— Четыре месяца назад один парень превысил скорость на Пятой автостраде, как раз в нескольких милях отсюда. Полицейский округа Джеймс-Сити его остановил. — Она смотрит на Стэнфилда. — Из-под одеяла на заднем сиденье автомобиля выглядывала рукоятка длинноствольного пистолета, как потом оказалось — «МАК-90» с подтертым серийным номером; нашей лаборатории в Роквилле удалось восстановить серию. Оружие было отгружено из Китая — регулярные поставки в Ричмонд. Как вам известно, «МАК-90» — популярная подделка под «АК-47». На улицах идет за штуку или две баксов. Бандиты любят «МАКи» китайской сборки, которые регулярно отгружают в порты Ричмонда или Норфолка, легально, в ящиках с соответствующей маркировкой. Другие «МАКи» провозят контрабандой из Азии, вместе с героином в самой разнообразной таре, маркированной как угодно — от электроники до восточных ковров. Деловым тоном (лишь иногда проскальзывает нелегкий груз недавней потери) Макинтайр рассказывает о контрабандном круге, в который, помимо местных портов, входит компания грузоперевозок, где под прикрытием работал Барбоза, а она, по легенде, была его девушкой. Он, сам водитель, подыскал ей местечко в офисе компании, откуда исходили поддельные накладные и счета-фактуры для сокрытия очень прибыльной деятельности, включавшей в себя также транспортировку сигарет из Виргинии в Нью-Йорк и другие пункты назначения на северо-востоке страны. Кое-что из оружия продавалось на месте через теневого дилера, но основная масса уходила из-под полы на оружейных ярмарках. — И всем нам хорошо известно, что Виргиния наводнена оружием, — говорит Макинтайр. — Как называлась компания грузового автотранспорта? — интересуется Марино. — «Сухопутные грузоперевозки». Глаза коллеги метнулись ко мне. Полицейский запускает пальцы в редеющую шевелюру. — Боже милосердный, — говорит капитан, не обращаясь ни к кому конкретно. — Там работает муж Бев Киффин. — Бев Киффин — администратор мотеля «Форт-Джеймс», — поясняет собравшимся Стэнфилд. — «Сухопутные грузоперевозки» — большая компания, и в незаконную деятельность вовлечены далеко не все сотрудники. — Пруэ спешит восстановить справедливость. — В этом-то вся загвоздка. Сама компания и большинство ее сотрудников закона не нарушают. Можно дни напролет тормозить их грузы, и ничего незаконного не найдешь. А в другой раз выезжает целая колонна якобы с бумагой, с телевизорами, с чем угодно, а коробки набиты автоматами и наркотой. — Думаете, на Митча кто-нибудь навел? — спрашивает у Пруэ Марино. — И плохиши решили его убрать? — Если так, то почему тогда и Матос умер? — заговорил Джей. — И, судя по всему, Матос умер первым, я не ошибаюсь? — Переводит взгляд на меня. — Он был обнаружен мертвым при очень странных обстоятельствах, в придорожном мотеле. И тут на следующий день тело Митча выбросили в Ричмонде. Кстати, Кота нанять дорого станет. Не вижу, какой у него мог быть здесь интерес. Если кто-то и заказал Барбозу, то не стал бы вызывать такого убийцу, как Матос. У него — своя ниша, его приберегают для крупной дичи в могущественных преступных группировках, для тех, к кому легко не подберешься, потому что у них надежный заслон из хорошо вооруженных головорезов. — На кого работал Матос? — спрашивает Марино. — На любого, кто заплатит, — отвечает Пруэ. — По всему миру колесит, — добавляет Джей. — Южная Америка, Европа, здесь тоже. Он не принадлежит к какой-нибудь отдельной сети или картелю, вольный стрелок. Хотите кого-нибудь убрать — нанимаете Кота. — Значит, кто-то заплатил ему, чтобы он сюда приехал, — делаю вывод я. — Иначе не складывается, — отвечает Джей. — Вряд ли он прибыл окрестностями Джеймстауна любоваться или оценить рождественские убранства в Уильямсберге. — Нам также известно, что Митча Барбозу он не убивал, — добавляет Марино. — Матос уже лежал мертвым на столе у доктора, когда Митч вышел на пробежку. В комнате закивали. Стэнфилд ковыряет под ногтем. Он будто потерялся в пространстве, ему в крайней степени не по себе. Бедняга то и дело смахивает пот со лба и отирает пальцы о штанину. Марино просит Джилисон Макинтайр рассказать, что произошло, все по порядку. — Митч любил пробежаться перед ленчем, — начинает она. — Вышел ближе к двенадцати и не вернулся. Это случилось вчера. Около двух я села в машину и поехала его искать по окрестностям, но опять-таки ничего не обнаружила. Тогда я позвонила в полицию, ну и, разумеется, нашим. В управление и ФБР. Все посрывались с мест и тоже на поиски. Безрезультатно. Его засекли в районе юридического колледжа. — Маршалл-Риз? — спрашиваю я, делая пометки. — Верно, колледж при университете Вильгельма и Марии. Митч обычно бегал по одному и тому же маршруту, отсюда вдоль Пятой автострады, сворачивал на Францис-стрит и к Саут-Генри, а после возвращался. Обычно пробежка занимала час или около того. — Вы не припомните, что на нем было? — спрашиваю ее. — Красный тренировочный костюм и жилет. Пуховый, поверх костюма. М-м, серый. И напузник. Без него не выходил. — Пистолет там держал? — заключает Марино. Рассказчица кивает, сглотнув, на лице стоическое выражение. — Пушка, деньги, мобильный. Ключи от дома. — Когда тело обнаружили, у него