Меня начали мучать галлюцинации и видения, снова. В каждом из которых кто-то из моих друзей умирал по моей вине. Это было ясно и с первого взгляда, что это Найтмер, пытается сломить меня. Ты уже пыталась старая кляча, однако ничего не вышло у тебя. Я буду сражаться до тех пор, пока смогу дышать. Я не могла понять, что такого эта кобыла нашла во мне, почему так яростно стараться забрать именно мое тело? Видимо что-то было во мне такого, чего я не могла разглядеть сама, однако это смогла разглядеть Найтмер, что-то такое, что она могла-бы использовать для очередной попытки захвата мира. Однако я не собиралась сдаваться просто так, уж лучше я умру, нежели позволю ей творить деяния противные Богиням, считаемые ими омерзительными. В ответ на мои сопротивления, видения стали лишь более жестокими. Я раз за разом видела, как я облаченная в черную броню, веду армии в бой. Однако это было не мое тело, не моя жизнь, я видела лишь то что произошло много лет назад. Я не имела к этому никакого отношения, а потому меня не возможно было этим задеть. Сколько-бы Найтмер не пыталась склонить чашу весов на свою сторону, я оставалась не преклонной. - Почему ты так яро сопротивляешься – спросила в моей голове Найтмер. - Ибо ты опухоль – огрызнулась я, - ты и прочая нечисть, что обитает в этом мире. С опухолью не возможно сосуществовать… ее нужно удалять, подобно сорнякам. Мы достигли тупика, которого казалось не возможно было достигнуть. Вот оно – то место, откуда все началось. Однако я не видела ничего, что могло-бы пролить ответ на мою загадку. От чего-то мне показалось на мгновение, что я проделала весь этот путь зазря. Я рухнула на круп, задрала голову к своду пещеры и заревела. Столько времени и все в пустую, это было ровное как дно тарелки плато, состоящее из монолитного камня. Здесь были только я и мои друзья, которые решили последовать за мной, не смотря на то, что это может быть наше последнее приключение. Я опустила голову и по моим щекам потекли слезы. Не ужели я проделала весь этот путь лишь ради того, чтобы увидеть здесь лишь это место, полное ничерта? Харон направил меня сюда, в надежде на то, что я останусь здесь на всегда, что Найтмер останется запечатанной, на многие века. Нет, нет, Харон не мог отправить меня сюда на погибель. Должно быть что-то ещё, хоть что-нибудь. Однако сколько я не пыталась понять, что именно хотел донести до меня фиолетовый аликорн, я так и не смогла сделать этого. Видимо я была слишком самонадеянной, недальновидной, глупой. Я была глупой пони, которая думала, что сможет изменить мир, изменить его к лучшему. Однако я просчиталась, допустила оплошность в том, что не стала думать над тем, что мир мне не изменить. Судьба всех зазнавшихся – отчаяние. Ко мне подошёл некто, коснулся моего плеча своим копытом. Уйди, оставь меня, не видишь-ли как мне плохо! Оставь меня и позволь подохнуть. Однако сколько я не вышла, сколько не пыталась заставить гладящее меня копыто уйти, оно нисколько не делало оставить меня. Проклятое копыто, едва-едва я сдамся, как Найтмер возьмёт вверх надо мной и тогда тебе крышка. Это была сущая правда, мой вопль был скорее сродни крику, которым кричат умирающие в агонии пони. Однако не смотря на мой крик, копыто не делало покидать меня, я уже собиралась схватить его зубами, показать на сколько я не в настроении, однако едва подняв глаза, я увидела его… Харон стоял надо мной, гладя копытом по плечу. Однако этого было не достаточно, дабы умерить мой гнев от того, что я проделала этот путь зазря. Харон перестал меня гладить и отойдя на некоторое расстояние, поманил меня копытом к себе. Делать было не чего, я окончательно смирилась с поражением своим, а потому решила что хуже от того, что я последую за ним уже не будет. Скрипя сердце я оторвала задницу от пола и сделала шаг… шаг в сторону фиолетового аликорна. Заметка: достигнут максимальный уровень Глава 20. Врата Я моргнула, я ведь только что стояла на