За его спиной ветер вновь завёл жалобную песню. Дом ход Только что вымытая Хирка голой стояла посреди комнаты. Глаза девушки были завязаны. Не для того, чтобы она ничего не видела, а для того, чтобы другие не видели её. Её зелёные глаза. Доказательство того, что она не является Умпири. Как будто это можно было скрыть. Как будто она не отличалась от них целиком, с головы до пят. Нанятые помощники перешёптывались, когда мыли Хирку и натирали маслом. Она была слепа, стояла в окружении чужаков и боролась с собой, чтобы не отбросить грубые руки, которые касались её кожи, и не удрать. Невидимые слуги обсудили каждый участок тела полукровки, как будто её самой здесь не было, видимо, считая, что она не понимает языка. На самом деле девушка понимала даже больше, чем ей хотелось бы. Достоинства следовало подчеркнуть, а недостатки скрыть. Эта работа не прекращалась с самого утра. Самое важное – волосы. Их цвет позволял безошибочно определить, что Хирка приходилась внучкой Рауну. Поэтому она просидела всю первую половину дня с повязкой на глазах, в то время как другие мыли и заплетали рыжие пряди в причёску, которая наверняка не понравится самой девушке. Но было неважно, что нравится ей. Важнее всего – что подумает дом Ход и примет ли её. Эта встреча имела такое большое значение, что никто даже не спросил Хирку, куда она отлучалась ночью. Ссору на эту тему отложили. Сейчас речь шла только о том, как пережить предстоящий вечер. По спине полукровки бегали руки, пока не коснулись шрама, который отец нанёс ей в младенчестве. Девушка вздрогнула. Слуги трогали её даже за грудь, и всё же прикосновение к старому порезу показалось более интимным. Более болезненным. Она сжала кулаки. Ладони что-то укололо. Когти… Хирка уже не в первый раз забывала о них сегодня. Об искусственных когтях, выполненных в мельчайших деталях. Результат работы неутомимого серебряных дел мастера, которая заняла двенадцать дней. Они крепились к каждому пальцу и не препятствовали сгибанию суставов, так что можно было шевелить накладными когтями. Украшениями для пальцев. Настолько же красивыми, насколько фальшивыми. Одна из женщин перетянула ремнями девушке грудь, высоко подняв её, чтобы подчеркнуть пышность форм. Это было одним из немногих достоинств Хирки. Сама она всегда считала свою грудь маленькой, но в мире худых звероподобных Умпири и такой оказалось вполне достаточно. Ослеплённая дочь Грааля сделала вдох и втайне понадеялась, что, когда слуги закончат, она сможет хоть как-то дышать. Ей подняли руки и надели через голову платье из материала, который колол кожу. Затем стянули ремнями на спине и над бёдрами, чтобы оно обтягивало тело до самых ног. – Что это? – раздался резкий голос Скерри. Кто-то немедленно принялся расправлять ткань под рукой Хирки. Одновременно на ней зашнуровывали обувь. Терпение Дрейри закончилось, и она выгнала всех слуг до одного. Только Уни было позволено остаться в комнате. Когда повязку убрали с глаз девушки, она заморгала и потянула руку к лицу, чтобы потереть глаза, однако Скерри тут перехватила запястье. Макияж. Про него Хирка тоже забыла. От вида сопровождающей можно было остолбенеть. Она казалась выше, чем обычно. Худощавую фигуру удлиняло платье без рукавов из тёмной кожи. На коже были выдавлены узоры: какие-то бороздки, напоминающие витые козьи рога. С чёрными губами и волосами Скерри выглядела эффектно. Она казалась страшно опасной. – Помнишь, как их всех зовут? – спросила она. Хирка кивнула. – И ты знаешь, как выглядит Юр? Младший в семье? Вряд ли Ход назовёт его имя, но если это случится, то будет означать великую честь. Ты понимаешь? Если превзойдёшь саму себя, то его тебе представят. Хотя сомневаюсь, что это произойдёт. – Тогда я найду его и поздороваюсь лично, – пошутила Хирка, но Скерри было совершенно не смешно. Она запустила когти в косички подопечной. – Ты ведь думаешь, что речь идёт только о