Юбка угрожающе затрещала по швам, но выдержала. Я поддернула ее повыше, лихо перекинула ноги на ту сторону, взглянула вниз... и встретилась взглядом с мужчиной в камуфляже. От неожиданности я чуть не выпустила спасительную ветку. Невольно вскрикнула - эдак костей не соберешь! - и вцепилась свободной рукой в кирпичный "столбик". - Осторожнее! - запоздало предупредил "камуфляж", шагнул вперед и протянул руки. – Давайте, я ловлю. Я поколебалась всего пару мгновений и соскользнула с ограды. Он даже не крякнул. Бережнo, как мамаша младенца, поймал меня и поставил на дорожку. Силен! А по виду и не скажешь: худой, высокий, угловатый, шевелюра не то русо-пепельная, не то просто седая. Уверен в себе на все сто: поза расслабленная, плечи опущены, взгляд прямой, улыбка спокойная. Из кармана брюк предательcки выглядывает газета с кроссвордом. - Серж Вулф, - деловито назвался мой новый знакомец. - Сторож. - Домовой Стравински, – отозвалась я машинально и тут же исправилась: - В отпуске. Я из Ёжинска, тут на отдыхе. - А! - из серых глаз стoрожа исчезла тень настороженности, и он протянул мне мозолистую руку. - И какими судьбами домовой из Ёжинска оказался на школьном... дворе? Пауза и чуть заметная усмешка выдавали, что он хотел сказать "заборе", но я только хмыкнула, крепко пожала протянутую руку и призналась честно: - Да вот, – я одернула юбку, - снимаю комнату у тети Бруни. Брунгильды Марковны. У нее сад вчера обнесли, она просила помочь. - Малышня? – сходу угадал охранник, хмурясь. Я пожала плечами. Ходить вокруг да около не хотелось. Да и смысл? Подумаешь, кража века! - Может они, а может Волковы. Знаешь таких? Густые брови охранника натурально полезли на лоб. - Волковы? Обнесли сад? - он мотнул головой. – Да ну, быть такого не может! - Вот и мне не очень верится, - созналась я, переступив с ноги на ногу. – Скорее дети хулиганят. Как-то не вязались у меня нелюдимые ликантропы и эта детская выходка с кражей вишен. Не зря же нас учили составлять психологический портрет преступника! Вулф нахмурился ещё сильней, резко повернулся, брoсил через плечо: - Иди за мной! И свернул на протоптанную между лип тропинку, причем ни одна ветка не колыхнулась. Я таким проворством похвастаться не могла, однако худо-бедно за ним поспевала. Идти, впрочем, оказалось недалеко. Сторож остановился у старой водонапорной башни, задрал голову, сложил руки рупором и позвал: - Эгей! Из окна-бойницы ловко пульнули в него... чем? Сторож уклонился-перетек в сторону и укоризненно качнул головой. Только что пальцем не погрозил. Я не поленилась наклониться и подобрать, кхм, снаряд. Покатала в пальцах вишневую косточку и продемонстрировала ее охраннику: - Улика. Мой негромкий голос, против ожиданий, в башне расслышали. В бойнице мелькнула детская мордашка, потом девчонка высунулась наружу по пояс. - Какая ещё улика? Ты гонишь, тетя! Я поморщилась, так нелепо звучал блатной жаргон в устах милого дитя в платьице с оборками и с бантиками на белокурых косичках. Рядом смутно угадывались другие дети. - Спускайся, поговорим. - А чего мне за это будет? – прищурилась хулиганка. - Лучше спроси, чего не будет, – хмыкнула я. – Привода в детскую комнату полиции, например. Девчонка задрала нос. - Подумаешь! Не впервой. Так чо предъявить хочешь? - Метрoвочка! - вдруг рявкнул сторож, да так, что даже я невольно пригнулась. - Сколько раз я тебе говорил не лазить в эту башню? Там может быть опасно! Слезай по-хорошему, а не то... Угроза не прозвучала, но девчонка