– Клянись, что вообще все, что мы тут рассказываем и уже рассказали, останется только между нами. Вообще никому! – Клянусь! Хочешь, землю есть буду? – Ты землю сейчас полчаса ковырять будешь. Будем считать, что мы тебе поверили. Спрашивай. – А Пласт тогда кто, если не тигр? – Медведь. Если уж из вас тут воспитывают волков, то Пласт – медведь по имени Балу. Учитель и защитник Маугли. – Маугли? – Это так лягушонка зовут. – Ясно. А кто тогда змея? – Питон по имени Каа. Это наш доктор. – Айболит?! Почему? – Прочитаешь – узнаешь. Садись давай. Погнали к танкам. Хорошо, что погнали они весьма и весьма условно. Так что у Ивана еще оставалось время задать несколько вопросов. – А Командир кто? Слон? Или лев? К удивлению Ивана, девушки не засмеялись, а Мэй ответила очень серьезно: – Он нечто большее, чем просто тот, кто в сказке учит человеческих детенышей становиться волками. – В Поднебесной империи, откуда мы родом, уже много тысяч лет существует высокое искусство определять характер человека по его тотему. И мы, как девушки благородного происхождения, разумеется, тоже этому обучались. – Так вы дворянки? – А для тебя это так важно? – Нет. Сам товарищ Ульянов[18] был из дворян, да и многие другие товарищи из его соратников. Главное, вы здесь, значит, за советскую власть. – Хорошо. Так вот, мы что ни на есть самые настоящие принцессы. – Рот закрой, ворона залетит. – И ты клялся, что никому! – Да я могила! Честное комсомольское! – Ладно. Так ты будешь про Командира слушать? – Конечно! – Он – Черный дракон с красными крыльями. – Кто?! – Иван покрепче ухватился за поручни, но от других реплик воздержался. – Дракон. У нас считается, что дракон – символ мудрости, могущества, он обладает огромной энергией и управляет явлениями природы. Желтый император на исходе жизни обратился в дракона и взмыл в небеса. Разумеется, если бы дело было в Поднебесной, дракон был бы золотым и без крыльев. Но русский дракон служит Красному императору, поэтому у него красные крылья феникса. – Какому еще красному императору? – Ой-й. Ну, Советскому Союзу. В данном случае тут можно поставить знак равенства. Ты же не будешь спорить, что цвет Советского Союза – красный? – Не буду. – Красный цвет символизирует юг и радость жизни. Красному цвету соответствуют солнце и огонь, то есть созидательная энергия и стремление человека вверх, к самосовершенствованию. Красный – это радость. У нас, например, невеста надевает красные наряды. А – Огненный император Янь-ди научил людей растить хлеб. – А феникс символизирует красоту, возрождение и вечный цикл жизни. – Так это же прям про нас! Про коммунизм! И Советский Союз возродился на обломках царской России, чтобы нести радость и счастье всему мировому пролетариату! – Черный дракон – Сюаньлун – на красных крыльях поднимется к самому солнцу, и для него не будет дела, которое он не смог бы совершить. – А почему черный-то? Мрачноватый цвет, – нашел в себе силы спросить Иван, пораженный величием и масштабностью открывшегося перед ним неизвестного ранее мира. – Это у вас! У нас цвет траура – белый. А черный цвет – это символ севера, металла и зимы. А также черный символизирует познание и ученость, углубление в непознанное. В Китае считается, что черный цвет произошел в процессе горения и образования сажи, из которой потом стали делать чернила. Ясно? – Но разве Командир – ученый? – А ты думаешь, все его дела – вас, балбесов, учить?! – Рассерженная Мэй засверкала глазами и даже притопнула ногой. Иван так и думал, вернее, до этого момента вообще не задумывался, чем занимается Командир, когда не проводит занятия с ними. И вообще, почему большую часть времени проводит вне базы. Но сейчас все кусочки мозаики, все странности, все шепотки, все то новое оружие, которое еще не успело поступить в войска, но уже было у них, все картины с абсолютно фантастическим сюжетом никак не