– Они были в бомбоубежище. Судя по всему, девочка к тому моменту давно потеряла сознание. Джесси тоже была в ужасном состоянии, ей пришлось вколоть успокоительное. Где ты, мам? – спросила Айрис. – Я только что приехала в больницу. Хотела пойти к Сесилии, но лучше подожду, пока не приедет скорая с крошкой Элизабет. Может, мне удастся чем-то помочь. – Хорошо, – сказала Айрис. – Но я успела немного поговорить с Харви, мам. По его словам, у Сесилии осталось мало времени, мам. – Харви знает о ней? – Да, он ездил к ней вместе с полицией. Он уверен, что она говорит правду, – добавила Айрис. У Ребекки закружилась голова. Она откинулась на сиденье и сделала несколько глубоких вдохов. – Ну, Харви в любом случае не захочет, чтобы я приближалась к малышке. – Я уверена, что она в хороших руках. Мой друг, Марк, работает врачом в реанимации. Я знаю, что он сегодня на дежурстве, он о ней позаботится, – возразила Айрис. – Ты должна успеть к Сесилии, пока еще не слишком поздно, мам. Я уже в пути. Встретимся в больнице. – В ее голосе звучала тревога, которую Ребекка не могла не услышать. – Хорошо, родная. До встречи. Ребекка вышла из машины и постаралась собраться с мыслями. На часах было девять вечера. Прошло тринадцать часов с тех пор, как девочке ввели последнюю дозу антибиотиков. Уже скоро ее крохотное тельце должно было перестать справляться. Она представила себе, как малышка едет в машине скорой, как кто-то надевает на нее кислородную маску. Каждая минута после их прибытия в больницу будет на счету. Ребекка попыталась сосредоточиться, но мысль о том, что в соседнем здании прямо в этот момент находилась Сесилия Бартон, не давала ей покоя. Не в силах усидеть на месте, она отправилась к входу в реанимационное отделение. В то же время она напрягала слух в надежде услышать сирену скорой помощи, которая означала бы, что Джесси уже близко. Ребекка взглянула на окна больницы, представив, как Сесилия Бартон лежит в своей постели и ждет возможности рассказать ей все свои тайны – тайны, которые Ребекка не хотела знать. Ее матерью была Гарриет. Она любила ее; ее любовь была единственной хорошей вещью в детстве Ребекки. Думать о том, что все это было построено на лжи, Ребекка совершенно не могла. Она ощутила, как к ней подкрадывается необъяснимое чувство – словно страшный сон, который она видела полвека назад. Посмотрев наверх, Ребекка заметила в одном из тускло освещенных окон призрачный женский силуэт. Ей показалось, что женщина смотрит на нее, стучит по стеклу, что-то беззвучно ей кричит, но расстояние между ними было слишком велико. Ребекка моргнула, и фигура исчезла. Она знала, что ей нужно было спешить к Сесилии, но ей не хотелось покидать то место, куда вот-вот должна была приехать малышка Элизабет. Она вошла в здание и подошла к стойке регистратуры. – Здравствуйте, вы не могли бы мне подсказать, в какой палате находится Сесилия Бартон? – Вы родственница? – уточнила женщина. Ребекка пристально посмотрела на нее и медленно кивнула. Очутившись в длинном коридоре, Ребекка почувствовала, как в ее мозг вновь хлынули воспоминания об их с матерью поездке в лечебницу Гринуэйс, когда ей было пять лет. Сердце ее заколотилось, в голове гулко застучало. Она представила себе ту молодую женщину в очках, которая сидела за стеклянной панелью; вспомнила, как, держась за мамину руку, жаловалась на усталость. – Вам нужно выйти на улицу, повернуть направо и идти вдоль тропинки. Вам в крыло Саммерсдейл, вы увидите табличку. Это сразу за отделением рисуночной терапии. Ребекка представила, что ее любимая мамочка сейчас была рядом с ней, как и в тот день, когда они так долго ехали на автобусе из Уиттеринг-Бэй в Чичестер. Она все еще помнила свое новое шерстяное пальто, слишком тесное в талии, и кремовую ленту в волосах, и как жесткие туфли натирали ей ноги. Помнила, как заметила беспокойство на лице мамы. «Сегодня мы поедем знакомиться с твоим папой… Он хочет вернуться домой. Сегодня мы поедем знакомиться с твоим папой… Он хочет вернуться домой. Ты не будешь против?» Ребекка никогда прежде не видела, чтобы мама так улыбалась. Ее глаза не сверкали, как это всегда бывало в «Сивью». «Я не знаю. Мне сейчас хорошо, когда мы только вдвоем». Ребекка шла по больничным коридорам к палате Сесилии. В одном из окон из-за туч показалась луна, разгоняя своим светом темноту ночи. В тот день пошел дождь, и они заблудились. Ребекка помнила, как они бежали под сильным ливнем, затем поднялись по ступенькам, вошли в затхлую комнату. Ее мать нащупала выключатель. На мольберте стоял портрет. Зеленоглазая женщина смотрела на нее с холста. «Она действительно пыталась утопить себя вместе с ребенком, и тело ее дочери так и не