Комиссары сидели за столом. Они перекусили и, разобрав подробности дела, дружно закивали. — Всё ясно, — сказал Гордон. — Поймали с поличным, — сказала Жаби. Потом они долго шептались и шушукались о том, как им поступить дальше. — Миллион? — спросила Жаби. — А так можно? И они снова стали шушукаться и шептаться. Гордон достал блокнот и записал: ВАЖНО: ВСЕ ИМЕЮТ ПРАВО ИГРАТЬ… — Теперь мы это не забудем, — сказал он. Наконец они встали и надели свои элегантные форменные фуражки. Захватив печать, они вышли из дома и зашагали к кусту, где проживала сорока. Два стильных полицейских в фуражках, сверкающих золотом! Там собрались все животные — об этом позаботилась кукушка. Книга законов тоже была там — об этом позаботились два сильных бобра. И сорока была там. Она казалась слегка напуганной. Чуть в стороне на ветке сидела ворона и сипло каркала. Собрались все, кроме судьи — старой совы, которая уехала в отпуск. Хм, отпуск! — мечтательно подумал Гордон. Значит, вести собрание вместо совы будет он. Гордон сразу перешёл к делу: — Сорока дразнила других животных. Мы поймали её с поличным, когда она дразнила Жаби… — Да ладно, — сказала сорока. — Вы что, шуток не понимаете? — Это не шутки, — возразила Жаби, и уши её покраснели. Сорока сказала: — Пусть все знают, что этот маленький полицейский… — Тихо! — сказал Гордон. — Ты признаёшь, что дразнила не только Жаби? — Да, но может ли такая трусливая маленькая мышь быть полицейским? Жаби от злости подпрыгивала на месте. — Жаби отважная и умеет такое, чего не умеет никто другой, — сказал Гордон. — Иногда ей, как и всем остальным, бывает страшно, но она всё равно делает своё дело. А это самое трудное. Сорока не имеет права ни над кем насмехаться. Это очень серьёзное преступление! После этого и другие животные стали жаловаться на сороку. Ворона жаловалась больше всех. Гордон принялся листать Книгу законов. § 762. Запрещается дразнить кабана и говорить, что у него скрюченный хвостик. — Сорока обвиняется в том, что дразнила многих животных. Штраф — миллион орехов… — Миллион орехов! — ахнула сорока. — Столько орехов нет в лесу. Это слишком много! — Нет, — сказал Гордон. — Это справедливое наказание! Это ужасно, когда тебя дразнят. И теперь это поймут все! И Гордон поставил штамп. Ка-данк! Ворона засмеялась. Все животные закивали. Больше всех закивали белки: потрясающе, подумали они, увидеть разом столько орехов. — Сто тачек с орехами, — рассчитала одна белка. — Или тысяча? Сорока заплакала: — Я больше так не буду… Вы не представляете, каково пришлось моим милым деткам… Гордон поднял руку. — Кроме тебя в лесу есть ещё обидчики, — сказал он. — Ворона! Ворона сразу перестала смеяться и принялась оправдываться: — Сорока вечно дразнит меня. Что же мне, молчать? Нет, подумал Гордон. Нельзя платить той же монетой! — Но ещё ты дразнила других! — закричали животные. — Больше всех ты дразнила меня, — сказала сорока. — И кидалась в моих детей кроличьими какашками. — Делать мне больше нечего, — фыркнула ворона. — Хм, — сказал Гордон. — Кидаться в детей кроличьими какашками запрещено. Хотя доказать такое преступление невозможно… Но тут вперёд вышла комиссар Жаби. — Почему бы и нет, — сказала она. — Я попробую! Она залезла под куст, где сидели сорочата и грустно моргали. Потом собрала с земли кроличий помёт и вернулась к Гордону. Понюхав шарики, Жаби доложила: — Пахнет шерстью, морковкой и травой. Следовательно, это кроличьи какашки… — Хммф, — смутился кролик. — Я никогда не хожу под этот куст. Должно быть, их туда подбросили! — Секундочку! Тут пахнет ещё кое-чем. Тут пахнет… — Жаби принюхалась. — Грязью, проливным дождём и прелыми листьями. Следовательно, их подбросила ворона. По рядам прокатился шёпот. Надо же, какая она умная, эта комиссар Жаби! — Ну ладно, ладно, — мрачно созналась ворона. — Может, это была и я. Гордон прокашлялся и приготовил печать, чтобы поставить под обвинением штамп. Поднес её к бумаге. Чуть подвинул вправо. Нет, чуть левее. Вот так. — Ворона приговаривается к штрафу в миллион орехов! Ка-данк. Все закивали. И больше всех — белки. Им уже не терпелось взглянуть на этот фантастический парад орехов. Ворона всхлипнула. Гордон сказал: — Сорока платит миллион вороне. А ворона платит миллион сороке. Некоторое время было тихо — все вычисляли. Белки представляли себе, как орехи ездят взад-вперёд на тачках. Какое отрадное зрелище! — Тогда штраф не надо будет платить никому! — сказал жабёнок в голубой шапочке. — Да, — подтвердил Гордон. — Ты всё правильно подсчитал. Если ты получишь миллион и заплатишь миллион, никаких орехов не останется. Белки разочарованно зашушукались. Вообще никаких орехов?