Брюс: Вот видишь, доченька, твоя мама в этом не виновата, это у нее такая натура. Вообще никто ни в чем не виноват. Мы все только жертвы: алкоголики, сексоголики, трудоголики, патологические потребители и обжоры… Вэлвет: Ой, ну хватит тебе, опять это… Брюс: У нас каждый год от насилия погибает больше людей, чем в свое время мы потеряли солдат во Вьетнаме. И кого, вы думаете, винят за это? Оказывается, это фильмы, которые я делаю, это все из-за кино! Вэлвет подходит к Фарре и дает ей бокал. Фарра: О, господи! Опять все то же. Ну, конечно, его фильмы. Только мы начали говорить о моей психической травме, как разговор повернулся в ту же сторону — фильмы режиссера Брюса Дэламитри. Единственное на всей земле, что имеет значение. Ты знаешь, мой дорогой, самое приятное в нашем разводе — это то, что мне больше никогда, никогда не придется слушать эти разговоры про твое кино. Не надо мне этого, не буду пить. (ставит бокал на стол) Пошли, Вэлвет. Вэлвет: Удачи тебе сегодня, папа. Даже если ты не получишь этого Оскара…. Брюс: Не получу. Вэлвет: и даже если ты будешь похож на полного идиота… Брюс: Не буду. Вэлвет: Ты все равно представляешь большую эмоциональную значимость для моего психического состояния. Брюс: Спасибо, детка. Фарра: Вэлвет, идем. Фарра и Вэлвет выходят. Брюс: А Вэлвет все-таки хорошая девочка. Карл: Еще бы, особенно учитывая, сколько ты денег на нее потратил. Брюс: Причем тут это, отцовские чувства нельзя мерить деньгами. Карл: Браво, Брюс. Брюс: О кей. Значит, они не будут показывать ни сцену в подвале, ни этот эпизод в баре. А все-таки, как насчет перестрелки в банке? Хороший сочный кадр. Карл: Возможно. Но мы можем только спросить их, не более. Я позвоню. Карл достает свой сотовый телефон. Затемнение. Брюс и Карл исчезают, и тут же, в темноте, мы слышим чей-то крик… Уэйн (за сценой): Все, тебе конец, сучонок! Сцена 2 Вслед за этой фразой слышны выстрелы и крики в темноте. На сцене появляются Уэйн и Скаут с небольшими автоматами в руках. Оба в состоянии истерического радостного возбуждения. Уэйн (кричит): Как я люблю тебя, моя сладенькая! Скаут: И я тебя люблю, мой милый. Уэйн: О-ой, я просто балдею, когда убиваю кого-нибудь, у меня такое желание появляется, ну воще! Я тебя так хочу, сахарная моя! Хочу тебя прямо щас, буду тебя трахать, пока зубы не заскрипят. Задирает юбку Скаут, открывая все до самой талии. Скаут: Ты что, Уэйн! Мы же в банке! Это общественное место! Люди вокруг! Уэйн: Да ладно, подумаешь, малышка моя. Уэйн стреляет из автомата наобум, в темноту. Слышны крики и рыдания. Наконец Уэйн прекращает стрельбу, и крики постепенно переходят в сдавленные всхлипы. Скаут: Уэйн, мой милый, как же я люблю тебя. Затемнение. Уэйн и Скаут уходят. Сцена исчезает. Сцена 3 Прожектор освещает другую часть сцены, там, где стоит Брюс. Он на высоком подиуме, в смокинге, с фигуркой Оскара в руках. Брюс: Вы знаете, я так волнуюсь, у меня даже от волнения трясутся коленки. Я хочу поблагодарить всех вас. Ваша энергия, ваш дух дает мне вдохновение, и благодаря этому, я смог дотронуться рукой до звезд. Вы помогли мне добиться гораздо большего, чем я заслужил. Больше того, о чем могут мечтать лучшие из лучших. Я имею в виду вас, мои любимые. Мой любимый американский народ, чей необыкновенный, восхитительный, богом ниспосланный талант сделал из меня настоящего художника. Вы — это ветер, который наполняет мои крылья. И я расправляю свои крылья для вас. Благослови вас всех Бог. Благослови Америку и весь мир. Спасибо вам. Гром аплодисментов. Брюс исчезает, луч прожектора гаснет. Сцена 4 Из темноты появляются Уэйн и Скаут. Уэйн несет в руках большую сумку. Свет постепенно высвечивает всю сцену. Уэйн: Да, ты знаешь, Скаут, все-таки нет на свете приятнее работы, чем убивать. Точно тебе говорю. Чем я только не занимался в жизни: гоночные машины угонял, лошадей перепродавал, в казино играл, воровал — все это ерунда по сравнению с волнением, которое испытываешь, когда шлепнешь кого-нибудь. Можешь мне поверить, я тебе говорю!