Наконец подруги добрались до последней комнаты в конце коридора. Ава открыла дверь. Помещение было разделено перегородками на множество камер за решетчатыми дверями, в каждой по восемь-десять нар. В отличие от предыдущих комнат, люди на нарах, похоже, действительно спали. – Ава? Это ты? – донесся из угла шепот. Ава в несколько широких шагов оказалась там. – Шоу? Как ты? – Ты пришла за мной, – ошеломленно пробормотал парень. – Хвала богам за то, что ты здесь! Я так перед тобой виноват… – На это нет времени, – сердито проворчала Ава, останавливая брата, но на глаза навернулись слезы облегчения, готовые вот-вот брызнуть. – Ты не ранен? Мы вытащим тебя отсюда. – Это ужасно, Ава! Как оказалось, никакого вина Раскрытия у них нет! Меня схватили сразу же после того, как я пересек шоссе, и притащили сюда. Бандиты заставляют пленников пить яд, отнимающий силу воли, и те превращаются в ходячие трупы, послушные и не знающие страха. – Этим объясняются те похожие на изваяния бандиты, которых мы видели, – пробормотала Фей. – Сначала они пытаются переманить пленников на свою сторону обещаниями богатства и власти, – всхлипнув, продолжал Шоу, – так как считают, что лучше получить добровольного бойца, чем просто тупую рабочую скотину. Но, памятуя о том, что они сделали с разоренными деревнями, я отказался. Если завтра утром я бы снова ответил отказом, меня бы силой заставили выпить яд. – Об этом мы поговорим позже, – сказала Ава. – Фей, давай! Подойдя к решетке, Фей попыталась согнуть прутья, но те оказались слишком прочными даже для ее могучих рук. – Эй, куда подевалось мое копье? – донесся крик снизу. Ему ответили другие заспанные голоса, сердитые и бессвязные. Очевидно, хозяин пропавшего копья решил поднять шум, чтобы найти вора. – Вот не повезло – выбрала подонка с полным мочевым пузырем! – выругалась Фей. – Смысла скрываться и дальше нет, – сказала Пиньон. Застыв неподвижно, она закрыла глаза. Ава и Фей отступили назад, освобождая ей место. Через минуту Пиньон превратилась в Алую Кобылу, невообразимо большую для тесного помещения. Развернувшись к решетке задом, она что есть силы лягнула ее своими могучими задними ногами, и решетка с оглушительным грохотом упала на пол, выломанная из стены. Шоу взирал на Раскрывшееся животное с ужасом и благоговейным восхищением. По всему зданию разнесся громкий звон бронзового колокола. Кто-то принялся выкрикивать команды. Грохот ног. Общая тревога. Другие пленники, разбуженные шумом, колотили по решетке своих камер, умоляя, чтобы их тоже выпустили. – Нам нужно уходить! – крикнула Фей. – Нельзя просто бросить здесь всех этих людей, – заколебалась Ава. – Моему брату повезло, что мы втроем пришли к нему на помощь, но кто спасет их? Дверь в комнату с грохотом распахнулась. Несколько «гнилых», лишенных посредством яда воли, ворвались внутрь с деревянными копьями. – Я задержу их, пока вы будете освобождать остальных! – крикнула Фей. Она бросилась к двери, размахивая длинным копьем, и одним мощным ударом вышвырнула из комнаты четверых нападавших. Тем временем Алая Кобыла перемещалась, выбивая копытами решетки камер. Ава и Шоу успокаивали перепуганных пленников, но только еще больше усиливали общее смятение. Фей стояла в дверях, подобно плотине сдерживая надвигающийся потоп. Два, четыре, восемь, шестнадцать – сколько бы «гнилых» ни наваливались разом, им не удавалось заставить ее отступить хоть на шаг. Крепко схватив древко, Фей острым стальным концом копья описывала в воздухе круг – вращающийся железный цветок, мелькающий змеиный язык, непоколебимая стена силы и воли, преодолеть которую не мог никто. Новые крики. Сигналы тревоги. Звон подхватили другие колокола по всему поселению. – Просто невероятно! – воскликнула Фей, и в ее голосе прозвучала усталость. – Мне еще не приходилось видеть, чтобы кто-то дрался как эти бродяги! Тупые истуканы, повинуясь приказаниям главаря бандитов, укрывающегося за их спинами, заполнили узкий коридор и