Полковник Сидней Юрьевич Чиник рассказывает: — План, разработанный Евграфом Песковским, представлялся единственно возможным, но угроза над ним нависла в самом начале. За полтора часа до готовившегося нападения группы Уразова на клинику Висенте Аррибы его двоюродного брата, полицейского бригадира, не было дома. К счастью, его удалось разыскать. Я предупредил по телефону, чтобы он никуда не отлучался, ибо скоро ему будет передана важная информация. Торопливые вопросы бригадира, перемежавшиеся проклятиями, я пропустил мимо ушей, однако добавил, что речь идет о жизни близкого ему человека. Бригадир был в достаточной степени наэлектризован и потому, когда примчался во главе полицейского отряда на улицу Карретас, дал волю мстительным чувствам. Через несколько минут после того, как на улице Карретас раздались выстрелы, дежуривший в центре Болдин-младший получил по телефону известие о захвате Алпатова и трех его сообщников. Одновременно был передан якобы исходивший от Алпатова приказ об освобождении группы и совет, как лучше это сделать. Примчавшийся на улицу Карретас разведчик-мотоциклист из центра подтвердил анонимное сообщение о перестрелке. На рассвете объявили тревогу, и группа вооруженных боевиков покинула Безымянный с целью отбить Алпатова. Этим и было решено воспользоваться для освобождения Песковского. Скажу лишь, что операция вряд ли удалась бы без помощи Илии и Кавазоса. Они всю ночь провели в моторке, спрятанной в кустах, ожидая сигнала, а получив его, действовали решительно и умело. Илиа, первым переправившийся на остров, выяснил, что Песковского охраняет один человек (это был Фалалеев). Его взял на себя Арнульфо Кавазос. Скрученный часовой с кляпом во рту был водворен в камеру, из которой освободили Песковского. Под утро Кавазос доставил нас с Евграфом к границе. После ареста главарей так называемого исследовательского центра в местных газетах под вершковыми заголовками появились статьи о «бандитском налете на дом честного врача», о «самоотверженных действиях полиции», сумевшей «в последний момент пресечь преступный акт террористов», что же касается либеральной газеты «Насьон»... Чиник подошел к книжному шкафу и, вынув одну из папок, открыл пожелтевший от времени номер с заголовком на всю первую полосу: «Теперь мы их знаем: военные преступники под вывеской научного центра». Ссылаясь «на источники, заслуживающие доверия», газета рассказывала о том, какую роль играл в войну Алпатов-Уразов и его компания, о приговорах, которые были заочно вынесены им советским судом. — В ту пору между нашими странами не было дипломатических отношений,— продолжал Сидней Юрьевич.— Через посольство третьей стороны было сделано серьезное дипломатическое представление. И хотя преступники не были выданы Советскому Союзу, это представление сыграло роль в том приговоре, который был вынесен на месте. Исследовательский центр прекратил свое существование, теперь на острове, как и предполагалось когда-то, разбит Луна-парк. Так, в общих чертах, провел я свой первый за девять лет, а потому долгий отпуск, полученный в ведомстве мистера Аллана, и вскоре выехал в Англию. Меня не могла не интересовать судьба Павла Александровича Болдина. Без сомнения, ему было непросто порвать со своим прошлым. Но весь ход событий вел к этому. Помощь Павла Болдина советской разведке в ликвидации гнезда военных преступников была ощутимой. Скончался он в семьдесят втором году, побывав незадолго до смерти в Советском Союзе. Судьба же Николая Болдина мне неизвестна. Что касается Евграфа Песковского, то он по-прежнему в строю. Изредка мы встречаемся. Это бывают счастливые часы. Май 1972 г. — январь 1981 г. * * * notes 1 Впоследствии Вальтер Функ стал имперским министром хозяйства и пользовался покровительством Гитлера. 2 «Когда называют величайшие страдания»... 3 «Тогда называют и меня» (строки из стихотворения Г. Гейне). 4 Извините, дайте, пожалуйста, спички (исп.).