Девицы переглянулись. – Голубев наш из Москвы. Стеша тоже с нами приехала. Редакторы все наши. – Как?! – изумилась Тонечка. – Получается, вообще все столичные?! – Столичные штучки, – подтвердила Наталья. – Нет, мы смену-то себе готовим, но работаем в основном со своими, конечно. Так проще, хотя мы лёгких путей не ищем. – Учить всех надо, – добавила Лёля и потянулась. – Видели бы вы, как люди пишут!.. Не сценарии, а сплошные… сны про звезду. – Стилист местный, – спохватилась Наталья. – Точнее, стилистка! Которую Голубев обещал найти. Я вам сейчас телефон скину. Тонечка продиктовала свой номер. Разведка ничего не дала. Нет, в Тонечкиной жизни появились две замечательные редакторши, и, пожалуй, она поняла, почему шоу «Любит – не любит» пользуется таким успехом, но ситуация нисколько не прояснилась. Скорее, ещё больше запуталась. Почему-то Тонечка сразу поверила легкомысленной Лёле – знатоку человеческих душ, – что Кондрат Ермолаев бывший военный и Александр Герман не может этого не знать, раз уж он старый друг. Старый друг лучше новых двух!.. Почему он ничего не сказал Тонечке о прошлом Кондрата, имеет ли это прошлое какое-то значение? – А давно они женаты, не знаете?.. Леля пожала плечами: – Когда мы приехали, никакого мужа у неё не было, вроде да, Наташ? А потом появился. – И свадьбы не было? – продолжала приставать Тонечка. – Нас не приглашали, это точно. – Ну как же! Она же блогерша! Свадьбы для блогерш – первое дело. Острова в океане и платье за миллион. И фото в Инстаграм! – Не было никаких фото, вот те крест, – не унималась Наталья. – Я же на неё подписана! И я не поняла, нам уже нужно начинать волноваться, что ведущая пропала, или рано? – А когда следующая съёмка? – осведомилась Тонечка. – На будущей неделе во вторник стартуем. Она подумала немного и решила: – Пока рано. Если мы её не найдём, я позвоню. – Да мы тоже поищем, – пообещала Наталья. – Ну, где там Голубев застрял?! Словно издалека услыхав призыв начальства, Голубев явился и доложил, что стилистку Лену Пантелееву не видела с самой съёмки, хотя та должна ей звонить, и если позвонит, стилистка попросит её немедленно связаться с шеф-редактором. – Спасибо, – Тонечка допила кофе, с сожалением посмотрела в пустую кружку и поднялась. – Вы мне позвоните, если она найдётся?.. – Мы вам не помогли, да? – Лёля словно извинялась. – Но все равно, если нас уволят, вы пристроите нас к своему мужу? – Конечно! – бодро пообещала Тонечка. – Первоклассные редакторы на вес золота! – Откуда вы знаете, что мы первоклассные? Может, мы дуры?.. И все трое улыбнулись друг другу. Тонечка вышла в коридор и постояла, размышляя. Что сделал бы на её месте штабс-капитан из нашумевшего сериала? Или та самая героиня, которую она так и бросила в лодочном сарае? Уж они-то наверняка бы не растерялись и моментально придумали, куда двигаться дальше!.. Пожилая уборщица протирала полы, широко загребая шваброй слева направо. Тонечка посторонилась. – Ходют и ходют, – в полном соответствии со своей ролью пробормотала уборщица. – Губы накрасют и ходют! Срамота! Тонечка, которая всегда забывала накрасить губы, потрогала рот тыльной стороной ладони. – И разговоры у них тьфу, пакостные! Один мат-перемат! А туда же, культурными прикидываются! И ходют!.. – У меня ноги чистые, я на машине приехала, – соврала Тонечка. Уборщица плюхнула швабру в ведро. – У тебя, мож, и чистые, а у остальных грязные! А я подтирай за всеми! Наталья