– Конечно же нет! – ответствовал Авив с таким видом, что к джипси не ходи: обвинение точно небезосновательно. – Обидно умирать в такую погоду, – посетовал он. – Неужели там наверху для нас не могли устроить хоть какой-нибудь мелкий дождик? Было бы не так тоскливо. – Погоди волноваться. Мне еще рано умирать, – успокоила я. – Да мне, в общем, тоже, – по-своему понял меня Авив. – Двадцать четыре – это, знаешь ли, не возраст. Я улыбнулась. – Подожди, может, еще выживешь. – Мне бы твой оптимизм. Да только ребята с факелами, как видишь, очень торопятся. Это было справедливо. Едва отзвучали слова приговора, как четверо стражников поднесли светильники к хворосту с разных сторон. Просмоленная древесина разгоралась быстро. Запах дыма защипал ноздри. Не самое приятное ощущение, должна отметить. Огонь почему-то быстрее подбирался со спины, будто трус, боящийся заглянуть в лицо даже беспомощному врагу. Становилось горячо, и я услышала, как слева выругался мой товарищ по несчастью. В тот же самый момент на площади заметно потемнело. Тучи набежали очень быстро, и тоже со спины. Именно поэтому Авив и не обратил на них внимания. А вот теперь они закрыли собой большую часть неба, сменив солнечный день на пасмурный. Дождь хлынул как из ведра. Мы мгновенно вымокли насквозь, волосы прилипли к лицу, одежда – к телу. Люди закричали, заметались, кто-то поспешил прочь с площади, расталкивая прочих локтями, но большинство оставалось на месте, предчувствуя продолжение спектакля. Я, хмурясь, наблюдала за тем, как с пшиканьем затухают последние искры. Дождь перестал так же быстро, как начался. – Вот это да… – выдохнул Авив. – Чудо! Свершилось чудо! – закричал какой-то мужчина, падая на колени. Несколько десятков зрителей охотно поддержали его в этом начинании. – Эти люди должны быть помилованы! Сам принц Света решил их судьбу! – Ну конечно, больше ему заняться нечем, – пробормотала я вполголоса, устремив вопросительный взгляд к небесам. Происходящее мне совершенно не нравилось. Кажется, судье тоже, но он хорошо уловил, какие настроения царят в народе, и понял, что лучше не идти людям наперекор. И вот тут-то на площади появились новые действующие лица. Несколько конников, среди которых – Эйтан, пара-тройка воинов не слишком высокого ранга и мужчина, чрезвычайно сильно меня интересовавший. Мой недавний спутник ехал впереди прочих и едва успел остановить коня так, чтобы не задеть никого из присутствующих. Бедное животное почти что встало на дыбы, но всадник сумел удержаться в седле. – Остановите казнь! – зычным голосом крикнул он, едва разобрался с этой маленькой неприятностью. И, надо заметить, повелительные нотки в голосе присутствовали. Эйтан вообще выглядел сейчас иначе, чем во время нашего путешествия: изрядно потрепанную одежду сменил приличный наряд и воинские доспехи, вечно перепачканные сапоги были начищены до блеска, да и наличие коня говорило само за себя. – Подтверждаю! – присоединился к нему второй мужчина, обладавший голосом не менее властным. – Я пересмотрел это дело и считаю, что женщина стала жертвой клеветы. Она помилована. – Господин граф! – Зритель с площади, первым павший на колени, ловко передислоцировался и теперь стоял в той же позе, но уже лицом к вновь прибывшим. – Случилось чудо! Сам принц Света заступился за эту женщину! Он послал дождь, и вода потушила огонь! Теперь все прочие затараторили одновременно. Разобрать в этой суете хоть слово было невозможно, но не составляло труда догадаться, что люди на площади стали свидетелями божественного суда. – Вот как? – Блейд нахмурился, кажется, не разделяя всеобщего восторга. Должно быть, ему не слишком понравилось, что на его территории решения принимает не только он, но и какой-то там принц Света. – Странно: мы не попали под дождь, пока добирались сюда, да и день выдался солнечный с самого утра. Он обменялся взглядом с Эйтаном и парой других сопровождающих, те согласно кивнули. Однако от внимания графа не могло ускользнуть плачевное состояние одежды собравшихся, мокрые волосы, блестящие после ливня камни мостовой. К тому же и по дровам нетрудно было определить, что они потухли, не успев как следует прогореть. – Ну что ж, – проговорил наконец Блейд, – если мое решение совпадает с волей самого принца Света, нет никаких причин для дальнейшей задержки. Немедленно отпустите эту женщину! Стражник, поклонившись, стал пробираться ко мне через лужи, древесину и пепел. – Мужчину тоже! – послышались голоса. – Принц Света спас и его! Он мог потушить один костер, но потушил оба! Значит, мужчину тоже надо освободить! Блейд