А во-вторых, надо избавиться от ключей. Съездить было необходимо, но после бессонной ночи и пережитого вчера стресса болела голова. Камилла прилегла на диван, укрывшись пледом, и незаметно задремала. А когда проснулась, ехать было уже поздно. 19 июня, пятница Утренние письма действовали на Стаса угнетающе. Он побледнел, осунулся, Юле было его жаль. Вчера неведомый шутник на вопрос Стаса не откликнулся, и это мужа угнетало ещё больше. Бездействие было не самым лучшим вариантом поведения, и у Юли ещё вечером возник план. План был простой, очевидный, но, как известно, всё гениальное просто. Стасу надо было выйти из подъезда совсем рано, задолго до обычной прогулки с Бисмарком. Затаиться где-нибудь в укромном месте и посмотреть, что произойдёт, когда Юля поведёт собаку. Искать укромное место они отправились тут же и потратили на поиски не больше нескольких минут. Стоять надо было у угла ближайшего к переходу дома за кустами сирени. Место было отличное, Стас даже повеселел. Жаль, что из затеи ничего не вышло. Стас выскользнул из подъезда, как только рассвело, Юля часа через два повела собаку, прошлась по обычному маршруту и, вернувшись домой, еле дождалась мужа, мучаясь от нетерпения. Ничего подозрительного Стас не заметил, хотя идущую вдоль сквера Юлю ему было отлично видно. Никто за ней не пошёл и не поехал. Они внимательно просмотрели видео, которое он снял, стоя за кустами, и тоже не нашли ничего подозрительного. Потом прождали полтора часа, ожидая письма. Письма на этот раз не было. Стас заторопился, он опаздывал на встречу с потенциальным заказчиком. У мужа был настоящий талант находить заказчиков, Антон обязан это ценить. Проводив мужа, Юля тоже засобиралась. Сегодня ей предстояло занятие с пятилетним мальчиком, не выговаривающим шипящие. Через полгода-год ребёнок и сам бы отлично заговорил, но родители нервничали, и Юля согласилась позаниматься с ребёнком. Не отказываться же, когда предлагают деньги. Вообще-то, заниматься с детьми, как и всё остальное в её теперешней жизни, Юле нравилось. Она легко находила с малышами общий язык, умела легко и интересно проводить занятия, и испытывала удовольствие, видя, что дети её любят. Она их тоже почти любила. Почти, потому что детишки были заласканными, избалованными и никогда не знали того, что пришлось пережить другому ребёнку. Юле было слишком обидно за того, другого ребёнка, чтобы по-настоящему радоваться чужому детскому счастью. Юля подкрасила ресницы и с удовольствием вгляделась в своё отражение. Демонстрировать себя на подиуме она вряд ли бы смогла — и рост ниже среднего, и лицо не слишком правильное, но в целом всё было отлично. Личико у Юли весёлое и ласковое, взгляд задорный, а прямые пшеничные волосы должны вызывать настоящую зависть у большинства женщин. Рюкзак Стаса, валявшийся на полу, она заметила, только собираясь открыть дверь. — Ты забыл рюкзак, — позвонила Юля мужу. — Наплевать, — буркнул Стас. — Он мне сегодня не нужен. Юля подняла рюкзак, положила на тумбочку и, помедлив, потянула за завязки. Понимала, что ничего интересного там не найдёт, но бороться с любопытством не стала. Ни к чему отказывать себе в маленьких слабостях. В рюкзаке были папки с бумагами. Юля просмотрела их только потому, что времени до занятия с ребёнком было ещё много. Договор о найме жилья лежа в третьей файловой папке. Юле пришлось прочитать его несколько раз, чтобы смысл прочитанного уместился в голове. Стас больше года снимал квартиру, а она ничего об этом не знала. Карманов в рюкзаке было бесчисленное множество, но Юля обшарила все. В одном обнаружила связку ключей. Сердце билось так сильно и часто, что это даже пугало. На занятие с мальчиком она, конечно, не поехала. Позвонила матери и жалобно пожаловалась на мигрень. Мальчик подождёт. Юля сфотографировала напечатанный в договоре адрес, мысленно его повторила, сунула чужие ключи в карман и, аккуратно завязав рюкзак, заперла дверь квартиры. Выехав из двора, она пожалела, что не вызвала такси. Хотелось не смотреть на дорогу, а закрыть глаза и ни о чём не думать. Навигатор привёл её к обычной старой девятиэтажке. Юля приложила ключ-таблетку к замку подъездной двери, прикинув, на каком этаже находится квартира, вызвала лифт и через минуту позвонила в квартиру, которая зачем-то понадобилась Стасу. Звонила она долго, потом достала ключи, отперла