нашли, однако ее саму удалось спасти. Она здесь, миссис Уотерхаус. Сесилия Бартон – одна из пациенток нашей лечебницы». – Извините, – прозвучал голос молодой женщины. – Прошу прощения, что подслушала ваш разговор, но вы, кажется, спрашивали о Сесилии Бартон. Вы Ребекка? Погруженная в мысли, Ребекка посмотрела на нее, но ничего не ответила. – Меня зовут Рози. Я работаю в доме престарелых, в котором проживает Сесилия. Вы идете к ней? – Я не знаю, – пробормотала Ребекка. – Не знаю, смогу ли я. – Она просто хочет встретиться с вами. Для нее это очень важно. Мне жаль это говорить, но ей осталось недолго. Вы сможете пройти к ней сейчас? Ребекка посмотрела на женщину, затем оглянулась на вход в реанимационное отделение, но скорую еще не было слышно. Она опустила руку в карман и достала золотой медальон, который она показывала Джесси всего несколько дней назад и который ее мать держала в руках в ночь своей смерти. – Мне кажется, этот медальон принадлежит Сесилии, – тихо произнесла она. Медальон блеснул в свете луны. Рози посмотрела на него и улыбнулась. – Давайте зайдем и узнаем? Глава тридцать пятая Харви 21.30, среда, 19 ноября 2014 года Харви увидел, как отец ребенка Джесси бежит по коридору ему навстречу, и попытался взять себя в руки. – Харви! – воскликнул Адам, бросаясь к нему и обнимая его. Харви сделал над собой усилие и обнял его в ответ. – Простите, что вам пришлось справляться со всем самому. Я вернулся, как только смог, мой чертов рейс задержали. Адам выглядел здоровым и загорелым, и Харви, несмотря на присутствие Галт, хотелось врезать ему в нос. – Ты не должен был никуда уезжать, у нее же был уже поздний срок, Адам, – произнес он так спокойно, как только мог. – Ты стал отцом. – Я знаю, мне просто не могло прийти в голову, что она родит на месяц раньше срока. Мне так жаль, – и Адам расплакался, к изумлению Харви, – я все испортил, знаю, я так виноват. Я так люблю ее, Харви. Думал, с ума сойду на этом самолете. Я не хочу, чтобы наша девочка погибла… Харви почувствовал, что его плечи расслабились. Он никогда не видел, чтобы Адам выражал хоть что-то, и теперь не знал, как ему реагировать. – Что ж, теперь ты здесь, а с Джесси, судя по всему, все в порядке. – А как же малышка? – выпалил Адам. – Мы пока не знаем, она в критическом состоянии, – ответила детектив-инспектор Галт и посмотрела на Харви. Адам кивнул. Его глаза были красными от слез. – Где сейчас Джесси? – спросил он Галт. – Она госпитализирована и находится под действием успокоительного. С ней все хорошо. Я сейчас попрошу своего коллегу отвести вас к ней. – А где девочка? – спросил Харви. – В отделении реанимации. – Адам, я пойду побуду с Элизабет. Иди к Джесси. Я сразу же дам тебе знать, если будут какие-то новости. – Спасибо вам, Харви, – сказал Адам. – За все. Один из полицейских проводил его, и Харви с детективом-инспектором Галт быстрым шагом направились к отделению реанимации. – Я еще туда не спускалась, но будет лучше, если вы подождете в комнате для родственников, а я вам сообщу обстановку, – предупредила она его, когда они шли по переполненной комнате ожидания. – Нет, я хочу быть со своей внучкой, – возразил Харви. – Вас может это шокировать. Над ней будет трудиться много врачей. – Мне все равно. Я нужен ей. Ребекка знает, что Джесси в порядке? – уточнил Харви. – Да, мы связались с ней и сообщили о дочери. О Сесилии тоже, и, мне кажется, она сейчас в больнице. Харви кивнул. Переполох в дальнем конце комнаты, где лежала его внучка, был слышен еще до того, как они вошли в операционную. Высокий светловолосый мужчина в джинсах и рубашке с закатанными по локоть рукавами давал остальным указания. Детектив-инспектор Галт представилась команде врачей. – Это дедушка ребенка, мистер Робертс. Можно ли нам остаться здесь? – Можете, только, будьте добры, отойдите немного, – сказал врач и вернулся к работе. – Итак, новорожденная девочка, родилась вчера. Мать, страдающая от психоза, сбежала с ней из больницы, сейчас ей занимается полиция. Воздушные пути ребенка в норме, дыхание учащенное, частота дыхательных движений 80. Измерить кровяное давление невозможно, есть слабый пульс на плечевой артерии, 68. Она без сознания, температура 35,7. Найти вену на руке не удалось, поэтому мы сделали внутрикостную инфузию в правую большеберцовую кость; ввели 100 миллилитров физраствора. Медики начали переговариваться между собой, и, наблюдая за ними, Харви ощутил, как их охватывает паника. – В левом легком совсем не слышно дыхания, один хрип. Не слышу, чтобы воздух поступал в правое. – Не получается измерить кровяное давление, периферическая перфузия снижена, время капиллярного наполнения составляет более трех секунд.