— Кому ДиДи посвятил эту картину? Забота. Нежность. Ласка. Тепло. Рыжее солнце. Рыжий кот. Корзинка с золотистыми круассанами из пекарни. Что-то подобное я чувствовал в первый день, когда гулял по городу с Рут… — Не знаю. — Первой отзывается Роуз. Она все делает первой. Очень энергичная дамочка. — Без понятия. — Хрипловатый голос Лилии. Пока я рассматривал картину, упустил момент, когда к ней подошел мальчишка и спокойным, привычным жестом провел по напряженной спине. Что-то тихо сказал, и неожиданно гостья расплакалась. Тихо, едва слышно, лишь плечи подрагивали. Роуз фыркнула, но вмешиваться не стала. Я еще раз посмотрел на присутствующих. Интересные у них отношения. Кажется, «дорогому ДиДи» было позволено все. Эрих Сумире Он вернулся от соседа, которому сегодня передал двойную порцию вкусняшек для питомца. Закрыл дверь, проверил замки. Разулся, протер губкой обувь и поставил на сушилку — носок к носку. Снял перчатки, тщательно вымыл руки, мурлыкая про себя какую-то мелодию, выкинул их с полотенцем в утилизатор и внимательно осмотрел отражение в зеркале. Но нет, никаких волос, ничего лишнего. Внешность его: абсолютно бесцветная с лысым черепом за день не претерпела никаких изменений. Все также, напевая под нос, аккуратно вытер и сложил инструменты в чемоданчик. Отпер одну из дверей и зашел в белую комнату. Замер на пороге. От него не укрылись синяки и кровоподтеки под металлическими скобами. Пока были силы — жертва билась, силясь выбраться, но зажимы держали крепко. Сейчас фигура девушки не двигалась. Осторожно он подошел ближе. Она улыбнулась приветливо. На осунувшемся лице читалась болезненная радость. — Привет. — Капелька кокетства. «Значит еще не все», — подумал Эрих и улыбнулся в ответ бесцветной улыбкой: «Обмануть меня вздумал». Он молча сменил капельницу, похлопал девушку по руке — одобряющий, заботливый жест, и вышел. Вслед ему снова неслись проклятья. Ван Хэвен Мне нужно было поговорить отдельно с каждой из женщин. Ничего не оставалось как занять выжидательную позицию. Наконец, Лилия успокоилась, а Роуз напилась. Настолько, что кинула пустую бутылку в утилизатор, с ловкостью заправского алкоголика открыла еще одну и повелительным, собственническим жестом поманила парнишку к себе. Поняла, что он не видит, и заныла капризно: — ДиДи-и. Иди сюда, мальчик мой. То, что «ее мальчик» в этот момент обнимал другую, ее совершенно не смущало. Я взглядом проводил щуплую фигурку парня, который двигался неуверенно и то и дело замирал, прислушиваясь. Так ходят, когда точно знают: все на своих местах и не боятся задеть случайные предметы, но не уверены в самом себе. Едва он подошел ближе, Роуз снова вцепилась в его руку и увлекла дальше, к матрасу на полу. Хмыкнул и решительно шагнул к Лилии Деверо. — Надо поговорить. Наедине. — Шепнул блондинке. Ее внешняя холодность и неожиданная хрупкость эмоций вводили меня в ступор. Казалось, тронь, задень лишний раз фигуру, высеченную из кристалла, и она разобьется на тысячи осколков. Я вообще не знаю, что делать, когда женщина плачет. Теряюсь. А когда из-за мужчины плачет такая ледышка вроде Лилии Деверо, так и вовсе конец света. За гранью понимания. — Пойдемте на крышу. — Мне пришло в голову, что хрипотца в ее голосе может быть признаком заядлого курильщика с многолетним стажем. Собственное внутреннее желание, ранее заглушенное, всколыхнулось с новой силой. Мы вышли из студии и поднялись на лифте на самый верх. Я заметил, как легко и привычно Лилия Деверо активирует допуск к управлению. Да, похоже, маршрут «студия —крыша» был ей хорошо знаком. На крыше здания даже теплый летний воздух обжигал легкие — сказывался недостаток кислорода, а может я стал слишком стар для резких перепадов давления. По центру огороженной площадки располагался небольшой пруд с огненными рыбками. «Опять карпы», — поморщился я. Привет от Рэйдзё на высоте сотни этажей. Среди вазонов с цветами и деревьев в кадках стояли не только скамейки, но и удобные пепельницы. Крышу здания оборудовали и часто использовали именно для таких вот посиделок. Я поднял глаза и огляделся вокруг. Панорама Сити завораживала. Сверкал неоновой рекламой Центр, словно россыпь драгоценных камней: изумруды и бриллианты под софитами. Сияли небоскребы V-территории, где преобладали голубые и синие оттенки. И только Окраина оставалась большей частью темным пятном, с редкими всполохами лазерных кроваво-красных лучей. — Вы часто тут бывали. — Не вопрос, а утверждение, да и мое «тут» можно понимать по-разному. Она не смотрит на меня, раз за разом щелкает непослушной зажигалкой, которую привычно держит в левой руке. Нервно затягивается. Слежу за ее подрагивающими пальцами и присоединяюсь: достаю сигареты из кармана. — Этот мальчик… это действительно ДиДи? Закуриваю. Пользуюсь паузой, чтобы обдумать ответ. В этот раз все не так. Понимаю, почему Док в ярости. На моей памяти случалось лишь раз, чтобы жертве сразу сказали, что она мертва, да и заказчики не стремились общаться с объектами после