ничего не было поверх костюма, — доводит до ее сведения капитан. — Никаких сумочек. Опишите ключ. — Ключи, — уточняет она. — От входной двери и от машины, на металлическом кольце. — Как выглядит ключ от вашего дома? — интересуюсь я, боковым зрением уловив, что Джей не сводит с меня глаз. — Обычный латунный ключ. Ничего примечательного. — В кармане его спортивных трусов обнаружили ключ из нержавеющей стали, — говорю я. — На нем несмываемым маркером было выведено «двести тридцать три». Агент Макинтайр хмурится. — Да? Как странно. Понятия не имею, от чего он. — Похоже, вашего напарника куда-то отвезли или отвели, — говорит Марино. — Связали, сунули кляп в рот, пытали, а затем притащили в Ричмонд и выбросили на улицу в одной из наших очаровательных новостроек, Мосби-Корт. — Известной высоким уровнем обращения нелегальных наркотиков? — интересуется Пруэ. — Еще бы. Эти микрорайоны привлекают много денег. Соответственно, оружие и наркотики. А еще в таких местах, как Мосби-Корт, живут удивительные люди: они ничего не видят. Хотите избавиться от мертвого тела? Валяйте. На глазах у пятидесяти человек выбросите труп — они ни сном ни духом. Временная слепота, амнезия. — Значит, это был некто, хорошо знающий Ричмонд. — Стэнфилд наконец-то подал голос. У Макинтайр расширились глаза от ужаса: она явно потрясена. — Ничего не знала о пытках, — обращается ко мне. Ее профессиональная решимость пошатнулась, как подпиленное дерево, готовое вот-вот рухнуть. Описываю ожоги Барбозы и повреждения на теле Матоса. Объясняю, на чем основаны мои догадки относительно кляпа и подвесного устройства, а затем Марино рассказывает об обнаруженных в потолке рым-болтах. У присутствующих складывается определенная картина. Теперь каждый способен себе представить, что сделали с этими двумя мужчинами. Мы имеем все основания подозревать в случившемся одного или нескольких людей. Только это никоим образом не проясняет, чьих рук дело и каковы мотивы для убийства. Мы не знаем, куда отвозили Барбозу, хотя у меня имеются кое-какие мысли на сей счет. — Когда поедете с Вандером в мотель, — говорю Марино, — думаю, стоит проверить и другие комнаты. Вдруг где обнаружишь в потолке рым-болты... — Сделаю. Все одно туда ехать. — Он бросает взгляд на часы. — Сегодня? — спрашивает его Джей. — Ага. — У вас есть причины полагать, что Митча накачали наркотиками, как и того первого парня? — спрашивает меня Пруэ. — Следов от иглы я не нашла, — отвечаю. — Подождем, что покажут анализы. — Господи, — тихо проговорила Макинтайр. — И оба они обмочились? — интересуется Стэнфилд. — Разве это не всегда случается, когда люди умирают? Контроль над мочевым пузырем ослабевает, и они мочатся в штаны? То есть, иначе говоря, это естественный процесс? — Не скажу, что непроизвольные отправления — редкость. Но первый погибший, Матос, снял одежду. Он был обнажен. Складывается впечатление, что он сначала обмочился, а потом уже все с себя скинул. — А значит, до того, как получил ожоги, — говорит Стэнфилд. — Допускаю. Его пытали не через одежду, — отвечаю я. — Очень вероятно, что обе жертвы потеряли над собой контроль от испуга или паники. Если по-настоящему сильно испугаться, можно и в штаны наделать. — Боже мой, — снова бормочет Макинтайр. — А если при тебе какой-то гад закручивает в потолок мощные ремонтные болты, а потом втыкает в розетку струйную сушку, тут запросто обоссышься от страха, — выразительно живописует Марино. — Слишком хорошо представляешь, что с тобой сейчас произойдет. — Господи! — срывается Макинтайр. — Что же это делается? Все безмолвствуют. — Какого хрена им понадобилось измываться над Митчем? Он же всегда был таким осторожным, никогда бы в чужую машину не сел, незнакомцам бы не дался. Стэнфилд говорит: — На Вьетнам похоже. Вспомнилось, как они над пленными издевались, клещами вытягивали сведения. — Добыть информацию — лишь одна причина пытки, — отвечаю я на слова полицейского. — А еще есть желание получить заряд. Некоторые прибегают к пыткам, потому что попросту от этого балдеют. — Думаете, мы именно с таким случаем столкнулись? — уточняет Пруэ. — Не имею представления. — Я поворачиваюсь к Макинтайр: — Когда мы подходили к дому, я увидела в окне удочку. Прореагировала она странно: на лице промелькнула тень сомнения. Тут до нее доходит, о чем я говорю. — Ах да, удочка. Митч любил рыбачить. — Где-то поблизости? — В заливчике возле пристани у колледжа. Гляжу на Марино. Этот самый заливчик как раз выходит на опушку лесистой кемпинговой зоны для отдыхающих, где расположен «Форт-Джеймс». — Митч когда-нибудь упоминал про мотель у залива? — спрашивает ее Марино. — Я только знаю, что ему нравилось там рыбачить. — Он знаком с тамошней хозяйкой? Бев Киффин? И с ее мужем? Может быть, вы оба его знаете, раз уж он работает на «Сухопутные грузоперевозки»? — спрашивает Марино. — Ну, во всяком случае, я знаю, что Митч частенько общался с ребятами. У них там два мальчика. Они иногда, когда тот приходил, тоже там рыбачили. Говорил, жаль ему сорванцов — без отца растут; редко папаша к ним захаживает. А вот фамилия Киффин мне не знакома, не знаю я таких дальнобойщиков. Хотя я именно бумагами и занимаюсь.