нас, так? – спросила Дрейри, буравя девушку взглядом белых глаз. – Считаешь, что тебя это не касается. По ночам ходишь бунтовать на улицах, болтаешь о Потоке и всевидящих, понапрасну тратя время, которое следовало использовать для подготовки к сегодняшнему вечеру. К тому, что произойдёт. Ты не понимаешь, что если падём мы, то падёшь и ты. Хирка посмотрела в глаза собеседнице. – А ты, наверное, не отказалась бы пасть, если бы одновременно увидела, как паду я. Уни издала короткий громкий возглас и продолжила судорожно обматывать руку полукровки белой лентой. Здесь это считалось красивым, а вот самой девушке эти ленты напоминали бинты. Как и туфли. Хирка закусила губу в ожидании приступа ярости Скерри, но его не случилось. Возможно, потому, что слова оказались правдивыми. Вместо этого она смерила подопечную взглядом с головы до ног. – Сойдёт, – наконец сказала Дрейри, развернулась и вышла из комнаты. Хирка подошла к зеркалу. На миг ей показалось, что она стоит перед открытой дверью и смотрит на незнакомку. На постороннюю девушку, с которой никогда раньше не встречалась: бледную, с косичками, расползавшимися по голым плечам, как рыжие змеи. Нижняя часть юбки снежно-белого платья взрывалась красным. Казалось, Хирка прошла по крови. * * * Их забрали повозки. Хирка впервые после прибытия в этот мир увидела их. Значит, можно не ходить пешком и при этом не потерять лица, стоит только одеться достаточно непрактично. Повозки тянули мужчины. От этого Хирка чувствовала себя некомфортно и старалась как можно реже смотреть на них, прячась под капюшоном. Это оказалось довольно просто, поскольку плащ был сшит специально для того, чтобы скрывать её лицо. Сердце тяжело билось в груди девушки. Она крепко сжала ларец с сердцем Наиэля, чтобы избавиться от дрожи в руках, ощущая себя дурочкой. Казалось, Хирка весь день не принадлежала себе и, возможно, больше никогда не будет себе принадлежать. Рядом с внучкой сидел Раун в чёрном костюме с узорами в виде ракушек на рукавах. Чуть поодаль разместились Ухере и Скерри. Остальные ехали в следующей повозке. Семья Хирки… Казалось, она скоро задохнётся, а потому перевела взгляд в окно. Шёл снег. Они передвигались по одной из дорог, тянущихся вокруг кратера до самого дома Ход. До первого дома. До правящего дома. Дочь Грааля постаралась вспомнить имена всех представителей высшей семьи, но в голове всплыли лишь несколько. Казалось, всё, чему её научила Уни, выветрилось. Мозг больше не работал. Ход, глава дома. Её супруг Тир. Их сын Юр. Дочь Ганей. Замужем за Скримом. Родителей Скрима зовут… Нет. Их дочь зовут Мейме. Замужем за… Дыши! Ты должна дышать. К Хирке наклонилась Скерри: – Не снимай капюшон, пока не окажешься прямо перед Ход. Не забудь! И не поворачивайся спиной, пока… – Она всё знает. – Раун казался уверенным в способностях внучки, а вот сама она испытывала сомнения. Повозки замедлили ход. Сквозь снег в горной стене виднелись отверстия. В каждом из них наверняка находился маленький город. Вдоль дороги появились бочки с горящими внутри кострами. Порывы ветра гнули пламя. Процессия остановилась. Хирка заставила себя выбраться наружу. Раун положил руку ей на спину и повёл вперёд. Огненные языки осветили двустворчатую дверь из кованого железа высотой в десять ростов. Она была покрыта узорами из извивающихся змей, высеченных настолько реалистично, что казались живыми. Створки распахнулись. Прибывших встретили две милые женщины. Они улыбались, но Хирка не услышала ни слова из того, что они сказали. Кровь стучала в ушах. Девушка прижала к груди ларец: уже не простую металлическую коробку, а шкатулку из кошачьего серебра. Он был тяжёлым ото льда. И от ноши, которая должна спасти семью. От сердца, что должно возвысить дом Грааля. Если Хирке повезёт, этого будет достаточно. Грааля оставят в покое. Имланд окажется в безопасности. Ример будет спасён. Ример. Тоска по нему накрыла