– Это так. Но представьте, что индейцы обошли его? Полковник опять пожал плечами. Это был плотный, медлительный человек, который иногда прислушивался к мнению своих подчиненных. – Мне самому не хотелось бы, чтобы в это дело вмешались гражданские власти, – заявил он. – Однако потребуется два дня, чтобы переправить роту в Медисин-Лодж. Так или иначе, все уж будет кончено к тому времени. Кроме того, на запад отсюда вдоль железной дороги также находятся войска. – А что, если индейцам удалось перехитрить кавалерию и увернуться от нее? – возбужденно сказал толстый, круглолицый капитан. – Разрешите мне посадить свою роту на мулов и направиться к югу. Мы хоть преградим там индейцам путь, если уж не сможем окружить их. Все-таки наш полк хоть чем-нибудь покажет себя. Другие офицеры поддержали его. – Не люблю, когда пехота едет верхом, – сказал полковник. – Но мы уже это делали, сэр. И мы не допустим их до. Додж-Сити. Вы знаете, что тут поднимется, если выступит ополчение! – Быть может, стоит все-таки послать роту, на риск, – задумчиво проговорил полковник. – Во всяком случае, вы сможете соединиться с Мюрреем. Он хочет этого, одному богу известно почему. Сейчас у него и так два эскадрона. В случае если вы присоединитесь к нему, вам придется действовать под его командованием, если только он не пройдет севернее… Венест слушал, но не слышал. Мысль о побеге полностью завладела им, и сердце его колотилось от страха, что дезертировать придется этой же ночью. Он опомнился, услышав слова полковника: – Ты отправишься сегодня же с капитаном Седбергом. Он препроводит тебя в твой отряд. Макгрет и Сеттон остановились у салуна «Аламо» и потребовали виски. Они сразу же выпили по три стакана, почувствовали себя лучше и с жадностью набросились на красный сыр и крекеры. – Проголодались? – добродушно спросил бармен. Это был пузатый, сутулый человек с лысой головой, белой и гладкой, как яйцо. – Могу предложить вам ветчины и яиц. А то, может быть, хотите холодной курятины? – добавил он. Мясо было не в почете в Додж-Сити. – Приехали сегодня? Они кивнули. Затем выпили еще и опять налегли на сыр и крекеры. – Закуска за счет бара, – пояснил бармен. – Я видел бесплатные завтраки и получше. – Возможно, но только не в Додже, – сказал бармен. – Приехали из Колдуотера? – Да вам-то какое дело! – крикнул Сеттон. – Ну, не сердитесь. – Ладно, ладно, все в порядке, – ухмыльнулся Макгрет. Он решительно чувствовал себя лучше. Они допили бутылку и продолжали поедать сыр и крекеры, пока тарелка не опустела. Чтобы наложить еще, бармен нагнулся под стойку. – Я слышал, шайены идут сюда, – сказал он. – Может быть, и идут. Выпрямившись, бармен продолжал: – Я добавил тут кусок курицы. Разделайтесь с ним, пока не пришел хозяин. Сеттон хрипло пробурчал: – Ох, и саданул бы я разок из ружья в этих краснокожих чертей! Бармен поставил на стойку вторую бутылку. Макгрет взял ее и, расплатившись за выпитое, направился к одному из столиков. – Я принесу еще сыру и крекеров, – сказал бармен. Сеттон тяжело опустился на стул, и Макгрет опять налил себе и приятелю. Сеттон пил с медлительным упорством человека, которому хочется напиться, но это ему никак не удается. Макгрет пил вдвое меньше и насвистывал под звуки рояля. Он не спускал глаз с двери, наблюдая за каждым, кто входил в бар. Стойка тянулась через все помещение – в ней было футов сорок, и она упиралась в разбитое, дребезжащее пианино Маленький лысый человечек, раскачиваясь на табуретке, наигрывал все один и тот