каменном плато, теперь пейзаж изменился на мраморно-золотой дизайн, который правил здесь балом. В центре помещения, в котором оказалась я, было огромное, больше взрослого аликорна раз в двадцать зеркало, клинко-образной формы, которое своим остриём уходило куда-то вверх, за грань видимости. Это зеркало размещалось на возвышенности, к которому вели ступени, к которым я и пошла, понимая что время мое истекло. Вот оно значит как все закончиться, ну хорошо, пусть будет так. Я совершила пускай и много хороших поступков, но они были перекрыты несколькими, которыми нельзя гордиться. Как многие знают из вас, ложка дегтя – портит бочку меда. Сделав пару шагов по направлению к зеркальной раме, я ощутила поток ветра, исходящий от него. Поток ветра? Погодите-ка, зеркала не могут источать ветер, это противоречит всякой логике. Однако как-бы там ни было, а мне нужно было принять факт того, что из зеркала исходили потоки ветра. Забивай большой и бетонный гвоздь в крышку гроба здравомыслия, я закончила восхождение к зеркалу, подле которого меня ожидал Харон. Он был не таким, каким я привыкла его видеть, ежели раньше он был фиолетовым аликорном, то сейчас он полностью потерял цвет, даже глаза его лишились радужки и зрачков. Мне стало не хорошо, совсем-совсем не хорошо от его вида, и то как он на меня глядел. Я только сейчас заметила, что в отличие от моих прошлых снов, в которых я была полностью обнаженной, в этом мне я была все в той-же Броне Аликорна, в которой и пришла в Руины. Харон смерил меня взглядом, полным скорби и печали, а особенно ему не понравилась… моя винтовка Смерч. Что с ней не так? Я решила так, перед тем как я покину этот мир, я желаю получить ответы, за которыми я гонялась последний месяц своей жизни и которые так и не успела получить. - Харон – позвала я белого аликорна, - ты сказал чтобы я пришла сюда. Ты позвал меня и я пришла. Аликорн поглядел на меня усталым взглядом, его белая грива не смотря на мощные порывы ветра так и не двинулась, оставаясь такой-же статичной, как и лицо жеребца. Он подошёл ко мне и нависая белой стеной, поднял мою голову за подбородок своим копытом так, чтобы мои глаза смотрели в его. Мы простояли так некоторое время, я не знаю, есть-ли смысл в этом мире говорить о времени, однако спустя томительное ожидание, он отпусти мою голову, после чего вновь отстранился. - Харон – выкрикнула я, - я… я не понимаю, что это за место? - Это место, к которому ты стремилась – ответил голос, будто сотканный из тысяч, если не миллионов голосов, говорящих одно и тоже. - Это то место, откуда все началось – спросила я и мои ноги задрожали. - Да – ответил жеребец. - Если я должна умереть, то пусть так и будет – ответила я. – Я совершила достаточно худых дел, дабы понести за это наказание. - Серана – позвал меня Харон, - ты считаешь, что доставила слишком много бед для того, чтобы придать твою жизнь праведному огню? - Да – ответила я, - я всего лишь голубая кобыла, считающая что сможет сделать этот мир лучше. - Оглянись вокруг себя Серана – произнес жеребец и мы перенеслись в инете место, которое я уже видела раннее. Мы оказались в мертвом городе, где каждый кусочек земли был пропитан запахом смерти. С неба красного как кровь, падали крупинки серого вещества, которые я приняла за снег, однако когда я растеряла его между копытами то поняла, что это был пепел. Харон привел меня на выступ скалы, нависающей над мертвым мегаполисом, в котором некогда жили пони. Что он хотел мне этим сказать? Я посмотрела на жеребца, который с печалью на лице, взирал на город, раскинувшийся пред нашими глазами, было видно что ему тяжко, очень тяжко это видеть и ещё тяжелее принять. Я поняла, куда привела моя судьба, это то место, откуда все началось. Это город древней цивилизации, которая погибла в пожаре войны. - Ты забрала сотни жизней – произнес Харон, - однако я знаю тех, чьи худые деяния, погубили миллиарды. - Это твой дом – спросила я в