы вам надо адресовать СБ. Или, думаете, я лично сидел и мониторил, что пишут сотрудники и жители города? Все эти фильтры все равно профанация одна, всем известно, что они только пенсионеров отсекают, странно, что именно вы этому удивляетесь. Террористов поймали? – Тут я задаю вопросы, напоминаю… Двое погибли, местонахождение одного неизвестно. А знаете, кто был в кружке? Парень, которого ваша компания из пилота разжаловала в охранники, парень из местных, которого задвинули на работе в пользу питерца, по вашей непосредственной протекции, и парень из местных, которого вы не взяли на работу, главный у них. Не видите тут тенденции? Жителей в городе всего оставалось меньше сотни, когда росений открыли. И вы не могли их всех трудоустроить младшими перебирателями бумажек? – Ну извините. Это рыночные отношения. Мы набираем персонал на основе профессионализма. Когда мы появились, половина уже была деградировавшими алкашами. Так в чем моя вина? Почему я тут сижу? – Тот факт, что вы драпанули из города на личном вертолете, уже много о чем говорит. Думали, на дно заляжете? У нас тоже руки длинные. Вы же наработали на букет уголовных дел: в курсе, я думаю? Спасибо в том числе анархистам, собрали на вас хорошее досье вдобавок к нашему, нашли на компьютере одного из них. Уход от налогов. Офшоры. Вырубка заповедных лесов. Охота с вертолетов на краснокнижных зверей. И так далее. Наверху были готовы смотреть в сторону, пока все работало исправно. Теперь присядете на пожизненное. А еще у нас к вам масса других вопросов. Например, почему не был в срок введен резервный узел связи? Как получилось, что контракт на строительство достался фирме жены вашего брата, которая ни разу не реализовывала подобные проекты? Эти два вопроса риторические. А ваши приказы в условиях кризиса… Вот объясните, почему вы отдали приказ закрыть завод, а сами отсиживались в своем особняке? – … – Вы вообще понимаете, сколько людей угробили, закрыв ворота на заводе? После того как охрану и техперсонал перебили, оставшиеся там люди просто не смогли выбраться. Вы своими руками подписали сотням смертный приговор. Почему вы это сделали? – Я хотел законсервировать ситуацию и спасти людей в городе. Мы не понимали, с чем столкнулись. Как туда добрался вирус? Это же был конец рабочего дня, все должны были уже скоро по домам разъехаться. – Один из ваших людей, которых приставили охранять ■■■■■■■■■■■, зачем-то вернулся туда после работы, будучи инфицированным. Рабочая версия: что-то забыл или хотел кого-то встретить. Поел там, поделился шоколадкой, сигареткой. Поцеловал и полапал секретаршу. Почихал вокруг. А теперь у нас энергетический кризис. – Все случилось так быстро. Мне начали звонить, сказали, что один с катушек слетел, второй, третий, я понял, что это тенденция, и велел все заблокировать на въезд и выезд. Потом связь пропала. – А жилой район для сотрудников? Какого идиота вы поставили туда руководить операцией? Там дошло до голодного бунта, во время которого все друг друга перестреляли. Ваши охранники не могли простейшие вещи сделать: обеспечить нормальное информирование и доставку продуктов из гастронома в соседнем здании. Число жертв могло быть в разы меньше, вы понимаете это? Будь моя воля, я бы вас прямо сейчас расстрелял. Из-за вас и ваших подчиненных погибло полгорода. – Я отправил туда замглавы нашей СБ защищать людей. Потом связь с ними тоже прервалась. Как и со всеми. Я не знаю, что там происходило, и не берусь оценить действия сотрудников. – Как все гладко: там не несете ответственности, тут не беретесь оценивать! Суд решать будет! А еще шикарный дом у вас. Свой пилот наготове, прислуги полный дом. Сколько, говорите, человек у вас работало? – Я не говорил. – Сколько, я спросил! (Считает на пальцах.) – Ну, с охраной человек пятнадцать. – Пятнадцать. И вы улетели один, никого не забрав. Пилот предлагал, но вы отказались. Как это объясните? Знаете, что они тоже мертвы, почти все? – … – Да, мертвы. Пара человек поехала в город посмотреть, что происходит. Одного укусили. Они вернулись назад в особняк. Вы могли забрать еще четырех человек с собой минимум! Шесть, если потесниться. Но решили холопов не брать, да? – Я боялся распространения инфекции. – Лживая мразь. А себя ты не боялся? Оставался бы в городе. Что-то еще можешь мне рассказать о событиях в городе 20–22 декабря? – … (Долгое молчание.) – Уведите его. * * * Кира выпрыгнула на тротуар за секунду до столкновения и больно ударилась головой об