ПРОЛОГ. Великий Хан Молодой кочевник скакал через бескрайнюю золотую степь. Она была вечна, как небо и боги, и простиралась дальше, чем моря, о которых ему рассказывали бабки. И вся она принадлежала его дяде. Его дядя — Великий Хан, объединил орду кочевников. Ему подчинялись все народы мира на западе и на востоке. Ему присягали и платили дань. Но в самой орде находились глупцы, которые восставали против Великого Хана, попирая его право сильного на владение всем миром. Суд над этими глупцами был скор и жесток. Утром всадник слышал, как отец говорил, что рядом с их стоянкой недавно произошла сеча с теми, кто не покорился Великому Хану. Мальчику до смерти хотелось увидеть такое место, которое он, подрасти и возмужай, будет оставлять за собой при встрече со своими врагами. Отец запрещал ему выезжать со стоянки без охраны. Но нарушив наказ отца, сын скакал к месту, где он должен был увидеть смерть и презреть её. И вот, его конь споткнулся и чуть не сбросил седока. Осадив животное, он присмотрелся и понял, что на земле лежало вниз лицом тело с копьём в спине. Мальчик спешился и пошёл дальше. То тут, то там в высокой траве он видел тела людей и их ездовых животных. У кого-то из них отсутствовали части тела, кто-то уже распух от жары, и все они были истерзаны воронами. Пройдя полверсты, племянник Хана поднял целую стаю ворон на месте, где две армии сошлись в смертельном поединке. Трупы людей и мёртвые лошади валялись друг на друге, образуя вал из гниющей и смердящей плоти, сломанной и размазанной по траве вокруг. Один только старый ненормально большой ворон не улетел. Он, вроде и не замечал человека, продолжал копошиться в мертвечине клювом, выискивая на гниющих телах места посвежее и помягче. Иногда ему удавалось, отодвинув иную руку или ногу, поживиться глазом, до которого более мелкие сородичи добраться не сумели. При этом, расправившись со своим лакомством, он махал клювом из стороны в сторону, воздевал его к небу, а потом хохлился, явно смакуя послевкусие. Завороженный действиями Ворона, мальчик наблюдал за ним, затаив дыхание. Заметив слежку, ворон начал приближаться к человеку, скачками с тела на тело, он поравнялся с наблюдателем. Несколько мгновений ворон смотрел на мальчика, а мальчик на ворона. Наконец клюв животного раскрылся, и он заорал на всё поле: — Хан, хан, великий хан. Мальчик отпрянул, он хотел бежать, но какая-то неведомая сила удержала его на месте. Ему было до ужаса интересно, что скажет ворон. — Ты хочешь быть Ханом, мальчик? — прокаркал ворон. — Я буду Ханом, — возразил мальчик. — Но не Великим, — снова раскрыл клюв ворон. — Может и Великим. — Нет, — каркал ворон. — У Великого Хана будут свои дети и они будут Великими Ханами. — И что? — задал вопрос племянник Хана. — Я могу помочь тебе стать Великим Ханом, — посулил ворон. — А что требуется от меня? — сразу сообразил мальчик. Ворон вспорхнул, перевернулся в воздухе и превратился в человека с головы до пят скрытого длинным пурпурным плащом, из-под капюшона которого практически не было видно лица. — Лишь слушать моих советов, — произнёс человек низким властным голосом. Мальчик вспомнил сказки, что ему рассказывали бабки. — Ты джин? — спросил он. — Я лишь скромный слуга будущего Великого Хана, — поклонился человек в плаще. — Как зовут тебя, о слуга, — спросил мальчик, приосанившись. — У меня нет имени, — ответствовал слуга. — Я буду звать тебя — Ворон. ГЛАВА 1. Вероломное похищение Ночь опустилась на Вечный город Поднебесной. Император великого восточного народа спал, не тревожим ни криком совы, ни трелью сверчка. Стража шествовала в чинном благородстве по центральным улицам города, где жила знать. Они прошли вокруг дворца, внутри которого Каменные воины — личная гвардия императора, не смыкала глаз. Но ни бдительность, ни тишина кварталов высшего света не помогли охране дворца обнаружить две фигуры, которые пробирались к хранилищу реликвий династии Императора. Фигуры то застывали во тьме, то перебегали от одного укрытия в другое. Двое стражников стояли перед хранилищем, еще трое играли в маджонг в домике рядом. — Как у тебя с Мин? — спросил один из охранников, изнывая от скуки, у другого. — А, — махнул