ужасе. - Да – ответил он. Этот короткий ответ поверг меня в ужас. Интересно, что могло уничтожить цивилизацию, которая лишь силой мысли могла входить в чужое сознание? Видно жители Эквуса не первые, кто заканчивает подобным образом. Однако чем больше я вглядывался в пост апокалиптический пейзаж, тем больше мне становилось не понятно, почему правители такое допускают. Видимо как я и думала, правители в большинстве своем беспокоиться не о благе своего народа, а о том, чтобы набить свои толстые кошельки. Однако кому будет нужно это золото, когда обладающие им исчезнут словно пыль, и ката за собой не оставив. Видимо это общая судьба всех тех, кто имеет цивилизованность, достичь своего величия, а ща тем в результате неких событий исчезнуть, оставив за собой лишь руины и воспоминания, которые развеяться, спустя несколько поколений. Харон с грустью смотрел на город, который простирался под выступом скалы. Я не могла винить его, ведь будь я Луной, которая пережила Великую Войну, то наверное глядела на разрушенные города Эквестрии точно также, как сейчас это делает Харон. Однако между Эквусом и этим не ведомым мне миром, все-же была пропасть. На Эквусе по крайней мере частично сохранилась жизнь, которая сможет дать всходы и вновь расцвести, дав начало новой цивилизации, которая будет стоять десятилетия. Однако для этого нужно умелое правительство, которое не будет вести себя безнравственно, беспокоясь лишь о своем благосостоянии. У народа Харона такой возможности не будет. Ведь как можно возродить народ, имея лишь одного выжившего представителя? Вот именно – никак. Может… может ещё есть другие, кому удалось пережить этот ад, однако это маловероятно. Нужно приложить все усилия, дабы Эквус не постигла та-же судьба. Я взглянула на жеребца, однако он остался таким-же статичным, каким был до этого. На его теле не дрогнул ни единый мускул, по которому я могла-бы сказать, испытывает он горе или мучение. Он был полностью спокоен, как будто случившееся с его миром, более не тревожило его. Интересно, хотел-ли он мне показать лишь это, или за моим зовом сюда стояло ещё что-то? Однако жеребец продолжал молчать, уставившись на разрушенный город. Я продолжала ждать, ведь по сути мне было нечего делать. Я не могла покинуть это место, как-бы не старалась это сделать. Я ведь умерла тогда и сейчас, Данс видимо оплакивает меня, прижимая мое бездыханное тело к себе. А может я сошла с ума и теперь несу гибель всему, что защищала в недалёком прошлом. Кто его знает. Грива Харона пошевелилась, потеряв на мгновение свою статичность. Он повернулся ко мне и его рог засиял, а после магическое свечение охватило Смерч, который слетев с подвеса, направился к Харону. Я пыталась зажечь свой рог, дабы воспрепятствовать тому, чтобы винтовка покинула меня, ведь я через столько прошла, пока она покоилась на моем боку. Однако мой рог молчал, отказываюсь отвечать на мои запросы. Казалось, будто вся магия покинула мое тело, оставив мне лишь пустую, высосанную до суха оболочку. В моей груди начало першить, вновь появился позыв для кашля, сдерживать который было просто не выносимо. Я поддалась ему и кашлянула, убрав копыто я увидела, что белый металл, покрыт кровью… моей кровью. Я ощутила, как с уголков моих губ стекают алые капли. Вот оно значит как, в начале я попадаю сюда. В мир, который по факту является чем-то подобным чистилищу, в котором тебя взвешивают на весах, а после отправляют дальше, после принятия решения о моей годности. Мое время на момент демонстрации было заморожено, а теперь вновь начало утекать. Интересно, какая ждёт меня смерть, долгая и мучительная, или быстра и безболезненная? Знаете, я предпочла-бы не знать этого. Лучше умереть таким образом, чтобы лишь вздохнуть и отправиться к Богиням. - Сколько бед ты принесла — молвил Харон, поглядев на Смерч, - винтовка уничтожающая богов. - Я не понимаю – произнесла я, - что это значит? - Давным-давно, за долго до твоего