Он остановился в миллиметре от нее. Ее соски мгновенно затвердели, стремясь к его прикосновению, к его губам. Постоянно исходящий от него аромат сандала окутал ее. Она облизала губы. — Сними рубашку. Его темный взор прильнул к ней, становясь все более горячим с каждым новым дюймом… все ниже и ниже… Кожа ее покрылась пупырышками, а колени подогнулись. — У тебя самое милое маленькое тельце из всех, что я видал, — жарко произнес он. — Сп-спасибо. А теперь — рубашка. Ты не сможешь отвлечь меня. Его свободная рука легла на откос, как раз под ее ладонью, словно ему надо было за что-то держаться. Дерево хрустнуло от его хватки, хотя он старался сохранять беспечное выражение лица. — Я знаю, почему ты всегда столь холодна. — Сказала же, что ты не сможешь отвлечь меня. Кроме того, я не все время холодна. Я помню два момента, когда едва не сгорела заживо. Он искривил губы, хотя жар в его взгляде все нарастал. — Да, не все время. — Тогда почему? Из-за холодного воздуха? От ее сухого тона настоящая улыбка расцвела на его губах. Все нервные окончания в ее теле заискрили, обдавая девушку электрическим током и согревая. Улыбка, ах, эта улыбка. Столь же пьянящая, как и его ласки. — Ты портал на небеса и в Ад одновременно. Он наклонился… ниже… ниже… его губы коснулись ее уха. Девушка содрогнулась. — Временами твой дух соединяется с загробным миром, наполняя образами твой разум. Она неверяще покачала головой. — Если бы это было правдой, я была бы холодна всю свою жизнь. Но после нашей встречи я более не испытываю этого останавливающего сердце ощущения холода. — Должно быть я… — он прикрыл на миг глаза, явно подыскивая подходящее слово, — ключ к тебе. Каждый раз, когда я с тобой, я возношусь на небеса. Теперь настала ее очередь улыбнуться. — Это просто означает, что я гораздо лучше в постели, чем сама думала. — Сначала они думали, что она Всевидящее Око. Теперь портал? Эй, я абсолютно обыкновенная — не учитывая небольшую сумасшедшинку — девушка. По крайней мере, она об этом молилась. Она не хотела быть ничем другим. Она не хотела, чтобы ее преследовали всю ее оставшуюся — краткую? — жизнь. Проклятье, она заслужила отдых и покой. Вместе с Рейесом. Они могли бы поехать на побережье, поваляться на белом песочке, а он мог бы сыграть роль ее массажиста. — С помощью тренировок ты, скорее всего, сможешь научиться управлять своими видениями. Самой решать, куда отправляться: в Рай или в Ад. Самой решать, как долго там оставаться и за кем наблюдать. К середине его речи она начала качать головой. Пот выступил на ее коже, хотя холод вернулся в кровь. — Не хочу больше об этом говорить. Я хочу, чтобы ты, в конце концов, снял эту треклятую рубашку! Он склонил голову к плечу, но не подчинился. Ладно. Он хочет обойти тему мазохизма, что ж, тогда она подкинет ему нечто похуже. Может быть, тогда он будет умолять ее поговорить о своих последних ранах. — Послушай. Ты кончаешь со мной каждый раз, и потому я могу судить, что ты режешь себя не так много. Это совсем не похоже на то, что приходилось делать с тобой другим женщинам. Это должно означать, что твой демон практически усмирен, когда ты со мной. Правда? Он колебался, подозрительно поглядывая на нее и сдержанно кивая. Она исполнилась изумлением, потому что просто высказала догадки. Если демон успокаивается рядом с нею, как ни с одной другой, то это должно означать, что что-то происходит, что-то важное. Неужели она — портал? — Если я Око и портал, то это дает повод утверждать, что я отправляю куда-то твоего демона, когда ты со мной, вернее сказать — во мне. Его челюсть отпала. — Я думала, куда девается твой демон. Кто знает, может быть, он путешествует в Ад и навещает своих дружков. Хочешь проверить теорию на деле? Он ошеломленно подался назад. — Я… я… — Это хорошие новости, — она шагнула к нему. — Правда? Ты можешь быть со мной без страха, что уничтожишь меня. — Не смею надеяться, — надломлено прошептал он. — Сама знаешь, что случается, когда люди испытывают надежду. Черт. У нее не был заготовлен ответ на это. — Хотела увидеть мои раны? Повисла тяжелая тишина. Мужчина замер, затем бросил пакет и вцепился в край рубашки. Стянул одежду через голову, обнажаю торс. — Смотри. Ее план сработал. Но все же она поняла, что ей хотелось бы продолжить начатый разговор. Она высказала несколько прекрасных соображений. Но затем она увидела шрамы, покрывающие всю его грудную клетку, кое-где даже затрагивающие татуировку-бабочку. Длинные и короткие порезы перемежались в исполненном боли рисунке. — Ты сделал это с собой? — напряженно спросила она. — Да. Доверится ли он ей когда-нибудь настолько, чтобы принять ее помощь? «Нет, скорее всего», — подумалось ей, и разочарование тяжким грузом легко на девичьи плечи. — «Разве что…» Очень скоро она сможет его удивить. Если она будет в силах отослать прочь его демона, то у него не будет потребности в боли. Он нуждался в душевном спокойствии. Лишь поранив его, она сможет доказать, что в состоянии причинить ему боль, выполнять его желания и не превратиться в жаждущую боли маленькую развратницу. С этой мыслью она распластала ладонь на его груди и толкнула. Хотя она сильна, но он сильнее, и этот удар не сдвинул бы его с места, если бы он не поддался. Он поддался. — На сегодня хватит, — заявила она и захлопнула дверь ванной прямо перед его носом. Женщины. Поймет ли их когда-нибудь Рейес? Он заботился о Данике, не подпуская ее к темной стороне своей жизни, а она смотрела на него абсолютно предательским взглядом. Даже сейчас — два часа спустя — этот взгляд преследовал его. А если она права? А если демон Боли покидает его, когда он с ней? Осмелится ли он подтвердить столь невероятное предположение? Случится ли непоправимое, если она ошибается? Он просто терялся в догадках. — Ты в порядке? — спросил он у девушки. Та кивнула. Она была непривычно молчалива, пока они продвигались по тротуарам городка на просторах Оклахомы, изо всех сил стараясь оставаться в тени высоких зданий из красного кирпича, чтобы не попадаться на глаза других пешеходов. Легковые автомобили и грузовики проезжали мимо. Они не заметили Ловцов или кого-нибудь, кто бы слишком пристально наблюдал за ними. — Еще совсем немного, — сказал он, беря ее за руку. Немногим ранее Торин прислал ему и-мейл с местонахождением женщин. Они по-прежнему оставались все вместе. Даника опять кивнула, от чего ее конский хвост забавно подпрыгнул. Ее лицо было бледным и осунувшимся, и она сделала вид, что не заметила его руки. Рейес ненавидел, когда она была такой. Он страшился того, что случится, если — когда? — она узнает, что ее бабушка убита и похоронена, и именно по этой причине она остается на одном и том же месте. Возродится ли в Данике ее ненависть к нему? Набросится ли она на него с криками или будет искать у него утешения? Пожалеет ли, что не встала на сторону Ловцов?