операции. Что еще из отлаженного процесса Док предпочел бы скрыть? Студию снимала Роуз Финниганн, однако не имела ничего против других «гостей». По всему выходило, что к Лилии Деверо можно относится как ко второй заказчице. Возможно их появится больше. Данте Доу явно вел богемный образ жизни. — Не он сам. Его память. — Разве это не одно и то же? — Философский вопрос. Я взял небольшую паузу, чтобы покурить спокойно и насладится видом. В обществе Лилии Деверо мне было неспокойно, хотя всего за пару минут общения ее я уже вычеркнул из подозреваемых. Однако, Ван, работу никто не отменял. — Расскажите о нем. О вас с ним. — Она ждала этого вопроса. Закурила еще одну. Присела на скамейку, откинула светлые волосы царственным жестом. — Я познакомилась с ДиДи на частной вечеринке. Роуз Финниганн привела его в качестве партнера и представила всем присутствующим. — Помедлила и продолжила. — Роуз бесстрашная. Ее мужу, кажется, все равно. — Лилия пожала плечами. Жест мог означать как презрение, так и зависть. — Мне сложнее. Мой муж предвзято относится к деятелям искусства. Ага, когда они еще и живут за чужой счет в съемной студии и потряхивают очередь из немолодых скучающих меценаток. Я бы тоже не был рад, да. Держу мысли при себе, но Лилия замечает мой скептический взгляд. — Вы не понимаете! ДиДи он… Он не был содержанцем или жиголо. Он был… — Она замялась. Ну же, ну же, кем он был? Даже интересно. Почему-то уверен, что если мы спустимся в студию прямо сейчас, то застанем тех двоих в довольно пикантной ситуации. Не картины они там рисуют, ох, не картины. — Он был гений. — Хриплым голосом прошептала Лилия, и я чудом сдержался, чтобы не закатить глаза. Фанатичная любовь. Почему люди так жаждут возвести себе подобных на пьедестал и поклоняться им? Все, Ван, хватит сантиментов. — Где вы были в день, когда убили Данте Доу? Мы провели на крыше примерно час. Вполне достаточно, чтобы оставленная нами парочка без помех сделала все, что там они собирались сделать, а я узнал у Лилии Деверо подробности ее расписания в день смерти ДиДи. Скучно живут эти богачи из Центра. Точнее, жены богачей. На большинство интересовавших меня вопросов Лилия ответов не знала. Мне требовался кто-то более осведомленный. Кто-то, кто возможно больше подходил на роль убийцы Данте Доу. 015 Глава третья Ван Хэвен Здание было из новомодных. Никаких лестниц, в том числе пожарных, только лифт. Случись что — можно сразу прыгать из окна. Без вариантов. В тесном замкнутом пространстве лифта нас снова накрыло неловкостью, мы молчали и не смотрели друг на друга. Я попросил Лилию записать ее номер визора для связи и протянул листок с ручкой. Она лишь приподняла бровь — удивленный жест, который означал: «В моем мире пользуются визитками», но спорить не стала. Забыл, что лифт открывается в другую сторону. В результате вышел спиной вперед, нелепо пятясь и неуклюже прощаясь с женщиной, с которой окончательно снял все подозрения. — И не уезжайте из Сити. — Зачем-то добавил в конце, будто был полицейским на службе. Она лишь кивнула и поехала вниз. Я замер у закрывшихся створок, мысленно ставя зарубку в памяти. Да, не забыть спросить у Дока. Сколько их уже, этих «зарубок»? Нож, зажигалка, лифт, картины… Разговора с Роуз Финниганн, на который я рассчитывал, не получилось. Потягиваясь и томно зевая, словно со сна, женщина подхватила сумочку, оправила платье и направилась к лифту. — Не сейчас. — Отвечая на зависший в воздухе вопрос, протянула визитку. Лак, тиснение по краям, QR-код для визора. Показалось или карточка благоухала сладким ароматом? Я поспешно сунул ее в задний карман. — Позвоните мне завтра. Только не слишком рано. — Видимо на сегодня у нее были другие планы. Как там сказала Лилия? «Роуз — бесстрашная, а ее мужу все равно». Наконец мы остались одни. Я сделал несколько неуверенных шагов к мальчишке. Он по-прежнему стоял у окна, прямой, нервный, натянутый как струна. Словно не его Роуз час назад увлекала на матрас. — Ну что, ДиДи. Расскажешь мне, кто тебя убил? Данте Доу С точки зрения закона — они убийцы. Все они. И детектив, чей сочувствующий голос сейчас задавал навязчивые вопросы. И доктор с его кровавыми экспериментами. И сестра… Виски обожгло болью. Чужое знание жалило раскаленным железом: «У меня есть сестра?». Тяжелые ватные мысли. Навязанные воспоминания. Я тряхнул головой, прогоняя их прочь. Затем вытянул правую руку, сжал в кулак. Не вижу, но чувствую как послушное лезвие привычно выходит из запястья. В том месте где у нормальных людей идентификационный чип, у этого тела имплантированный клинок. Острый. С ужасом убираю его обратно. «А у сестры пистолет…». Опять эта жгучая боль в висках. Да, все они убийцы и ждут того же от меня. Доктор сказал: «Я в своем праве». Сказал, что это месть и только мое решение. Что я все равно уже мертв. Что могу забрать виновного с собой, если захочу. Серийным маньякам присуще чувство справедливости? Смешно. Детектив здесь как раз для этого — проследить, чтобы я не убивал невиновных.