рождения, была война – ответил Харон. – А это – он показал мне Смерч – продукт войны, длившейся столетия. Да, нам не удалось создать то, что требовало от нас правительство, однако и этого хватило, дабы уничтожить мир Я была поражена, значит я использовала винтовку не в полную мощность, так какова тогда сила выстрела будет, если использовать ее на полную? В голове моей роились все новые и новые вопросы, одни подтягивали другие, другие третьи и так далее. Однако вспомнив картину, представшую некоторое время назад моему взору, мне стало очевидно, что разрушения применяемые Смерчем, могут быть с родни взрыву Жар-бомбы или попадания мега-заклинания. Я вновь кашлянула, тело мое постепенно отказывало, давая понять, что не долго осталось мне жить на этом свете. Мои ноги подкосились и я рухнула на пол. Мы вновь оказались в той комнате, в которой было то огромное зеркало, по глади которого начала расходиться рябь. Харон повернулся, видимо собираясь оставить меня здесь одну, дабы Найтмер, смогла покончить со мной. Это должно было стать моей расплатой, расплатой за мои грехи. Мой ЛУМ вспыхнул красным, уведомляя об отказе всех систем жизнеобеспечения, да я и сама уже поняла это, по тому что мой взор начал угасать. Ну и пускай, пускай я умру, миру все равно будет лучше без меня, без той, кто принесла лишь беды. Я прикрыла глаза, готовясь отойти за врата, после которых назад пути для меня, уже не будет. - Серана – услышала я голос, который будто из далека зовёт меня, - Серана, прошу вернись. - Я узнала его, это был голос моего мужа, который как я полагала, в данный момент пытался вернуть меня к жизни. - Серана – услышала я кобылий голос, который был похож на голос моей синей подруги аликорна – ты не можешь сейчас умереть. Только не после того, через что прошла. Давай, возвращайся к нам. - Серана – заплакал голос молодой кобылки, которой очевидно была Зипп, - не умирай. Кому я ещё буду нужна? - Серана – произнес хриплый голос, - ты та, за кем я пошел. Ты никогда не сдавалась, даже тогда, когда шансов на победу не было. - Серана – произнес голос, который я могла с точностью узнать, ведь это был голос Хагрима – ты вытащила меня из тюрьмы, в которую я попал по собственной горячности. Ты поверила в меня тогда, когда я перестал верить в себя. Так неужели ты готова сейчас сдаться? - Серана – произнесла Ванесса, - ты подарила мне дом, в котором я могу спокойно отдыхать, не боясь прихода охотников. Так неужели ты готова пойти против своей догмы, не умирать до тех пор, пока не выполнить данное обещание? - Серана – произнесла Индира, - ты заступилась за меня, когда меня хотели разорвать на части, мои-же соплеменники. Ты выжила там, где не выживал никто до тебя. Так готова-ли ты бросить все, сдаться? Я по прежнему желала бороться, сражаться за свою жизнь. Однако что я могла, что я могла противопоставить Найтмер, которая казалось уже вонзила свои клыки в мою глотку. Я снова услышала голоса своих друзей, которые звали меня. Готова-ли я умереть, нарушить свое обещание, бросить Стойло и всех обитающих в нем на неизвестно кого, оставить детей сиротами? Нет, точно нет. Это будет поступок, не достойный Защитницы, добродетелью которой именно и является обещание, которое она сдерживает, не смотря ни на какие трудности. Нет, нет, я была готова к тому, что должна буду заплатить, рано или поздно. Однако не была готова бросить друзей, оставив их без моей опеки. Должен быть некий выход из данной ситуации, ведь должно быть что-то, чем я смогу заплатить, но при этом не лишиться жизни. Я не знала, что я могла отдать и без чего могла обойтись. В моей голове летали мериады мыслей, одна глупее другой, пока я пыталась найти ответ, благодаря которому я смогу обмануть свою судьбу. Я вновь кашлянула и на полу передо мной появилась кровавая лужица. Время медленно уходило, а вместе с ним, уходила и моя жизнь. Я стала вспоминать все то, что сделало меня той, кем я являюсь сейчас. Вспомнила