-Блядь... Придётся допрашивать молодого. Вольфганг, Лазарь, за мной. Дед Никита, ты трупы оттащи, не надо нам, чтобы кто-то сбежался ими полакомиться. Катя привязала сектанта к стулу и мрачно спросила: -Почему вы не хотите нас выпустить? -Вы совершаете великий грех. -Я тебе сейчас врежу... -Зачем вы тогда вырезали нас? -Он не понимает... Сука... Катя ударила сектанта кулаком в живот: -Я ещё раз повторяю. Почему вы не хотите нас выпустить? Это что- месть? Неожиданно раздался выстрел, затем ещё один. Проповедник, оставшийся в живых, выстрелил в грудь деду, а тот выхватил нож и, падая, перерезал ему горло. Катя завизжала. Она хотела броситься к деду, но Вольфганг схватил её и быстро сказал тоже, что ему говорил проповедник. Катя заплакала и прошептала: -Дед Никита... Он... Он не мог... Я... Он... Мои родители погибли, и он для меня был, как родной. Вольфганг обнял Катю. Она заплакала. Он погладил её по голове, но вдруг пленный парень засмеялся и прокричал: -Вам будет кара. Ваша земля сгорит в огне Очищения! Вольфганг подбежал к нему: -Говори! Через три дня Осветлённый пойдёт на вас войной. И он будет жечь, убивать и насиловать, также, как вы жгли, убивали и насиловали его паству! Катя дала ему пощёчину и спросила охотника: -Кто такой этот Осветлённый? -Так они называют своего верховного проповедника. -Война... Новая война... Не может быть... Надо идти. Мальчишку берём с собой, лысого расстрелять, раненых потащим на себе. -Зачем расстрелять? -Он убивал наших, да и сам идти он не сможет. Неожиданно прогремел взрыв. Сектант достал из кармана гранату, выдернул чеку и взорвал остатки музея. Катя повалила связанного парня и начала избивать. Вольфганг резко её толкнул. Он достал нож и перерезал верёвки на руках мальчика, тот бросился бежать. Катя была настолько шокирована, что не могла даже приказать открыть огонь. -Успокойся! Его смерть не поможет. Нам надо спешить. За пять часов сможем добраться до базы. Надо предупредить Лаврентия. А он пусть бежит. Не надо тебе этого? -Чего этого? -Поймёшь потом. Вольфганг замолчал. Катя вытерла слёзы и крикнула: -Товарищи, берём вещи и то, что нашли в музее и идём. Оставшиеся в живых, трое бойцов и Лазарь, собрали уцелевшие вещи и направились за Катей. Вольфганг стоял и, улыбаясь, глядел в ту сторону, куда убежал мальчик. Отчего-то ему было хорошо. Он был рад, что не дал Кате убить его. Глава 12. До базы солдаты не шли, а практически бежали, только Лазарь ковылял сзади, периодически притрагиваясь к фляжке с водой, наконец, вдали стало виднеться красное знамя, бойцы ускорились и через десять минут были уже возле центральных ворот. Их встречал сам Шолин, который, очевидно, увидел их со смотровой вышки. Он мрачно оглядел троих выживших и обратился к Кате: -Больше никто не выжил? -Никто. -Проклятый Орден Очищения. Ненавижу... -Товарищ Шолин... -Не перебивай, Охотник! -Товарищ Шолин, у нас срочное донесение, по поводу Ордена. -Виталий Александрович, пустите его к товарищу Лаврентию. -Хорошо, Катя. Проходи, охотник. А ты, пока он с Лаврентием разговаривает, расскажешь мне, что там произошло. Ну и бойцов накормить надо. Вольфганг прошёл за ворота и направился к резиденции Черепа. На входе его не стали обыскивать, лишь спросили по рации, хочет ли Лаврентий его видеть. После положительного ответа, Вольфганг бросился к кабинету, громко хлопнул дверью и, не поздоровавшись, стал громко, временами задыхаясь и откашливаясь, рассказывать генеральному секретарю НКВД о готовящемся нападении. Череп внимательно слушал его, изредка почёсывая лысину, не перебивал, очевидно думал, что на это ответить. Когда Вольф закончил, Лаврентий спокойно обратился к нему: -Прям так и сказал? -Да. -Ну и хорошо. -Чего хорошего-то? Новая война... -Если они выдвинут свою армию на нашу базу, то мы их быстро уничтожим. За несколько часов их перебьём, а потом выжжем их "святую" землю. У нас есть гранатомёты и огнемёты. Двинемся к их лагерю и всё. -Вы хотите устроить новый геноцид? -Они сами виноваты. -Они? А 37 лет назад? -Слушай, Охотник, я тогда был обычным комиссаром, таким, как сейчас Катя. Только моложе её и глупее. Но я был хорошим солдатом и всегда выполнял приказ. Мне приказали- я выполнил. Геноцид начался при Иосифе. Его биографию ты сам знаешь. Он их ненавидел, а они в те времена пытались привлечь в свою религию всех, а особенно молодых солдат НКВД, за то, что Иосиф предал их. А мне тогда было 17. Винить меня не в чем. -Так прекрати эту войну сейчас. Договорись с Осветлённым. -Я с ним ни о чём договариваться не буду, тем более он сам не будет меня слушать. -А я? Ко мне сектанты отнеслись лояльно. -Уговорил. Как только они начнут наступать, пойдёшь к ним и попытаешься договориться. Это выиграет нам время. Потом пойдёшь ко мне. Если мне не понравятся их условия, то я выпущу своих огнемётчиков. Это понятно? -Понятно. Товарищ Череп. -И не суди меня. Вот скажи, если бы Йозеф тебе приказал убить этих сектантов. Ты бы согласился? -За каждым "охотником" остаётся право морального выбора. -Нет. Это я и так знаю. Если бы он позвал тебя и попросил бы об этом? -Наверное... -Вы уже выполнили приказ в 2091. И вы, и такие, как дед Никита. -А ты его не суди. У него сектанты сожгли заживо мать, отца и девушку, на его глазах. Схватили его, связали, и он смотрел, как они поочерёдно связывают их, обливают керосином и поджигают. Поэтому не суди. -А зачем вам новые жертвы. И ваших людей, и их? Кому это надо? Иосифа уже нет в живых. А вы есть. Я вижу, вы смелый, умный и справедливый лидер. Зачем вам это? -Я сказал, я постараюсь избежать бойни, но если они меня вынудят, то кара будет жестокой и страшной. -Спасибо хоть за это. -Иди отдыхай, Вольфганг. Охотник вышел из кабинета и злобно плюнул на пол. От него теперь зависели жизни тысяч людей, которым надо было убивать друг друга лишь из-за того, что в своё время их лидеры что-то не поделили.