сжал зубы: похоже, он начинал терять терпение. Однако идти на риск и спорить с божественным вмешательством, видимо, не захотел. – Какова суть обвинения? – спросил он у мужчины, который прежде зачитывал приговор (уж не знаю, как именно называлась его должность). – Ограбил карету на лесной дороге, – ответил тот, для верности заглянув в свиток. – Убийство, членовредительство? – Нет, ваше сиятельство. – Хорошо. В таком случае свободен, – великодушно махнул рукой граф. И мстительно добавил: – До следующего случая. Меня к этому моменту уже освободили. Теперь стражник принялся перерезать веревки, удерживавшие Авива, я же тем временем устремилась к конникам. Не доходя нескольких шагов, опустилась на колени и воскликнула: – Благодарю вас, граф! Вы спасли мне жизнь. Я никогда этого не забуду, и, надеюсь, однажды вы тоже вспомните обо мне. Мокрая одежда плотно облегала фигуру, декольте отлично просматривалось сверху, а мой взгляд и призывная улыбка были красноречивее всяких слов. Даже если графу Торнфолкскому нет никакого дела до женщин, он нескоро меня забудет. – Встань, дитя мое. Я медленно поднялась, не отрывая глаз от Блейда. – Ты невиновна, об этом свидетельствовал сам принц Света. – Ирония, конечно, проскользнула в его тоне, но для большинства собравшихся на площади людей это прошло незамеченным. – Я всего лишь восстановил справедливость. Это мой долг как защитника наших земель. – Да здравствует его сиятельство! – завопил кто-то так громко, что Блейд невольно поморщился. Потом подтянулись и остальные, а я потихоньку смешалась с толпой. Успев, однако же, заметить высоко приподнятую бровь наблюдавшего за спектаклем Эйтана. Кого-кого, а недавнего спутника мне одурачить явно не удалось. Впрочем, разве же я пыталась? Час спустя, покинув город и добравшись до безлюдного луга, я вскинула голову и гневно воскликнула: – Матариэль! Ветер, изрядно усилившийся за прошедшее время, трепал длинные волосы и подол подсохшего платья. Синева в небесах перемежалась с чернотой грозовых туч. – Матариэль! – повторила я. – Явись немедленно! – Да здесь я, здесь, – протянул ангел, материализовавшись посреди луга. – С чего такой шум? – С чего?! – гневно переспросила я. – Зачем ты вмешался в мои дела? – А почему сразу я? – наигранно возмутился крылатый. Эта игра явно доставляла ему удовольствие, чего нельзя было сказать обо мне. – Разве тебе не объяснили доходчиво, что это был сам принц Света? – Не смеши! У принца Света есть дела поважнее. – Ну, не знаю, может быть, тогда это Пуриэль? – Хочешь окончательно меня разъярить? Пуриэль самолично подбросил бы в костер пару-тройку веток. Да только он слишком свято блюдет закон о невмешательстве. Ты – ангел дождя, и не пытайся сбить меня с толку! – Ну ладно, ладно, ты меня раскусила. Я вызвал дождь и спас тебе жизнь. Ну, и что с того? – А то, что я бы справилась и без твоей помощи. – И раскрыла себя? А как же тогда твоя миссия? – насмешливо полюбопытствовал он. – Меня бы освободили. Может быть, ты не заметил, но граф Торнфолкский лично приехал ради этого на площадь. – Может быть, ты не заметила, но он бы слегка опоздал. – Он успел бы! Если бы ты не поднял ветер, огонь распространялся бы медленнее. – Спорный вопрос. – Я могла схватить насморк из-за твоего ливня! Знаешь, как это неприятно? Впрочем, откуда тебе? – Честно скажу: не знаю. Но позволю себе предположить, что сгореть заживо – тоже не самая приятная штука. Так или иначе, все позади, и я не заметил, чтобы ты хоть раз чихнула за время нашего разговора. Что же тебя смущает? Я уперла руки в бока. – Не верю в твою бескорыстность. – Да что ты?! Я же ангел! Хотя, если вдуматься… Конечно, я догадывался, что ты захочешь как-то выразить свою благодарность за своевременно спасенную жизнь. И этот наглец с совершенно невинным, ангельским, видом понюхал ромашку. Я зло прищурилась. Однако деваться было некуда. Факт оставался фактом: жизнь он мне спас, независимо от того, хотела я того или нет. И теперь я в некотором смысле была перед ним в долгу. А демоны долго оставаться в долгу ох, как не любят. Тем более перед ангелами. – Ладно. Выкладывай, что тебе нужно. – Может быть, твою душу? Мерзавец откровенно забавлялся. – Ой, не смеши! – отозвалась я. – Душа – это вчерашний день. Она даже мне ни от кого не нужна. Чего – ты – хочешь? – В город пришла одна женщина. – Матариэль наконец посерьезнел. – Присмотри за ней. – Что значит «присмотри»? – Просто помоги освоиться. Устроиться, поселиться где-нибудь. Побудь поблизости. Она непривычна к городской жизни, и я немного за нее беспокоюсь. Согласна?