же плясовой мотив. Ряды грязных стаканов на стойке отзывались звоном на его игру; возле него стоял липкий кувшин, до половины наполненный скверным пивом. Столики стояли в густом слое грязных опилок, образуя как бы барьер вокруг площадки для танцев, также посыпанной опилками. Человек пять-шесть толпилось у стойки и с десяток расположилось за двумя карточными столами. В противоположном углу помещались рулетка и стол для игры в кости. Пахло чем-то кислым, спертым, отвратительным. Сеттон понемногу пьянел. – Эта страна должна быть для белых людей, а выходит, что нет, – заявил он. – Правильно, – поддакнул Макгрет. Он всегда соглашался с этим здоровенным малым, когда тот был пьян. – Да… – глупо улыбаясь, проговорил Сеттон. – А знаешь, что я сделаю со скальпом? – Что? – Пришью его прямо к локтю. Черт возьми, прямо сюда, к локтю! – Он схватил бутылку и, шатаясь, направился к стойке. Макгрет последовал за ним. – Да ты сядь, – сказал он. – Всю страну опоганили… – Пойди сядь, – повторил Макгрет. Высокий белобрысый парень украдкой взглянул на бармена и затем тронул Сеттона за локоть. – Сэр? – сказал он. Сеттон с воинственным видом медленно обернулся. Макгрет предусмотрительно отступил назад, все еще ухмыляясь. Красное лицо высокого человека было покрыто пятнами. – Где вы их видели? – тревожно пролепетал он. – Кого? – Шайенов. – Отстань! – прорычал Сеттон. – Я не видел их. Они едут сюда, к Доджу. – Откуда же вы знаете? – Откуда я знаю? Вот чудно! Остальные посетители столпились вокруг них. Человек за стойкой вытирал стакан, с тревогой наблюдая за Сеттоном. Пианино, задребезжав, умолкло. Маленький лысый человечек повернулся на табурете и налил себе стакан выдохшегося пива. Плотный, хорошо сложенный, нарядно одетый человек с поседевшими головой и усами – вероятно, фермер или шулер, а может быть, инженер – сказал свысока и слегка презрительно: – Если вы, мистер, видели индейцев, так расскажите нам. Пианист, потягивая пиво, пробирался к группе, окружавшей бродяг. – Мы приехали сюда с одним солдатом, – поспешно вмешался Макгрет. – Он и сказал нам. – Шайены? А сколько их? – Целое племя, верхами, будь они прокляты! – сказал Сеттон и, повысив голос, хрипло повторил: – Целое племя! – А вы откуда приехали сюда? – Из Ридера, если это вас касается, черт бы вас взял! – Может быть, и так, – кивнул хорошо одетый человек, неторопливо оглядывая своими голубыми глазами Сеттона, его рваные штаны, синюю рваную, грязную блузу, лицо в шрамах, заросшее, небритое, и всю его крупную, коренастую фигуру. Сеттон пытался уничтожить незнакомца вызывающим, дерзким взглядом, и Макгрет схватил своего партнера за рукав. Незнакомец спокойно встретил взгляд Сеттона, а худой краснолицый малый в коричневых штанах и расстегнутой рубашке – вероятно, железнодорожный служащий, а может быть, телеграфист – набрался решимости и сказал: – И чего ради волновать людей этими разговорами об индейцах? Он сказал это мягко и вполголоса, но упрек привел Сеттона в ярость. Бродяга с размаху ударил краснолицего, и тот растянулся на полу. Незнакомец не двинулся, но не сводил глаз с Сеттона. Человек в коричневых штанах все еще лежал на полу: у него не было оружия; на четвереньках отполз он в сторону и выбрался из круга. Незнакомец повернулся к Сеттону спиной, тем самым выражая ему свое пренебрежение, подошел к лежащему на земле, помог ему подняться на ноги и вместе с ним ушел из салуна. – Нашелся умник! – сказал Сеттон. – Откуда я знаю про шайенов… – Он потер суставы пальцев.