антипарковочный столбик. В глазах потемнело. Она застонала и попыталась встать. Внезапно ее что-то начало тащить наверх, она стала отбиваться и колотить ногами наугад. Она остановилась, только когда услышала сдавленный голос Семеныча: – Пощади! Джип прошел через стену краснополярского аэропорта, как нож сквозь масло, проехал еще метров тридцать, снося все на своем пути, и врезался в магазин с сувенирами, обрушив его стены на свою крышу. Никаких взрывов, как в голливудских боевиках, – с машинами на росении такого не бывает. Мужчина и девушка отряхнулись и побрели к аэропорту, чтобы не замерзнуть до смерти, – другого выбора уже не оставалось. Монстр исчез. Твари, сожравшие их спутников по прилете, то ли ушли, то ли где-то прятались от света ярких задних фар джипа, освещавших теперь зону вылета. Кира так и не узнала, что случилось с Пашей. Ни тогда, ни позже. Сначала он исчез, как и жукообразное чудовище. А потом стало и вовсе не до него. Вместе с Иваном они спрятались в одном из гейтов аэропорта, выходящем окнами на взлетно-посадочную полосу. Забаррикадировали двери, устроились за перевернутыми скамейками, чтобы их не было видно со стороны стеклянных стен зоны дьюти-фри, и стали ждать. Ждали долго. Той ночью за ними никто не прилетел. Они поспали немного, дежурили по очереди, со страхом прислушиваясь к любым звукам в коридорах пустого аэропорта. Утром тоже никто не появился. Позавтракали шоколадками и кофе из автоматов и продолжили ждать. Кира не находила себе места: – А вдруг они не добрались? Вдруг с Ильей что-то случилось? – спрашивала она взволнованно. – Обязательно добрались. Скоро за нами прилетят, вот увидишь. – Иван не терял оптимизма, гладил ее по голове. – Он уже точно не приедет! – плакала она. – Он погиб, как и Паша! – Мы не знаем, что случилось с Пашей. Может быть, он решил вернуться и переждать в городе, подальше от этого монстра, – успокаивал ее Иван. Когда опять стемнело, и Кира уже думала, что останется в Краснополярске навсегда, из тоскливого ожидания и неведения их вывели мощный шум турбин и визг тормозов садящегося самолета. Из окна они наблюдали, как на заледенелый бетон из зеленого транспортника начинают выгружаться солдаты и техника. – Вот и все, доча, наши здесь, – с облегчением сказал шахтер. Она улыбнулась и крепко обняла его. Это был последний раз, когда Кира видела Семеныча. Военные разлучили их и поместили на карантин. В районе аэропорта был быстро развернут лагерь для выживших. Позже Кира увидела и других жителей города, переживших два дня и две ночи ужаса. Несколько дней Герман пролежала в изолированной палате: у нее брали анализы, пару раз допрашивали, врачи контактировали исключительно в защитных костюмах и не говорили, когда отпустят домой. На допросах Кира пыталась выяснить, что случилось со Смирновым и Ильей, но военные молчали. Последний допрос вел уже какой-то новый следователь, явно не военный, не в форме; он вообще сильно отличался по стилю общения от предыдущих: сразу предложил ей кофе, чаю и ласково попросил рассказать о произошедшем еще раз. От него Кира узнала, что Алексей все-таки дошел до базы и сообщил о происходящем, а сейчас лежит в реанимации, между жизнью и смертью. Местонахождение Ильи и Павла было неизвестно. Про Ивана следователь лишь сказал, что тот все еще на карантине. На пятый день в лагере с нее взяли подписку о неразглашении и пообещали громадных проблем, если проболтается о произошедших в Краснополярске событиях. Спустя пару часов Киру отправили, с еще десятком выживших, военным бортом на Большую землю. Пара пересадок – и она будет в Москве, дома. Прильнув к иллюминатору, девушка наблюдала, как внизу становятся совсем маленькими город, лагерь, аэропорт и остаются лишь бесконечные, укутанные снегом, леса и реки необъятной родины. Вскоре и они исчезли за облаками. При взлете несколько минут пассажиры находились в зоне серьезной турбулентности, самолет трясло из стороны в сторону и словно тянуло вниз, как будто Краснополярск не хотел отпускать. От переживаний, потерь и стресса на душе у Киры осталась выжженная пустыня. Сколько раз она говорила подругам про эмоциональное выгорание? Теперь она знала, каково это на самом деле. Как после всего этого вернуться к прежней жизни? Продолжить как ни в чем не бывало снимать видео про кроссовки и ходить на тусы? Она никогда не любила пресс-туры. * * * Под хвостом уносящегося от города самолета, вцепившись когтями в обшивку, пряталось раненое засыпающее существо.