настолько неожиданно, что у девушки перехватило дыхание. Она как наяву слышала, как возлюбленный шёпотом произносит её имя. Слышала возле самого уха хриплый тихий голос, который стал глубже после поцелуя, как будто ей удалось пробиться к сущности Римера, куда никто раньше не добирался. Опасная и непредсказуемая, эта сущность принадлежала Хирке и являлась её настоящим домом. Так что она делает здесь? Здесь не её дом. Не её семья. Может быть, по крови, но рыжей полукровке никогда не стать такой, как они. Она не сможет выжить здесь, в этом обществе. Ример вырос в таких же условиях. Он из Ан-Эльдеринов. Подумав об этом, Хирка выпрямила спину. Так всегда поступал Ример. Он твёрдо стоял на ногах, даже если вокруг всё рушилось. Если он всю жизнь нёс бремя сына Совета, то и дочь Грааля выдержит несколько месяцев. Или хотя бы один вечер, а потом кто знает что будет. Но даже Ример не видывал подобного изобилия. Дом Ход оказался намного больше, чем могло потребоваться любой семье. Хирка со спутниками шагали по коридорам и залам с высокими витражными окнами, которые слегка напоминали убранство башни Всевидящего. Наиэль многое принёс с родины. Устройство семей Совета. Высшее божество. Каким был Имланд до его пришествия? Там правили короли. Королевский род Равнхова. Гости вошли в зал. Сводчатый потолок отражался в полу. Хирке показалось, она парит. Стоявшие в другом конце помещения переговаривались между собой, выглядя как все Дрейри: одетыми, чтобы выставить себя напоказ, но делая вид, что не особенно старались. У одной женщины на теле не было ничего, кроме нитей, которые походили на мужскую рубашку, едва выдержавшую ножевую схватку. Наверняка так и планировалось. У парочки девушек на платьях зияли дыры, расположенные над грудью и животами, как будто объявляя о способности обладательниц нарядов принести потомство. Увеличить количество Дрейри. Кажется, только это и движет здешним миром. Хирка шла вслед за спутниками, не понимая, как ей до сих пор удаётся переставлять ноги, пока не оказалась перед мужчиной и женщиной, восседавшими на тронах. Кресла были похожи на вертикально поставленные лодки или на дощатые коконы, которые гнулись и создавали заострённые арки. Лица глав семьи выражали снисходительность, как будто на самом деле им хотелось бы постоять, но приходилось сидеть. Ход и её супруг Тир. Ход и Тир. Не забудь имена. Женщины, которые привели их сюда, остановились, Хирка тоже. Она не поднимала головы, глядя на чёрные туфли Ход, а потом услышала, как Раун и Модрасме обмениваются положенными вежливыми репликами, и обрадовалась, что ей не требуется принимать в этом участия. Но вот Ход встала. – Хирка? Девушка подняла глаза и стянула вниз капюшон. – Спасибо за оказанную мне честь. Я Хирка, дочь Грааля, сына Рауна из дома Модрасме, – ответила она, не зная, правильно ли всё говорит. Ход не была похожа ни на одну женщину этого мира и напоминала прищурившуюся птицу. Взлетающие вверх раскосые глаза на узком лице производили сильное впечатление. Завораживающая и неповторимая внешность. А кроме того, глава семьи была одним из старейших созданий в мире. Во всех мирах. На Ход красовалась воздушная мантия с капюшоном, который так плотно прилегал к голове, что Хирка поначалу приняла его за волосы. Вырез платья доходил до пояса и был таким открытым, что грозил обнажить груди при любом резком движении. Но Ход не совершала резких движений. Она плавной походкой приблизилась к Хирке, склонилась к ней и втянула носом запах, причём сделала это так элегантно, как никто. Слепая стояла настолько близко, что девушка слышала её дыхание, а затем прошептала: – Тебе страшно? К ним были прикованы глаза абсолютно всех собравшихся в зале. Хирка сжала ларец вспотевшими руками. Да, она боялась. Боялась серьёзных вещей и мелочей: совершить ошибку, последствий. А ещё боялась опустить глаза и увидеть гораздо больше тела Ход, чем следовало.