— Лиля, — испуганно шептала Рокотова, хотя, теперь и я имею такую же фамилию. — Я не знала, честно. — Честно, что? Что мне сменили фамилию, — мысль оглушила, — или без меня, меня женили? — Попрошу тишины, — одернул нас преподаватель. — Лиль, ничего не знала. Честно! — как можно не поверить, когда на тебя смотрят с таким искренним удивлением. — Я… я его… — меня охватило такое бессилие. Но хотя бы стало кристально ясно, что за второе условие, которое «никак не повлияет на твою жизнь». Действительно, никак. Сейчас нужно успокоиться, — уговаривала я себя, — успокоиться! Да какой там, меня потряхивало от переполняющей злости. Невыносимый, грубый, властный, вспыльчивый, — подбирала эпитеты, — а еще упрямый, как осел! Определенно, осел! Не удивлюсь, если и диплом уже готов и дожидается своего часа где-то в недрах мужского белья. — Рокотова, — Эля толкнула коленом под столом, — вы вообще где витаете? Мечтаете об очередной блузочке? — тишину в кабинете никто не смел нарушить, все ждали дальнейших событий. — Нет. Извините, задумалась. — Странно, а есть чем? — мужчина насмешливо поднял бровь и выжидающе на меня посмотрел. Непонятно, чего он добивается и почему такая неприязнь к незнакомому человеку. — Вам, наверное, и нечем, — выпалила я, полностью осознавая свои слова. Сейчас можно было услышать жужжание мухи, если бы она летала в кабинете. Одногруппники дружно, словно по команде, повернули головы на Федора Михайловича в ожидании ответного хода. — М-да, всегда знал, что избалованные богатенькие девицы ничего из себя не представляют, — кажется, его забавляла наша перепалка. — В следующий раз, будьте любезны, слушайте материал, — еще выше поднял бровь и вернулся к объяснению темы. Закрыв тетрадь, отложила ручку и посмотрела в окно, наблюдая за плавным течением облаков по ясному небу. Это то, чему я посвятила оставшийся час. Но, надо заметить, преподаватель меня больше не цеплял, перекинувшись на задние парты. — Эль, я есть хочу, — пожаловалась на сосущее ощущение в животе, когда мы вышли из кабинета злобного леприкона. — Только две пары прошло, потерпи еще одну, и пойдем в столовую. — Я не выдержу, — в подтверждение моих слов живот издал громкий звук. — Лилька, стой, — окликнула староста, — держи, — мне в руки вложили студенческий, — а старый отдай, в деканат сдать надо. Секретарь с утра ждет. — Вер, а у меня его нет с собой, дома. Давай завтра? — я открыла небольшую зеленую книжечку и тихо рассмеялась. Моя фотография на развороте: кажется, тогда мы с Элькой гуляли по саду, виден ворот серой рубашки. — Рокотова Лилия Сергеевна, — прочла вслух. — Что, самой не верится? — староста все еще стояла около нас. — Лиль, мы же с тобой подруги и, считай, тоже родственницы. Элька фыркнула на заявление. — Что?! Мы с Митей два месяца встречаемся! — обратила свой гневный взгляд на Элю. Верка взяла нас под руки, и, к моему разочарованию, повела в противоположном направлении от буфета. — А ты когда замуж вышла? Был медовый месяц, поэтому не ходила на учебу? — неподдельный интерес плескался в глазах девушки. Еще бы, сегодня я главная сплетня. — А кто муж? Залетела, да? — и смотрит на меня внимательно. — Вер, ты здоровая? — Элька выдергивает руку из захвата и освобождает мою. — Удочерили меня, — как можно спокойнее отвечаю. — Идем, — обращаюсь к Эле, — я есть хочу. — Вот дура языкастая! — Да, ладно тебе. Ведь все равно скоро станет ясно, что по залету, — от этих слов становится смешно. — Пошли, — я толкнула дверь в буфет и захлебнулась слюной от запаха свежей выпечки, — пара через семь минут. На третьей паре я слушала сдавленные смешки за спиной и тихие перешептывания, а обрывки фраз, которые долетали до нас, вызывали отвращение. — Интересно, это что нужно уметь, чтобы попасть в их