рукой тот. — Лучше бы отец позволил мне жениться на Мэй. Та хоть покладистая. А Мин строптива — даром, что из состоятельной семьи. — Ну, а ты научи её, — посоветовал первый. — А что её учить? — вздохнул второй. — Убить её не могу — уж больно неудобно будет перед родственниками, все они так радовались, что породнились с Чэнями. А бить её бесполезно, она только ещё хуже начинает делать — назло. Знает, что не убью. — Да, попал ты, — покачал головой первый. Вдруг все споры и возмущения из домика, где играли в маджонг, стихли. Наступила полная тишь, которая звенела и отдавала страхом где-то в затылке. — Ты слышишь? — сказал первый охранник. — Что? — Как будто шаги, только что? — Я ничего не слышу, что меня больше всего напрягает, — пожаловался второй. — Ты прав, — ответил первый. — Заснули они там за своей игрой что ли? — Сходишь, проверить? — ответил вопросом на вопрос второй. В разговоре повисла пауза. У первого жутко сосало под ложечкой щемящее чувство, что ходить не стоит. Но с другой стороны, стоять и глупо пялиться во тьму, пока рядом происходит что-то неладное — занятие более чем неблагодарное. — Ладно, — выдохнул наконец первый. — Я пойду. А ты — стой и следи, чтобы никто не вошёл в хранилище. Стражник отошёл в домик, держа на изготовке нагинату и молясь, чтоб сослуживцы не посмеялись над ним за его нелепый вид. Второй остался перед входом, вслушиваться во тьму. Прошло совсем немного времени, как звуки быстрых шагов возвестили оставленного одного о возвращении напарника. Он всматривался в темноту, ожидая увидеть очертание знакомого доспеха, но из тьмы вышел совершенно другой человек. Высокий и рослый, в чёрном плаще, он держал в правой руке короткий меч. Охранник выставил вперёд нагинату, готовясь к бою и продумывая первый свой выпад. Но его планам не суждено было сбыться. Откуда-то сбоку по древку был нанесён удар, что рассёк деревяшку надвое. Страж обернулся, чтобы увидеть лицо нападавшего, однако ничего не успел сделать. Тёмный силуэт метнулся к нему, и он ощутил удар в лоб, что сбил его с ног и потушил внутри головы огонёк сознания. *** Император восседал на троне во всём своём величии. Никто ни словом, ни делом не осмеливался потревожить его великолепие, пока он размышлял над очень важными государственными делами и ожидал докладов от своих вассалов. Но первым в зал прошёл не посланник вана, а управляющий дворца вместе с начальником Каменных стражей. Управляющий дворца выглядел жалко, его лоб был покрыт испариной, глаза вытаращены, а ноги тряслись. Начальник охраны держался лучше, но и он выглядел явно расстроенным. Оба подошли к трону настолько близко, насколько позволял этикет, оба встали на колени, при этом начальник охраны поклонился низко, но не до пола, а Управляющий с характерным звуком ухнул лбом об пол, да так и остался в таком положении. — Говорите, — повелел Император. — О, Солнцеподобный, — начал начальник стражи. — Сегодня ночью в ваше хранилище проникли. — Кто?! — вскричал император. — Мы не знаем, — признался начальник. — Однако, согласно описаниям, тех из охраны, кто видел нарушителей, это чужеземцы. Управляющий, наконец, поднялся из своего затяжного поклона и быстро заговорил. — Солнцеподобный, я уже распорядился досматривать все караваны чужеземцев, покидающие Поднебесную. Караваны рядом с городом задержаны и им будет разрешено покинуть Поднебесную только по прямому указанию. — Что украли? — прогремел голос императора. Наступило молчание, никто из докладывающих не решался заговорить первым. — Украли сосуд с кровью вашего прадеда и немного золота, — наконец заговорил начальник стражи. Снова повисла гнетущая тишина. — Всю охрану дворца, несущую службу в ту ночь, казнить, — пророкотал голос императора и эхо пронеслось по залу. — Если в течении луны реликвия не будет найдена, позвать моего брата и передать ему мою волю: чтобы он отправлялся на запад и нашёл тех, кто использует кровь моего прадеда. Во все 12 концов Поднебесной отправить гонцов, чтобы ваны всех областей подготовили войска и могли выйти на запад по первому моему требованию, дабы наказать вероломных тварей и народы их за то, что покусились на святые реликвии Поднебесной.