свое детство, вспомнила школу, подругу и хулиганов, обедающих слабых. Вспомнила как радовалась, когда мне выдали мой Пипбак, как я радостная бежала домой, дабы рассказать об этом маме. Вспомнила как погрузилась с Меригольд, едва не разрушив часть деревни, вспомнила как меня похитили агенты института и стёрли мне память. Вспомнила о своих похождениях, которые закалили меня как личность, воспитали во мне те качества, которые нужны были любой кобылке, которая хочет быть хорошей, а не такой, какой стала Падшая. Вспомнила свой первый секс с Дансом, который выключился ещё не сделав ни единого движения, вспомнила свою радость, когда он признался мне в любви, предложив копыто и сердце. Я вспомнила все то, что сделало меня той, кем я являюсь сейчас. Что сделало меня… Защитницей. Я вновь кашлянула, мой ЛУМ разрывался, чирикая и воя, предупреждая о термальной стадии заражения. Мне нужно было всего-то доползти до Харона, взять его своими копытами за заднюю ногу и попросить, дабы он дал мне немного времени, ещё совсем немного времени на то, чтобы я могла закончить то, что не успела. Я напряглась и мое тело отдало болью, однако я превозмогая ее поползла, стараясь достичь цели, даже через ужаснейшим испытания. Каждое движение доставляло мне такие мучения, которых я не ощущала никогда до, да и после тоже. Мое сердце готово было разорваться на куски, не выдержав болевого шока. Очередной приступ кашля и очередная красная лужа на полу. Я почти доползла, почти дотянулась, нужно быть сильной, быть той, кто защищает тех, кто не может защитить себя сам. Нужно быть Защитницей. Я подползла к Харону из последних сил, обхватив его заднюю левую ногу своими передними, не позволяя ему уйти. Однако я понимала, что вступаю в схватку с такими силами, которых не было даже у принцесс. Харон обернулся, едва почувствовал, как-же сильно я хочу жить. Он повернулся ко мне, одарив меня холодным взглядом. Если он решит убить меня, то я не смогу ему противопоставить ничего. Однако вопреки моим ожиданиям, он не стал меня убивать, это заставило меня зажмуриться и начать снова хрипеть, ожидая его ответа. Харон смерил меня взглядом, после чего прикоснулся к моей груди своим копытом, которое ярко засветилось, в месте соприкосновения. Мое тело наполнилось теплом, исходящим от этого пускай и холодного, но такого близкого источника тепла. Тепло медленно разливалось по моему телу, подобно миллионам кровеносных сосудов, образующих сеть. Так продолжалось некоторое время, которое я не могла подсчитать, а потому я растворилась, в этом ощущении. Когда я вновь открыла глаза, тепло все ещё держалось в моей груди, однако тело более не болело, не было и на моем ЛУМе всех оповещений и предупреждений об отказе органов. Казалось, что мне удалось обмануть смерть… в очередной раз. Я взглянула на свой бок, там, где у меня раньше ничего не было, теперь красовались новенькие метки, в форме волшебной палочки, от которой щел в сторону сизый шлейф, который позже напоминал крыло. С другой стороны-же, тоже было крыло, но уже нежно-розового цвета, точно такого-же, какого у меня были грива и хвост. Эти крылья формировали своего рода рамку, внутри которой был изображен лик единорога, на кончике рога которой, была пятиконечная красная звезда. Я взглянула на Харона, который с той-же присущей ему каменной маской на лице произнес. - Молодец Серана, когда я встретил тебя сломленной, то не задумывался над тем, что ты станешь такой самоотверженной. - Спасибо – ответила я. - Я вернул время вспять, однако это не такой уж быстрый эффект, понадобятся месяцы на восстановление. - Сколько времени у меня осталось – спросила я. - Не знаю, однако думаю, ты успеешь понянчить своих праправнуков – сказав это, Харон повернулся и прошел сквозь зеркало, которое поглотило его словно водная гладь, в которую был брошен камень. Эпилог. Откровение ''И взглянула я, и увидела новое небо, и новую землю. Ибо прежние небо и земля миновали.