Пошли. Почему-то за ручку. Якобы так я нить буду постоянно видеть, через Кощея. Я не стала говорить, что и так ее видела, шла молча, наслаждалась чистым воздухом, держалась за широкую и теплую ладонь. Вот вроде мифологи считают, что Кощей к загробному миру принадлежит, а рука теплая. Да и сам он как-то не очень на мертвеца похож… Получается, неправильный Кощей мне достался… Детей мы нашли в большой светлой комнате с распахнутым настежь окном, судя по обстановке, детской. Они склонились макушками друг к другу и что-то изучали, стоя возле стола. — Ваня, — обманчиво ласково позвал Кощей. Пацан вздрогнул, повернулся, покраснел, втянул голову в плечи. — Что на этот раз? — все так же по-доброму буквально пропел мой спутник. — Это мы шкурку царевны лягушки жгли, — храбро выступила вперед Ника, заметила мой крайне заинтересованный взгляд, смутилась и опустила голову. — Ну мам, ну когда еще в сказку попадем, — пробормотала она жалобно. — Таблицу умножения наизусть мне расскажешь, вместе с правилами русского языка. Всеми выученными за эти годы, — безжалостно сообщила я дочери. Ника обиженно шмыгнула носом, губы задрожали. — Прекратить концерт. Иначе без ужина останешься, — добила я ребенка. Кощей изумленно посмотрел на меня. — Ты моришь дочь голодом? — Постоянно, — выдала меня с потрохами обиженная малолетняя любительница сладкого и мучного. Я страдальчески закатила глаза. Нашли мучительницу. И смотрят оба, что Ванька, что Кощей, как на садистку. — Видел бы ты, сколько она ест. Тем более, вместе с учебой, это самое действенное наказание. И пока наш хозяин обдумывал сказанное, я повернулась к парню. — Где вы, два бандита, нашли царевну лягушку и почему содрали с нее кожу? Дети заулыбались, Кощей в очередной раз поперхнулся воздухом и закашлялся. Ну да, у него фантазия побогаче, чем у не видевших жизни подростков. — Во дворе шкурка лежала, — честно ответил Ванька, — Ника подумала, что она от царевны какой-то осталась, я не стал ее отговаривать. — То есть… То есть… — задохнулась от возмущения и обиды обманутая в лучших ожиданиях дочь, — ты мне соврал?! Да как ты… — Не думаю… — прервал ребенка задумчивый Кощей. — Вряд ли это была одежда царевны, но обычные лягушачьи шкурки такого эффекта не дают… Ника, — повернулся он к моей дочери, — дай мне ладонь. Дать ладонь самому Кощею?! Да конечно! Да пожалуйста! Какие там меры предосторожности. Ребенок лет с пяти мечтал попасть в русскую народную сказку, спасти Василису, помочь Ивану, победить того самого Кощея. Так что руку Ника протянула мгновенно. И через секунду над детской ладошкой загорелся зеленый огонек. — Природная ведьма, и близко серого нет, — внимательно следя за огоньком, медленно проговорил Кощей. — Что ж, надо будет принять меры… — И уже парню. — Ваня, ты показывал Нике наши ужасно страшные подземелья? Через секунду обоих непосед сдуло ветром из комнаты. — И что это было? — удивленно спросила я, ни на секунду не поверив в «ужасно страшные подземелья» — слишком живым и цветущим выглядел мальчишка. — То, что в ни в тебе, ни в Нике, зла нет, а шкурка горела серым, — последовал не совсем ясный ответ. — Намекаешь, что в ней была заложена какая-то жуткая гадость? — уточнила я. — Именно. Осталось понять, кто и как ее сюда пронес и для кого она предназначалась… Я хотела задать еще несколько вопросов, но мой желудок совсем некстати напомнил о своем существовании. Кощей по-доброму улыбнулся. Я покраснела. Обедали мы вдвоем — дети были заняты исследованием несчастных, пока еще «ужасно страшных», подземелий. Стол вышколенные слуги споро накрыли в обеденном зале. Гречневая каша, два вида сыров, жареное, вареное, тушеное мясо, сбитень, квас, блины с медом и черной икрой… Желудок издавал пронзительные трели практически непрерывно. Ели мы молча. Я тщетно старалась помнить об этикете и собственной талии: все же сорок восьмой размер — это не сорок второй, радовавший мой глаз до беременности. Да, при росте метр семьдесят пять толстой я пока не казалась, но