Владимировна талдычит: у нас должно быть чисто, мы телевидение! А сами матерятся! Наталья Владимировна, догадалась Тонечка, должно быть, шеф-редактор. – Кажный-всякий день горбатисся! Спина отваливается, а я за ими подтирай! Наталья-то хотела мне какую-то помощницу нанять, а я ей – вот! – Уборщица энергично обтёрла руку о подол форменного платья и сложила пальцы в узловатую фигу. – Чтоб я работала, а за меня какая-то фефёла денежку огребала?! Нет уж, не бывать такому! – А давно? – Чего давно? – Уборщица опять принялась протирать пол. – Работаете здесь давно? – Тю! Так ещё с советской власти, когда тута контора была. Горгазмашпроект называлась! Там-то культурные работали, Никодим Петрович всех обязывал сменку носить! Внизу переобувалися, а сюда уж в чистой обувке всходили! Тогда порядок был!.. – Тогда да, тогда был, – подхалимским тоном поддакивала Тонечка. – То есть, вы всех здесь знаете? – Век бы мне их не знать, срамников! – И Лену Пантелееву? – Ленку-то? Да её кажная собака в городе знает! Всякий вечер в телевизоре языком мелет да подолом трясёт! Я её терпеть не могу! Каблучищи наладит, губы накрасит, сиськи выставит и ходит! А мать приличная женщина с виду, рассудительная. – Вы с ней знакомы? С матерью? – Да чего ж не быть знакомой-то? Она тута в буфете, считай, с девяностых торгует! Никодим Петрович её на работу принимал, она ещё молодая была! Ты чего вытаращилася? Так оно всегда и бывает, мать приличная, а дочь с ума свихнулась! Срамота! А пироги у ей вкусные, у матери-то! Я и домой беру, и в гости когда. Говорю ей – ты уже мне отложи, Пална, ну она откладывает! – А где буфет? – Пирожка захотела? Так по лестнице вниз и ещё чуток вниз, а там налево!.. А я Палне так и говорю – на твою-то смотреть тошно, а вот Якубович – это да! Любимец мой!.. Чегой-то его кажный день не показывают? Вот показывали бы кажный день Аркадьича, народ бы в ножки поклонился и духом окреп! Чем срамоту глядеть, лучше Якубовича!.. Ты бы начальству свому передала, что ли! Тонечка пообещала передать начальству, чтоб Якубовича показывали каждый день, и побежала вниз по лестнице. Потом ещё немного вниз и налево. В коридоре были стеллажи от пола до потолка, сплошь уставленные кассетами «Бетакам», давно вышедшими из употребления, видимо, архивными, дальше опять стеллажи с металлическими ящиками неизвестного назначения, а по правую руку единственная дверь, широко распахнутая. Чем ближе к двери, тем отчетливее пахло булками, кофе, кажется, ванилью или ещё чем-то принадлежащим тесту. Обычно в телевизионных буфетах пахнет пригоревшим гороховым супом, луком и словно немного тряпками!.. Тонечка подошла и заглянула. Все столики были заняты, у прилавка небольшая очередь. Давешний оператор Стас стоял первым. – А булки сегодня с чем? – спрашивал он невидимую отсюда буфетчицу. – С изюмом, Стасик. Возьми, твоя-то маленькая такие булки любит! – Дайте штук пять, Светлана Павловна! – Не дам я тебе пять, Стасик, у меня ещё народ на обед не приходил, три дам. – Ну, давайте хоть три. – И плетёнку с маком. Возьмёшь?.. Тонечка зашла в буфет и тут же ринулась обратно в коридор, потому что увидела буфетчицу, выплывшую из подсобки. В коридоре московская сценаристка решительно натянула куртку и сильно почесала голову. – Что здесь происходит? – строго спросила она сама себя. – Кто-нибудь может мне объяснить?.. Первым делом, вбежав в вестибюль «Шератона», Тонечка осведомилась у портье, где её муж.