– Вы с Карсоном Кребсом великолепно играли вместе, – сказал он. – Что-что? – Далеко не всякий крикетист быстро понимает, как важна эта взаимозависимость игроков. Мало кто из крикетистов находит в ней радость. И совсем уж немногие приходят к мысли, что именно взаимовыручка делает нас людьми. Вы принимали обдуманные решения, молодой господин Картер, и помнили, кто вы. – Я помнил, что я джентльмен? – Именно. Биты и мячи все еще лежат в багажнике бентли? – Да. – Желаете сесть за руль? Я привез нас к школе Лонгфелло и припарковался, а Дворецкий открыл багажник Баклажана, и мы вместе достали все необходимое. Установили сетку, забили столбики в грунт, положили сверху перекладины. – Защищайте свою калитку до последнего вздоха, молодой господин Картер. – Так где же вы были? Дворецкий помедлил с крикетным мячом в руке. – Я задаю прямой вопрос, – сказал я. Дворецкий подбросил мяч. – В Бамберге. – В Бамберге? Название как из мультика. – В Бамберге служит ваш отец, молодой господин Картер. Долгая пауза – но нет, никакого визгливого ора сверху. – Вы ездили повидаться с моим отцом? – Вот видите – чтение книг сэра Артура Конан Дойла развивает дедуктивные способности. – И что вы ему сказали? – Я перечислил отличительные признаки… как бы лучше выразиться… неджентльменского поведения, когда кто-то ожидает, что все остальные должны безропотно страдать от капризов мужской линии семьи. А потом я рассказал ему о его сыне, и о том, как он ведет себя с сестрами и служит опорой для матушки, и о его благородстве в самом благородном виде спорта. И я сказал ему, что вернусь в Мэрисвилл, чтобы лицезреть возрождение подлинного джентльменства. – Он поступил с нами по-свински. – Знаю. – В смысле, совершенно по-свински. Дворецкий кивнул. – А где еще вы были? Дворецкий снова помедлил. И сказал: – Я также побывал в Лондоне. – О, – сказал я. – Лондон – это круто. – Говоря вашим языком, – сказал Дворецкий. Я пару раз взмахнул битой. – Наверное, он больше никогда не вернется домой. Мне так кажется. – Может статься, не вернется, – сказал Дворецкий. – И что нам тогда делать? – Прожить жизнь – дело нелегкое, молодой господин Картер. Если так и произойдет, вы должны обдуманно выбрать линию поведения. Вы можете вести себя либо как джентльмен, либо как варвар. – Одно из двух? И никаких других вариантов? – Других вариантов нет, – сказал Дворецкий. – Либо – либо. А теперь позвольте-ка… Он вскинул руку с мячом, а я невысоко замахнулся битой, не сгибая рук. В Мэрисвилле, штат Нью-Йорк, на холодном ноябрьском закате темно-янтарный свет постепенно гаснет. На темно-зеленые лужайки наползает тень. Деревья затемнены, но ты узнаешь их по очертаниям, и дубы потряхивают листьями, напоминая тебе, что отказываются с ними расставаться, а это лишь слабаки-клены облетели. Выше тянутся по небу желтые, алые и золотые полосы, а еще выше выглядывают из темноты первые звезды, и повсюду тишина и спокойствие. Тем ранним вечером я отбивал крикетные мячи высоко в золотое небо, один за другим, совсем как Вирендер Севаг. Возможно, я набрал сотню очков – целое столетие. А потом Дворецкий сел за руль и отвез меня домой, и мы ехали молча, а когда свернули в ворота, я вылез из Баклажана и сказал: – Это мой отец пригласил вас приехать в Бамберг, правда? Дворецкий посмотрел на меня. – Он знал, что, согласно завещанию вашего деда, я имею свободу выбора. – И он предложил вам остаться у него. – Да, предложил. – У него, Макса и матери Макса. – Да. – Но вы поехали в Лондон? – Да. – Но зачем? – Я поехал в Лондон, чтобы распорядиться своим имуществом. И вдруг раздался звонкий восторженный визг – в три горла. От такого визга планета может с перепугу перестать вращаться. Девочки вернулись из библиотеки, увидели перед домом Дворецкого и бросились к нам. Но, пока они бежали, Дворецкий наклонился ко мне. – Молодой господин Картер, мой дом – там, где вы. Той ночью я плакал, плакал, плакал. О Карриэре – он столько всего упустил в жизни. И о маме – сколько всего она упустила в жизни. И об отце – сколько всего он упустит. И о себе. А потом я сделал выбор. И отправил имейл, где было много прекрасных выразительных описаний с глубоким подтекстом, – хотя это было прощальное письмо. 29 Носовой конец Кончик крикетной биты называют «носовым концом». Его изготавливают из непропитанной древесины. Владелец биты должен внимательно следить за этой деталью – от сырости она может испортиться. Дворецкий говорит: «Принимайте обдуманные решения и помните, кто вы».