давили вперед стеной из плоти и крови. Не обращая внимания на раны, нанесенные копьем Фей, они яростно сражались, не боясь лишиться конечности или даже жизни. Фей, вынужденная проливать кровь, погрузила копье в грудь одного бездушного истукана, тот взвыл от боли, извергая изо рта кровавый поток, однако не отступил назад даже на полшага. В его немигающем взгляде не было ни страха, ни понимания происходящего. Остальные истуканы напирали на него сзади, погружая копья все глубже ему в грудь, и наконец острие вышло у него из спины и вонзилось в грудь следующего. У Фей на лице застыло отвращение, смешанное со страхом. – Какая же это мерзость! – Жалкие существа! – пробормотала Ава. – Они ведь приходятся кому-то сестрой, братом, сыном, дочерью. Они дерутся не потому, что хотят драться, а потому, что рассудок их уже мертв. Даже если Оранжевым Братьям предстоит умереть тысячу раз, этого будет недостаточно, чтобы искупить их чудовищное преступление. – Я долго не продержусь! – крикнула Фей. Ее ноги скользили по полу, залитому кровью истуканов. – Мы освободили всех пленников! – откликнулась Ава. – Пиньон, уходим! Пиньон заржала в ответ. Одним прыжком она очутилась у дальней стены и лягнула ее задними ногами, вскинув двумя кувалдами здоровенные копыта. Один, два, три раза. Камни обрушились. Там, где была стена, образовался огромный пролом, в который со свистом ворвался ночной ветер. Торжествующе заржав, Алая Кобыла вырвалась наружу. Ава, Фей и остальные последовали за ней. * * * Сражение в предрассветных сумерках было кровавым и ожесточенным. Разбойники, посылая волны бездумных истуканов одну за другой, пытались окружить сбежавших пленников и отрезать им пути бегства. Ава в своем Раскрывшемся обличии обнюхивала воздух, вслушивалась, выискивая следы засады, стараясь направить перепуганных беглецов по дорогам, которые вывели бы их из кишащего бандитами поселения. Она сама, ее брат и Фей запросто могли бы выбраться из города верхом на Пиньон (головорезы не смогли бы остановить стремительную кобылу), но Ава настояла на том, чтобы забрать с собой освобожденных пленников – всех до одного. Поэтому Фей и Пиньон, в облике Алой Кобылы и Черного Леопарда, рычали и ржали, отбиваясь от напиравших бандитов. В воздухе свистели копыта, когти и клыки сверкали в свете звезд. Немощеные улицы стали липкими от крови бандитов, проникнутые болью крики и вопли отражались от каменных развалин. Чем более многочисленными становились толпы разбойников, тем тверже укреплялись решимостью сердца бойцов. Измученная, Ава прыгнула в очередной переулок; беглецы следовали за ней по пятам. Однако впереди вместо свободы оказались новые толпы бандитов, размахивающих саблями, копьями и даже электрошокерами, запитанными от батареек. Командовали ими главари, огромные Раскрывшиеся крысы, чьи когти и зубы сияли ледяным голубым светом в отблесках искрящихся шокеров. Перепрыгнув черной радугой через беглецов, Фей опустилась на землю перед Авой. Присев, она зарычала на надвигающихся бандитов. Те, опешив, остановились и попятились назад, охваченные ужасом. Позади освобожденных пленников, развернувшись к преследующим их разбойникам, появившимся в конце переулка, Пиньон громко заржала, бросая вызов врагам, ударяя копытами по земле – и каждый удар был подобен маленькому землетрясению. Однако разбойники снова двинулись вперед, сначала осторожно, затем с нарастающей уверенностью. Истуканам приказывали так поступать, в то время как бандитов, сохранивших свою волю, подбадривало их численное превосходство. Как бы яростно и свирепо ни сражались Алая Кобыла и Черный Леопард, враги настолько превосходили их числом, что надежды одержать верх уже не было никакой. Ава в отчаянии опустилась на землю, сознавая, что это конец. Шоу присел на корточки рядом с ней. – Извини, братишка! – прошептала Ава. – Я не смогла спасти тебя, Пиньон, Фей и остальных. Твоя сестра неудачница… – Нет! – Шоу ласково провел рукой по дрожащей мордочке