– Согласен, Рамирес, – поддержал того Жуан и пренебрежительно поморщился, глядя на Жулите. – Если мы не помрём до прихода судна, то это будет удивительно. Даже непостижимо! – Ничего непостижимого тут нет, – заметил капитан. – Сколько случаев, когда человек, живя впроголодь, чувствует себя значительно лучше, чем питаясь обильно и хорошей пищей. – По мне, так лучше есть обильно, чем мучиться голодом ради продления на месяц своей жизни. Да ещё в старости, когда все болезни ополчаются на человека, – Рамирес сплюнул в раздражении. – Вот табака у нас нет, а я пристрастился к нему на острове. Теперь испытываю мучения. – Не может быть, что за такой срок ты не отвык от этой гадости! – с возмущением воскликнул капитан. – А что? Правда, тянет не так сильно, но охота, особенно, когда психую. В таких разговорах люди коротали время у костра или сидя у примитивного очага, смотря на пламя. Так пришлось пережить ещё одну зиму, которая, кстати, оказалась не такой уж жестокой, если не считать голодных дней и полуголодного существования с редкими днями обжорства, когда Рамирес или Серезо добывали много мяса или рыбы. Но такое случалось не более трёх-четырёх дней в месяц. Глава 20 – Это сколько лет мы тут сколачиваемая? – как-то спросил Жулите уже в конце лета. – Я и не смогу вспомнить про это. Капитан, вы какие-то записи там ведёте. Не расскажете нам о годах, проведенных нами в этом вашем плавании? Капитан вздохнул. Он выглядел похуже, и видно было, что болезни помаленьку одолевают старое тело. Затронули и душу. Он стал молчалив, иногда раздражителен, и часто уходил далеко на мыс, где садился на камень и долго смотрел в море, стараясь проникнуть за горизонт. Глаза его всегда устремлялись на восток. Лопеш на такие вопросы отвечал довольно уверенно, но всегда сначала делал подсчёты, бормоча себе под нос: – Больше пяти лет пробыли мы на острове. Я уж и забыл, как он звался. Потом добирались сюда. Тут мы уже три года, почитай. Без малого. Стало быть, восемь лет. – А в каком году мы ушли на запад? – спросил Рамирес почти безразлично. – В каком году, – протянул капитан. – Надо вспомнить. Что-то с памятью у меня плоховато стало. По моим подсчётам, не всегда точным, мы отплыли в шестьдесят четвёртом году[1]. Стало быть, сейчас должен быть... – он подсчитал: – должен быть семьдесят второй год. Кажется, так. Могу и ошибиться, ребята. – Год не имеет для нас никакого значения, капитан. Важно, сколько нам в этих местах ещё оставаться? – Скоро коз не останется, – усмехнулся Серезо. – Не успевают нарождаться. – Ты ещё далеко не весь остров обследовал, – заметил Рамирес. – Может, в других местах их водится множество. – Или ты их распугал, и они ушли подальше от твоих стрел, ха! – усмехнулся Жуан совсем не так весело. Люди постепенно становились всё более дикими, неразговорчивыми и чаще по пустякам вспыхивали злобой. Драк, правда, ещё не случалось. А совсем недавно с рыбалки не вернулся Рамирес. Его высматривали до темноты, жгли всю ночь костер, но его не оказалось даже утром. И ветер был с вечера очень свежим. – Неужели он осмелился отъехать слишком далеко? – спрашивал самого себя Жулите. Ответить ему никто не мог. – Наверное, не справился с ветром, – пробормотал Серезо. – В такой ветер на его плотике трудно удержаться на курсе. Отнесло в море. – Вот и ещё одна потеря, – пробормотал капитан и с хмурым лицом ушел в землянку. – Как бы наш капитан Богу душу не отдал, – проводил того глазами Серезо. – Жалко старика. Столько времени только и делал, что хотел доказать себе и другим, что западные земли существуют. Доказал, а донести никак не может. – Значит, судьба его такая, – философски изрёк Жулите. Они сидели на берегу у костра и уже перестали бросать взгляды на море. Надежда на возвращение Рамиреса с каждым часом уменьшалась. К тому же и ветер крепчал. Не исключено, что он скоро перейдёт в штормовой. Утром Рамирес не появился. И обломки плота тоже не виднелись на волнах. – Может, он высадился в другом месте острова? – сделал предположение Серезо. – Можно пройтись по берегу и поискать. А я попробую поохотиться. Вечером у очага, запивая мясо козы водой из ключа, моряки вяло обсуждали пропажу и поиски Рамиреса. – Я прошел миль пять по берегу, – говорил Жулите. – Никаких следов. Возможно, дальше они бы и попались, да я вернулся. И так сколько прошагал. Ноги отваливаются. Жратвы-то не взял с собой. Сырых креветок попробовал. И водорослей поел. А выше подняться не захотел. – У меня тоже ничего, – хмуро заметил Жуан. Я прошел меньше, но и путь у меня намного труднее. И тоже ничего. – Искать, судя по всему, бесполезно, – тихо молвил капитан и вздохнул. – У него последнее время на душе было как-то смутно. Я замечал. Может, он покончил с собой? Да что-то не верится. – Не мог Рамирес так с собой поступить! – вскричал Серезо. – Не такой он человек, ребята. Просто в море погиб. Мало ли что могло с плотом случиться. Ветер был довольно свежий. – Да, – бросил коротко капитан и отвернулся, словно скрывая навернувшиеся на глаза слёзы. Прошло время, но Рамирес так и не появился. И обломков плота ни одна волна не