могли сложиться в цельную картину в голове Жукова. Все, что приходило на ум Ивану, было как-то мелко для той исполинской личности, что нарисовали перед ним китайские принцессы. Так что оставалось только не ломать голову, а идти по линии наименьшего сопротивления. – Конечно, не думаю. А какой дракон Комиссар? – Хитрец! Ха, Юи, ты видишь, он тему меняет. – Он не видит картину целиком, чего ты хочешь. Комиссар не дракон, он Битая Росомаха. – Росомаха по характеру боец, она никого не боится, а вот с ней связываться опасаются и волки, и рысь. Да росомаха и перед тигром не отступит. – Это да. Наш Комиссар такой. – Подъезжаем. Помни: о чем говорили – ни слова. – Хорошо. Последний вопрос. А Сидор кто? Он вам спасибо передавал за то, что сразу уехали. – Сидор – барсук. Как все крупные, сильные люди, он добрый и вполне доволен жизнью. А спасибо… – Мэй чуть усмехнулась, – просто в прошлый раз несколько его работников полезли нас щупать, чем нанесли ущерб достоинству наших императорских высочеств. Наивные пастухи думали, что всего лишь двукратный численный перевес дает им какие-то шансы. Пришлось сломать пару конечностей, чтобы они поняли всю глубину своих заблуждений. Потом Сидор, его, кстати, Архип зовут, им добавил, и двух самых наглых перевели в другую часть за драку. – Правда, нам тоже тогда влетело. Сильно. – Да. До сих пор, как вспомню, мурашки по коже. – А… – Всё, потом. Приехали. Иван и сам видел, что приехали. Народ отвлекался от своих дел и шел навстречу квадроциклу. Уже через несколько минут Жук убедился, что поговорить тут действительно не получится при всем желании. Их сразу обступили и закидали девушек приветствиями и вопросами. Китаянок здесь знали и прекрасно к ним относились. На фоне какой техники фотографировать Ивана, выбирали уже всем коллективом. В итоге сержант Жуков позировал сначала на фоне 76-мм пушки Ф-22, а затем на фоне танка, про который следует сказать особо. На корпус танка БТ-2 поставили стальной короб, внешне имитирующий башню танка типа КВ-2 с 122‑мм стволом от гаубицы обр. 1909/37. Уродец мог кое-как двигаться, а большего от него и не требовалось. Зато на такой огромной башне поместилась надпись, поясняющая, что танк принадлежит 167-й отдельной тяжелой танковой бригаде «Красный Дональд», и рисунок забавного утенка, одетого в матросскую куртку и красную бескозырку. В общем, справились довольно быстро, хотя Юи приходилось постоянно отвлекать на себя мужское внимание, давая Мэй возможность нормально работать. Не успел квадроцикл отъехать от ангара с техникой и ста метров, как Мэй сделала Жукову предложение, от которого невозможно отказаться. – Иван, а ты еще не видел четвертую часть комиксов про Чуви Чубайса? – Нет, – Иван мгновенно сделал стойку на такой потенциально многообещающий вопрос и не ошибся. Следующий вопрос Мэй превзошел его самые смелые ожидания. – Хочешь, сюжет расскажу, пока едем? Хочет ли он! Иван чудом не свалился с квадроцикла, чуть подпрыгнув на месте. – Конечно хочу!!! – Ты помнишь, что никому? Иван на секунду задумался, хватит ли ему силы воли не поделиться с товарищами. Впрочем, завтра уже февраль, значит, день, максимум два, и очередная часть комикса будет доступна для ознакомления и обсуждения. – Помню. Буду молчать. – Хорошо, тогда слушай. Когда японцы делали своих оборотней, они сначала сделали несколько неудачных, на их взгляд, версий человекозверей. Разумеется, их уничтожили, но не всех, четырем детям с геном грифовой черепахи удалось спастись. Брошенные в мешке в море малыши не захлебнулись, а сумели выплыть и были подобраны японским рыбаком. Рыбак продал их старому корейцу, хозяину цирка уродов. После нескольких лет цирковой жизни, полной всяческих унижений и лишений, подросших ребят случайно увидел странствующий тибетский монах и выкупил их у корейца. – Охренеть! А что значит «с геном грифовой черепахи»?