упитанной — точно. А с такой мечтой гурмана рисковала вернуться домой вторым карлсоном. Вот только умопомрачительные запахи и таявшая на языке еда ничего слышать не хотели о моих планах. — Давно вы знакомы с Ягой? — закончив обедать и отставив в сторону тарелку, спросил Кощей. — С Юлей? — я пожала плечами, думая, не пора ли мне остановиться. Блины никуда не убегут, а вот талия… — С раннего детства. — И она ни разу не сообщила тебе, кем является? Странные вопросы. Хотя да, Юльке надо будет намылить бока, когда вернусь. — Ни разу, вряд ли я бы поверила ей, так что… — я не договорила: внизу прогремел взрыв. Подскочила я со стула мячиком, забыв о переполненном желудке. — На детях моя личная защита, — Кощей, в отличие от меня, из-за стола вставал неспешно, — они и на руинах этого дома живые и невредимые окажутся. — Смотри, не накликай, — я послушно подала ему ладонь, и мы снова направились вслед за синей ниткой. Подземелья Кощея, как я и думала, встретили нас чистотой, светом, пусть и тусклым, и сильным запахом гари. Нитка упорно вела куда-то вглубь дома. — Ужина, говоришь, лишаешь? — повернулся ко мне хозяин имения с нездоровым блеском в глазах. — Знаешь, я уже не считаю, что это плохая идея… — Ты догадываешься, куда мы идем? — В сокровищницу. Туда вход закрыт. Причем закрыт мной лично, фамильным заклинанием. Да? Что ж это заклинание оказалось таким хилым? Или то не заклинание виновато, а дети, с их непонятной силой? Упомянутые дети, грязные с ног до головы, как ни в чем не бывало стояли возле развороченной деревянной двери и тщетно пытались проникнуть внутрь. — Не доросли еще, — подал голос Кощей. Ноль реакции. Я нахмурилась, шагнула было к дочери, но мой спутник качнул головой, подошел сам и встал перед взломщиками. Реакция появилась, но почему-то ненормальна: и Ваня, и Ника вдруг захихикали, начали тыкать в него пальцами и пытаться погладить «милого котика». — Заклинание все же сработало. Только непонятным образом — они видят галлюцинации, — пояснил Кощей мне, не сходя с места. — Теперь в таком состоянии они пробудут до вечера, если не до утра. Прелестно. Вот только дочери «под магическим кайфом» мне и не хватало… Хозяин дома вызвал двух дюжих молодцев, местных охранников, и те помогли транспортировать брыкавшихся мелких вредителей в их комнаты. К Ване побежала та самая служанка, встретившая нас первый раз. Я направилась к Нике. За руку с Кощеем, как ни странно. Нити на этот раз не было, но мою ладонь никто не отпускал. Дочь лежала на кровати, хихикала, смотрела на потолок и считала звезды. — Ой, мама, — протянул ребенок, повернувшись на скрип двери, и тут же нахмурился. — А почему ты трёхголовая? Да еще и в крапинку? Я покосилась на ухмыльнувшегося Кощея. — Когда ее успели переодеть? — Слуги у меня натренированные, — пожал плечами он, — не грязной же ей на перину ложиться. Действительно. И лежал мой ребенок не в джинсах и майке, как привык, а в длинном, до пят, сарафане. Нику мы оставили на попечении двух служанок ее возраста. Девчата пообещали накормить и развлечь егозу. Хотя с развлечениями они запоздали. Дочь сама себя весь день развлекала неслабо. — Вот, — Кощей прямо от комнаты Ники повел меня в другое крыло и остановился перед неприметной дверью. — Что «вот»? — уточнила я, не спеша входить. — Твое место, где зелья варить будешь. Я икнула. Как-то само собой вышло. — Варить что? — Ты же ведьма, — последовал бьющий наповал ответ. Дверь открылась. Меня ввели в комнату. Современная лаборатория могла бы позавидовать этому месту: колбочки, мензурки, треножники, уйма приспособлений, о которых я никогда не слышала. Кощей стоял рядом, внимательно на меня смотрел и явно ждал реакции. Юля, я тебя убью. — Последний раз я варила зелье в пять лет, из грязи и песка, — нехотя призналась я. Черные брови Кощея медленно поползли вверх. — Ты хочешь сказать, что у тебя есть только сила? Ни опыта, ни знаний? — уточнил он и, не дожидаясь ответа, продолжил. — Попробуй призвать родовую книгу.