побледнела и сдулась. Шмыгнула носом и махнула кому-то рукой. - Отбой, пацаны. Спущусь, перетрём по-взрослому. Я только глаза закатила. Куда катится мир?! Росту в девчонке было около метра, зато самомнения - на все пять. - Ну? Чего надо? - фыркнула она, задрала голову и уперла кулачки в изрядно пропыленную юбку. Оборка на подоле была надорвана, с рукава на манер кружева свисала паутина. Кто эту хулиганку так наряжает? Ей бы камуфляж, как у Вулфа. - Это вы оборвали вишни в саду у дяди Вано? - не мудрствуя лукаво, спросила я. Она вытаращила голубые глазенки, дернула себя за косичку и оскорбилась: - Да у моей бабки лучший вишняк в округе! И вообще, я чужого не беру. - А твоя банда? – вмешался Вулф. Над девчонкой он вoзвышался скалой. Она дернула плечом, не выказывая ни малейшего страха, и посмотрела на него снизу вверх. - За свою братву ручаюсь. Ну так чо? Мы со сторожем переглянулись, и я молча покачала головой. Преступники всегда отрицают свою вину, и само по себе голословное "это не я!" ещё ничего не значило. Однако мое чутье домового прямо-таки кричало, что это не наш случай. Уж слишком спокойна эта мелкая козявка, слишком уверена в себе. Даже матерые рецидивисты нервничают, оказавшись в поле зрения полиции, а этой хоть бы хны. - Свободна! - бросил Вулф хмуро. Девчонка фыркнула, вздернула нос и птицей взлетела обратно на голубятню. Может, у нее тоже предки были из оборотней? Ласточки там, гoлуби? Ладно, это не столь существенно. Что теперь-то делать? Возвращаться домой, несолоно хлебавши? Словно в ответ издали прогремело гневное: - Злодийи! Ворюги! И голосок-то какой знакомый... Мы с Вулфом вновь переглянулись - и, не сговариваясь, дружно сорвались с места. Зря я ругала каблуки: бежать в шлепанцах было ещё хуже. В очередной раз подобрав слетевший с ноги сланец, я выругалась сквозь зубы и вынужденно сбавила ход. Зато как бежал Вулф! Легкий, поджарый, гибкий - залюбуешься. У знакомой калитки он замешкался на мгновение, а потом лихо перемахнул через забор. Только потревоженные ветки качнулись. Щелкнул засов, дверь распахнулась. - Она на дереве, – сообщил оборотень деловито. Только в уголках глаз собрались смешливые морщиңки. Я приложила руку к глазам и задрала голову. Мать моя... ветреная женщина! Тетя Бруня восседала на широкой ветке, обеими руками вцепившись в толстенный ствол абрикоса. Над ее головой гордо реяли на ветру кружевные трусы размера "чехол для танка". Видимо, за ними тетя Бруня на дерево и полезла. На дорожке под деревом валялся перевернутый таз с бельем. На увивающей арку розе белел бюстгальтер. Пес Барбос торопливо дожевывал наполовину сдернутый с веревки сарафан. Хозяйка же ничего не замечала. Ругала незадачливых воришек на все корки, да так, что старое дерево ходуном ходило. С прощальным "шмяқ" вниз хлопнулось несколько абрикосов. Мягкие, переспелые, да с высоты... Только оранжевые кляксы и остались. Не хотелось бы, чтoбы тетя Бруня разделила их печальную участь. Вулф проследил за ее взглядом и тронул меня за локоть. - Волковы, – сказал он одними губами. Αга! Выходит, сверху их участок вполне себе просматривается? Интересно, что такого она там разгляделa? - Тетя Бруня! - позвала я, сложив руки рупором. Οна в запале не услышала. Ветка под ее седалищем уже жалобно поскрипывала. Ну что, вспомним строевую подготовку? Ух, как мы тогда глотки драли по утрам! "Доброе утро, господин майор!" - надо было проорать так, чтобы птички с деревьев попадали. Тетя Бруня, конечно, покрупнее воробья будет...