Авы, мокрой от слез. – Ты лучшая из сестер! – Я лишь кролик, от меня нет никакого толка, – горько усмехнулась Ава. – Только посмотри на меня! Я трясусь от изнеможения, хотя пробежала меньше полумили. В бою я не смогу одолеть даже ребенка. – Однако Фей и Пиньон пошли за тобой, и мы все тоже за тобой последуем! – решительно заявил Шоу. – Пусть ты маленькая и слабая, но у тебя есть мужество, мудрость и сострадание. Ты слушаешь голоса других сердец и усиливаешь их. – Тебя я слушала плохо, – возразила Ава. – Я не понимала, чего ты хочешь. – Выслушай меня сейчас и поверь! – покачал головой Шоу. – Твой дух парит высоко, словно селезень. Я думал, что смогу вернуть доброе имя нашей семье, но только сейчас понял, что нам уже ниспослано благословение в лице величайшего из Раскрывшихся Повелителей. Посмотрев на своего брата, Ава вдруг поняла, что он смотрит на нее так, как смотрел семь лет назад, когда они сделали единственный семейный портрет. – Спасибо, братишка! – успокоилась Ава. – Пусть бандиты дорого заплатят за нашу смерть! Мы умрем как селезни, а не кролики… Не успела она произнести эти слова, как долгий громкий, трубный крик разорвал воздух подобно восходящему солнцу, только что вынырнувшему из-за горизонта. Противники перестали драться и подняли взгляд вверх. Там, на востоке, в редеющем тумане показалось огромное белоснежное животное: два распростертых крыла, острые, как у орла, когти, длинная змеиная шея, заканчивающаяся стреловидной головой. По бокам животного тянулись полосы голубых пятен, похожих на старинную военную форму. – Будь я проклята! – с изумлением пробормотала Фей Суэлл. – Белый Селезень! Чувствительные уши Авы развернулись на восток. Она уловила отдаленный гул, шаги тысячи солдат, лязг тысячи тысяч шестеренок. – Сюда идет армия Архонтессы! – воскликнула Ава. – Сюда идет армия Архонтессы! Приблизившись, огромный селезень спикировал на город. Вопли объятых паникой бандитов смешались с радостными криками освобожденных пленников. «Гнилые» бросились врассыпную, словно песчаный замок, смытый неудержимым прибоем. * * * Ава, Пиньон и Фей сгрудились в кучу. Ава нервно сглотнула комок в горле. Перед ними на стуле, установленном на четырех других стульях, восседал генерал Дон Эксель, также известный как Белый Селезень, губернатор Вустера, самый могущественный военачальник в стране. И без того внешне внушительный, он казался еще более высоким и могучим на импровизированном троне. Его глаза, проницательные, безжалостные, расчетливые, глаза свирепого хищника, терпеливо взирали на трех подруг. – Это так, пустяки, ваше высокопревосходительство, – сказала Ава. – Мы только выполнили свой долг граждан Гремы, верных подданных Архонтессы. Губернатор уже поблагодарил их за сведения о логове бандитов. Как оказалось, губернатор Кайд был сторонником Экселя. Зная о том, что его патрон жаждет военной победы, чтобы упрочить свое положение среди Повелителей Гремы и получить дополнительный политический капитал, Кайд передал ему сведения о местонахождении разбойничьего гнезда, и Эксель решил тотчас же организовать массированный рейд. Сражение (точнее, побоище) оказалось недолгим. Преследуемые Белым Селезнем бандиты рассеялись по городу, но оказалось, что все пути отступления перекрыты шагающими «Долгоногами», испускающими дождь железных стрел. Над головой проносились «Стрекозы» – сеющие смерть машины с двумя жужжащими несущими винтами, экипажи которых расстреливали уцелевших головорезов из хорошо промасленных арбалетов. Наконец в разрушенный город вошли пехотинцы в пластиковых доспехах, добивая оставшихся в живых бандитов электрошокерами. Раскрывшимся, людям, истуканам – избежать казни не удалось никому из «гнилых», даже если они падали на колени и молили о пощаде. Рядом с генералом зловещим триумфом возвышалась гора человеческих голов, а также свернутых кольцами хвостов Раскрывшихся крыс. При взгляде на нее Аву начинало подташнивать. Генерал молчал, терпеливо ожидая.