выбросила на берег. Да и весь берег сил не было обследовать. – Ладно, чего уж там горевать. Все там будем, только в разное время. – Капитан Лопеш тяжко вздохнул. – Бывает, что и в одно, – пророчески отозвался Жулите. – Не каркай, матрос! – повысил голос капитан. Прошла и эта зима. Заболел Серезо, и на охоту некому стало ходить. С пищей совсем стало плохо. Сеть пропала вместе с Рамиресом, мяса добыть никто не мог. Оставались травы. Орехи, каштаны и ягоды ещё не поспели. В землянке воцарилась атмосфера уныния и упадка. И в этот период капитан, сам сильно болея, принялся энергично подбадривать людей и лечить Серезо, пытаясь поднять его на ноги. Через месяц Серезо отправился на охоту. У него была страшная слабость, но за это время козы осмелели, и ходить далеко не пришлось. К тому же он пошел не один. Жулите был рядом, собирая корешки и травку, которую можно было употребить в пищу. К вечеру они вернулись с тушей козы, освежеванной и початой. – Мы не утерпели, – оправдывался Серезо. – Уж очень жрать хотелось и сил совсем не оставалось. Жулите хоть держался, а я, как подстрелил, так и упал в траву, ждал, когда он мне мяса даст. Слюной изошел. Аппетит-то какой стал! – Ну и правильно, – успокоил того капитан. – Быстрей жарьте, а то и мы потонем в слюнях. Вот только соли настоящей нет. А морская не то. – Хоть такая есть, и то слава Богу! – воскликнул Жулите. – А мы забыли её взять, так ели пресное. И ничего, вполне... С каждым днём Серезо становился всё здоровее, и раза два в неделю приносил козу или козлёнка. Эти ещё не так прытки были, их было легче добыть. За месяц моряки немного отошли от голодухи. Появились некоторые ягоды, ждали орехов и каштанов. И неожиданно прибежал Жулите и заорал во всё горло: – На горе дым виден! Кроме Серезо никто там не может быть! Значит, что-то увидел! Неужели судно? Капитан Лопеш с побледневшим лицом вскочил и прытко выбежал наружу. Над вершиной горы отчётливо виднелся дым. Его сносило к юго-западу, но он должен быть виден за многие мили. Ведь гора и от землянки была далеко. – Что делать? – спросил Жулите. – Может побежать на гору и посмотреть? – Это займёт полдня, а дело идёт к вечеру. Серезо сам справится, коль у него что-то перед глазами стало. – Капитан не отрывался от видения. – Будем ждать его возвращения. Стемнело, а матроса всё не было видно. И тропа была пустой. А именно по ней должен был возвращаться Серезо. Ночь прошла почти без сна. С утра Хуан порывался бежать на гору. Капитан опять остановил его. – Нечего силы тратить зря. Серезо сам должен нам всё поведать. Дым до сих пор виден. Значит судно, если это оно, ещё не удалилось. К тому же оно не может просто так идти мимо. Оно пришло на остров. Скоро мы всё узнаем. Но прошел и этот день, а Серезо не появлялся. Всех охватило волнение и беспокойство. – Что такого могло произойти, что Серезо так и не вернулся. Ведь знает, что у нас нет совершенно еды! – нервничал Жуан. – С утра обязательно пойду на гору и посмотрю, что там. Он так и поступил. А дым подниматься в небо перестал. Его просто больше не видно. – Подняться в гору потребует большую часть дня, – заметил Жулите. – Значит, трудно ожидать его к вечеру. – Это так, – неопределённо ответил сильно переживающий капитан. – И дым больше не поднимается, а топлива там достаточно. А часа в три пополудни Жулите вдруг заорал благим матом с берега: – Капитан, судно! Совсем близко! Из-за мыса идёт к нам! Смотрите! Лопеш выскочил из землянки и тут же увидел небольшое судно с двумя мачтами и латинскими парусами. Оно неторопливо двигалось с юго-востока, обходя мель у мыса. Капитан остановился – слёзы застилали глаза, а ветер не успевал их высушивать. Они вдвоём стояли на самом краю камня, махали руками и кричали, хотя знали, что их не слышали. Зато с русленя тоже махал рукой Серезо, кричал и тоже его никто не услышал. Час спустя шлюпка высадила на берег Серезо и матросов с пилотом. На островитян смотрели, как на дикарей и было чему удивляться. В козьих шкурах, босые и лохматые, они действительно походили на настоящих дикарей. – А Жуан? – спросил капитан, когда первое волнение несколько улеглось. – Он не выдержал и ушел на гору. – Я его не видел, – ответил Серезо. – По-видимому, он ещё не успел залезть на гору, как мы уже отвалили сюда. Я едва уговорил капитана забрать нас. – А чего ему нас не забрать? – удивился капитан. – Мы же его соотечественники и это его христианская обязанность. Откуда он здесь? – повернулся он к пилоту, довольно не старому моряку, с чёрной без седины бородой. – Сейчас мы с Пико, но обитаем на Сан-Мигеле. У нас задание здесь. – Что это за задание на таком далёком острове? – Семейство де Гувернадора заплатило нам за проверку их столбов. Вроде бы здесь застолбили участок, и дети хотели бы убедиться. А мы и сами намеревались здесь побывать. Разведать. – Это же надо такому случиться! – воскликнул капитан и переглянулся со своими друзьями. – Вы как раз попали куда надо, сеньор. Мы один столбик уже обследовали. Участок действительно имеется. Один мы до сих пор храним, да у него уже надпись не разобрать. Сколько лет прошло!