семью… — Не говори, Повернув голову, я смотрела, как Котофеев с характерным жестом демонстрирует мои «умения», и галерка заливается смехом. — Идиоты, — шепчу себе под нос. — Не обращай внимания, — отмахнулась Элька. — Можно всегда пожаловаться Ару, и он их... сожрет, к примеру, — подруга кровожадно улыбнулась. — Что? Я всегда себя так успокаиваю. — Я сама его сегодня сожру! — мысли от одногруппников прыгнули к Арнару. Лишь одна пара, и я взгляну ему в лицо. Наспех накинув легкое пальто, с грохочущим сердцем под звук Элькиных каблуков, я спускалась к машине, ожидавшей у входа. Присматривалась сквозь тонировку, есть ли Ар в машине, или же придется потерпеть до дома, чтобы устроить скандал. Мужчина вышел с водительского места, а я растерялась, назвав в своих мыслях «домом» не родительскую квартиру, а небольшой домик в саду. Он быстро преодолел несколько ступеней и запахнул на мне пальто. — Почему нараспашку?! Погода ветреная, — повел нас к машине. — Еще неделя-две, и из домика придется переехать. Командный тон Ара вернул меня в реальность. — Привет, милый, — произнесла ласковым тоном. Привстала на носочки и поцеловала в щеку. Это была моя следующая ошибка: тепло, исходящее от мужского тела, и запах трав сбили мой воинственный настрой. — Не понял, — он так и застыл, придерживая одной рукой открытую дверь, а второй меня. — А что непонятно, милый? — с нажимом повторила, — а как мне обращаться к своему мужу? Тебе не нравится? Эля прошмыгнула мимо нас внутрь салона и внимательно следила, сидя в авто. — Садись, — подтолкнул меня легонько в спину, — дома поговорим, — удивление сошло с лица мужчины, и он снова овладел собой. — Нет, не поговорим, — я заупрямилась и схватилась за стойку автомобиля руками. Ар постучал по стеклу и показал Мите, чтобы тот пересел за руль. — Поговорим, — он подхватил меня на руки и сел вместе со мной назад. — Поехали, и так собрали толпу зевак. Он захлопнул дверь и опустил рядом с собой. А я выжидающе смотрела на мужской профиль. — Что? — наконец повернулся и обратил на меня внимание. Достала студенческий из сумки и раскрыв сунула под самый нос. — И? — спросил, отодвигая картонную книжку указательным пальцем от лица. — Что, и?! — не сводила взгляда с мужского профиля. — Так надо, — даже Элька прыснула со смеха после ответа Ара. — Кому? — убрала студенческий в сумку и продолжала сверлить взглядом. — Всем, и тебе в том числе. Эта фамилия дает защиту. — То есть, если на меня нападут в темном переулке, я предъявлю паспорт, и гопники испугаются и убегут? — спросила с издевкой. — Примерно так, только по переулкам ты ходить не будешь. Тем более темным. И тут меня озарило: — Где мой паспорт? — У меня, — короткий ответ и такой же взгляд. Протянула раскрытую ладошку: — Верни, — в ответ получила тяжелый взгляд, — верни мой паспорт, — произнесла по слогам. Мужчина с тяжелым вздохом долго шарил во внутреннем кармане пальто и положил на ладошку паспорт в кожаном переплете. Это не моя обложка, у меня с енотом! — И что ты хочешь в нем увидеть? — поинтересовался насмешливо, разглядывая вместе с Элькой мое фото. — Хочу убедиться, что ты меня не удочерил, — фыркнула, листая страницы: новые, хрустящие, девственно чистенькие и не потрепанные. Нашла страницу о заключении брака, и язык к небу присох. — Что за глупость? Я лишь все узаконил по вашим меркам, — ответил Ар спокойно. А я вчитывалась в штамп, в котором черным по белому говорилось о заключении брака семнадцатого сентября этого года с Рокотовым Арсением Максимилиановичем. — Цветочек, так ты теперь моя сестра, — улыбнулся мне Митя, когда я подняла на него глаза. — А, нет, ты же наша тетушка, — и разразился хохотом, который подхватила Элька, а за ними и я. Лишь с той разницей, что мой был нервным, даже болезненным.