дверь и вошла в тесную прихожую. Квартира была жалкая, убогая. Не грязная, нет, здесь не так давно был сделан ремонт, но уж очень дешёвыми, примитивными были обои на стенах, и мебель была дешёвой, хоть и новой, и на всём лежал отпечаток запущенности. За спиной негромко хлопнула чья-то дверь. Юля испуганно сжалась, замерла. Зашумел лифт. Сосед или соседка уехали. Квартира была однокомнатной. На широкой кровати, почти не прикрывая постельного белья, валялся скомканный плед. Смотреть на кровать было противно, и Юля старалась не смотреть. Противно было не только смотреть на кровать, противно было просто находиться в этой квартире. Стараясь ни к чему не прикоснуться, несмотря на то что руки, как и положено во время ещё не закончившейся эпидемии, были в перчатках, открыла дверь в ванную. И сразу увидела собственное полотенце. Несколько полотенец с вышитыми на них маками она купила год назад, и, конечно, ей в голову не приходило их пересчитать. Юля захлопнула дверь, постояла, привалившись боком к стене. Заставила себя пройти на кухню, открыла дверцы навесных полок. На полках стояла посуда и две бутылки коньяка. Одна початая. Аккуратно закрыв дверцы полок, она вернулась в комнату. Заметила на спинке стула брошенный махровый халат. Халат был розовый, женский. Страха, который она испытала, когда кто-то из соседей хлопнул дверью, больше не было. Юле показалось, что она находится где-то в параллельной реальности или во сне. Она проснётся и снова попадёт в реальный мир, понятный и ясный, несмотря на письма, которые приходят Стасу. Письма — это ерунда. На прикроватной тумбочке стояла пепельница. Юля решительно подошла, наклонилась. Пепельница была стеклянная, дешёвая. В пепельнице лежали серьги. Можно было взять их в руки, рассмотреть, но делать этого Юля не стала. Эти серьги она видела раньше и прекрасно помнила. Серьги Камилле сделал знакомый ювелир. А ювелира жене Антона порекомендовала Юля. Юля как-то похвасталась изготовленным ювелиром новым кольцом и продиктовала заинтересовавшейся Камилле телефон. Когда Камилла появилась в новых серьгах, Юля их похвалила. Серьги были красивые, оригинальные, с этим не поспоришь. Обведя напоследок взглядом комнату, Юля, выйдя в прихожую, прислушалась, открыла дверь и заперла её за собой. Лифта она ждать не стала, спустилась пешком. В машине посидела, собираясь с мыслями. Понятный, спокойный, счастливый мир не возвращался, параллельная реальность, засосавшая Юлю в чужой квартире, не отпускала. Она опять пожалела, что не вызвала такси. Но выбираться отсюда было нужно, и она заставила себя положить руки на руль. 4 июля, суббота От командировки остался тяжёлый осадок. Не то чтобы Иван увидел то, чего не ожидал увидеть, просто разорение российской глубинки как неприятно поразило в первый день командировки, так и до сих пор не отпускало. Соня заворочалась, повернулась к Ивану спиной. Ему хотелось, чтобы жена проснулась, но она опять затихла под одеялом, и он опять стал смотреть в потолок. Материала для доказательства, что губернатор обворовывает собственную область, было достаточно, но Иван сомневался, стоит ли выкладывать это в Сеть. Губернатор обладал большим политическим весом, и публикация в Сети значительного урона ему нанести не могла. Скорее всего, он её даже не заметит. А неприятностей для себя Иван нажить сможет. Для этого к бабке ходить не надо. Собственно, сам Иван неприятностей не боялся, опасался за Соню. Телефон зазвонил тихо, Иван вчера оставил его где-то в прихожей. Он быстро вскочил с постели, босиком прошлёпал в прихожую. Телефон лежал на тумбочке. Номер высветился незнакомый. — Иван? — робко спросил женский голос. — Иван, — подтвердил Иван. — Это Юля, — сообщила женщина. — Я жена Стаса Росовского. Вы меня помните? Он её помнил. Он пришёл на встречу с друзьями детства и страшно удивился, узнав, что Антон Колесов женился на Камилле Исаевой, которую Иван встречал когда-то в мэрии. Исаеву он знал плохо, почти совсем не знал, но почему-то подумал, что жену Антона представлял себе другой. И ещё подумал, что Москва очень маленький город. Жену Стаса он почти не помнил. Он бы и на улице её не узнал. Помнил только, что Юля была маленькой и рядом с высокой Камиллой смотрелась довольно забавно. Соне не понравились обе девушки. — Обе стервы, — констатировала жена, когда они возвращались со встречи.