– Оружие активировано, – сообщил Гюнтер. – Ну, с Богом, – сказал Валентин. – Возвращаемся… Мгновение – и что-то изменилось. Неуловимо, но явственно – они вернулись в реальный космос. – Все системы в норме, – стандартно отрапортовал Марк. – Точка выхода близка к заданной. – Управление в норме, строю курс, – сообщила Мегер. – Траектория возврата проложена, – с секундной заминкой произнес Алекс. – Опасности нет, – сказал Гюнтер. – Пока нет. Валентин кивнул. Потом нахмурился. Пауза затягивалась. – Теодор? – спросил он. – Ядро компьютера стабильно, командир, – откликнулся Тедди. – Легкая рассинхронизация с частотой периферийных контуров. – Прогноз? – Колебания затихают. – Причина? Матиас не видел руки командира, но был уверен, что левая рука Валентина сейчас лежит на кнопке перезагрузки искина. Не самая приятная перспектива, сбросить все системы к заводским настройкам. – Полагаю, что это последствия теста, – ответил Тедди. – Второй – эс задействует глубинные алгоритмы ядра. После окончания теста возможно затухание колебаний в течение двух-трех часов. – Он помолчал и добавил: – Это не сказывается на функциональности, сэр. Простите, что упустил этот момент и не сообщил о нем ранее. – Марк, как ты себя чувствуешь? – спросил Валентин. – Гораздо лучше, чем выключенным, – ответил Искин. – Командир, я работоспособен, колебания периферийных контуров исчезнут через десяток-другой минут. Бэзил помахал рукой, привлекая внимание Матиаса. И спросил шепотом, хотя в рубке их все равно не могли слышать: – О чем они? У нас проблемы? – Нет, пожалуй, – ответил Матиас. – Командир проверял состояние искина некоторое время назад. Глубокий тест затрагивает не только ядро, отвечающее за псевдоразум, но и периферийные контуры… Судя по недоумевающим взглядам, понятнее никому не стало. – Искин уровня Марка состоит из основного мыслящего ядра и ряда вспомогательных контуров. Ну, как у динозавров помимо головного мозга было несколько мыслящих центров по всему телу, – пояснил Матиас. – Могла произойти рассинхронизация, но это не опасно. Он постарался улыбнуться так широко и уверенно, как только мог. – Запрос связи со станции Ракс, – тем временем объявил искин. – Решение? – Отвечаем, – сказал Валентин. Один из экранов переключился на канал связи – и все находящиеся в кают-компании с любопытством уставились на него. Несколько секунд экран был залит молочно-белым светом. Потом на нем появилась Ракс. – Она не киса! – выдохнула Лючия. Первая-вовне в этой реальности оказалась человеком. Хотя нет, не человеком – гуманоидом. Более длинная шея, другой рисунок подбородка… это была молодая женщина из числа «детей солнца»… причем знакомая. – Черт побери! – сказал Матиас. * * * Валентин несколько секунд смотрел на Первую-вовне. Потом перевел взгляд на Ксению. Та неловко пожала плечами. – Приветствую экипаж «Твена», – сказала Первая-вовне. – Зовите меня Прима. С возвращением в настоящую реальность. – Вынесенные базы данных… – сказал Валентин. – Вы в курсе всего, что произошло с нами! – До того момента, когда другая Первая-вовне стерла реальность, – кивнула Ракс. – Я приняла этот облик в честь вашей героической экспедиции на планету. – Вы думали, что мне будет приятно смотреть на женщину, которую я убил? – спросил Валентин. – Я думаю, вам правильнее понять, что все относительно, – ответила Ракс. – Той женщины и той реальности уже нет. А здесь она жива, и вам, возможно, доведется ее увидеть. Но давайте отложим разговор до личной встречи. Я отправляю траекторию сближения. – Мы можем быть уверены, что вы не уничтожите наш корабль? – спросил Валентин. Женщина, как две капли воды похожая на ту, которую он застрелил на планете, улыбнулась: – А я могу быть уверена, что ваш корабль не уничтожит мою станцию? * * * Аборигены спускались к катеру – осторожно, медленно, не выпуская из рук оружия. Анге спрятала бинокль, солнце поднялось высоко и линзы могли предательски блеснуть. Криди лежал на спине, глядя в небо и рассказывал – тихо, монотонно, не давая вставить ни одного слова. – Ваша письменная история уходит в прошлое на три тысячи лет. Наша – и того меньше. Но история – это не только буквы на бумажных листах, не только стертые ветром и водой символы на руинах. Это еще и предания. Легенды. Мифы. Сказки. То, что рассказывали у костров и в пещерах. То, что можно убить только вместе с народом. Вы забыли свои легенды, почти забыли… но они проросли в детских сказках и преданиях… Помнишь ваш эпос о короле Альгоне и демонах-за-океаном-ночи? Я знаю, что помнишь, его учат в ваших школах. Мудрый король-волшебник, его отважное войско, что отправилось в страну демонов, досаждавших людям… Сказка из незапамятных времен. Железные корабли, что плыли в ночи до острова диких демонов. Война. Сто тысяч дюжин когтей, брошенных к ногам Альгона. «И содрал он шкуру с предводителя демонов, и подставил окровавленный трофей лучам Солнца, и сказал: «Мы твои дети, светило, мы – “дети солнца”…» Аборигены шли к катеру, Анге смотрела на них и слушала Криди. Сердце часто и гулко билось в груди. – А потом демоны коварно убили Альгона, и уплыли в горести его воины обратно, но демоны больше не смели досаждать «детям солнца»… Конечно же, Анге знала этот эпос. Долгий, нудный, скучный, переполненный жестокими подробностями битв и той патетикой, что требует Больших Букв и красивых сравнений. – У нас тоже есть эпос из древних времен… – сказал Криди. Про армию демонов, что вторглись к нам из подземного мира на железных кораблях, что убивали женщин и детей, живьем содрали кожу с короля… Про битву, в которой демоны были повержены и скрылись в норах… – Криди, – не выдержала Анге. – Я понимаю, к чему ты клонишь. Но мифы тысячелетней давности, времен пещер и первобытных людей… – Мы не были первобытными, – сказал Криди. – Мы открыли полеты в космос. Мы воевали. Наши планеты подверглись ядерной бомбардировке, наши цивилизации были отброшены в дикость и варварство. Биосфера оскудела в сотни раз. – Криди, опираясь на сказки, можно придумать что угодно! Демоны из саги про короля Альгона были ростом выше людей, а ты не достанешь мне до груди, даже если вытянешься! – О, врага всегда преувеличивают! В наших преданиях лишенные меха великаны были ростом с пятерых кис! – И это все твои доказательства? – Есть и другие, – сказал Криди, помолчав. – Но давай посмотрим на наших гостей. А потом продолжим разговор. Пока обдумай то, что я сказал. Анге вздохнула. Криди был слишком убежден в своей правоте, чтобы его удалось легко переубедить. – Я обдумаю, – мягко сказала она. – Смотри, они хотят забраться в катер! Аборигены уже дважды обошли вокруг разбитого челнока. Один, тот, что повыше (Анге решила, что это женщина) потыкал носком ботинка (или это действительно копыто? На расстоянии не разобрать) застывшую противопожарную пену. Второй что-то певуче, мягко произнес. Заглянул внутрь катера через распахнутую трап-дверь. Выкрикнул еще пару незнакомых фраз, может быть, вопросительно или угрожающе – интонации были настолько странные, что Анге не решалась судить. – Возьми, – Криди протянул ей пистолет из аварийного комплекта. Длинноствольная модель с ленточным барабаном снаряжалась двумя десятками оперенных дротиков. Не самая большая пробивная сила, но хорошая точность и дальность выстрела. С двухсот глан попасть можно только случайно, но это было лучше, чем ничего. Себе Криди взял второй пистолет, точно такой же. Инженеры ухитрились сделать рукоять удобной как для «детей солнца», так и для кис. – Я не хочу стрелять, – сказала Анге. Криди словно бы удивился. – Конечно. И я не хочу. Но если они начнут стрелять в нас? Анге взяла пистолет, но еще раз повторила: – Стрелять я не собираюсь. Мы отсидимся, они уйдут. – А если останутся и вызовут подкрепление? Они же поймут, что корабль инопланетный. В разгар войны найти образец недоступной им ранее технологии – немыслимая удача. Высокий абориген что-то сказал своему спутнику – и осторожно вошел внутрь катера.