– Эй, на галере! Это «Диана»? – Чего надо? – перевесился через борт третий помощник. – Вам капитан посылает бочонок вина по случаю успешного завершения похода! Принимай, а то уже поздно! Пора спать! Помощник хоть и удивился, но приказал матросам поднять бочонок. В нём с приятным плеском слышалось не менее десяти асумбр[1] вина. Матросы вопросительно поглядывали на помощника, и тот, поняв жажду, сказал: – Матиас, принеси черпак, и пусть каждый выпьет по паре черпачков на сон. А мне принеси кружку, а то что за питьё из черпака? – Сеньор, премного благодарны, – ответил радостно Матиас и помчался к повару, а другой матрос уже вытаскивал пробку, готовясь разливать вино. Пере подозревал на неладное и поспешил в каютку, боясь, что и его заставят выпить этого пойла. Рауло поблизости тоже не оказалось. Матросы с весёлыми смешками и шуточками за щедрость капитана, вытягивали свои черпаки, утирались и довольные продолжали галдеть. Даже спящие встали, боясь проворонить дармовую выпивку. Пере лежал на узкой койке, прислушивался к шуму на палубе и гадал, как ему добыть ключи от каморы с оружием. Он слышал, как постепенно голоса на палубе затихали и наконец, всё погрузилось в тревожную тишину. В дверь протиснулся Рауло и Пере вскочил, словно ошпаренный. – Который час? – прошептал он. – Пора, хозяин. Вы займитесь оружием, а я гребцами. Особо шуметь не надо. – А команда? Что с нею? – Спят, голубчики. Может, кто и не отошел ко сну, но это не страшно. Вперёд, сеньор! Работы ещё много! Шестьдесят гребцов слишком много для нас. Они вышли на палубу. В темноте, при свете двух тусклых фонарей, с трудом можно разглядеть спящих матросов. Кто-то ещё боролся со сном и бормотал несуразное. Рауло растворился среди гребцов. Те неясно шумели, бряцали цепями, слышался приглушенный гул голосов. На полуюте Пере увидел помощника, что привалился к ограждению и сладко похрапывал. Трясущимися руками Пере ощупал карманы, осторожно достал ключи, и, прихватив фонарь, прокрался к каморе, что находилась чуть ниже палубы. Тяжелая дубовая дверь подалась с трудом. На стенах висели арбалеты, стояли пучками копья и дротики, сабли и шпаги с мечами аккуратно лежали в ящике. Тут было и несколько кулеврин[2], рога и бочонки с порохом, но с ними Пере связываться не хотел. Надеялся спросить у Рауло. Всё это он тащить не собирался, решив пригласить гребцов самим вооружиться. Вышел на палубу и удивился, увидев рядом небольшую фусту[3]. С её борта уже перекинули мостки, и чужие матросы ловко взбегали по ним, проворно спрыгивали на палубу и тут же начинали грабить галеру. Никого, правда, не трогали из спящих матросов. Лишь второго помощника пришибли слегка, заперли в каюте, пригрозив убить, если тот поднимет шум. Пере отыскал Хуана и, не обращая внимания на его вонь, обнял друга, с трудом сдерживая навернувшиеся слезы. – Наконец-то можно поговорить, друг мой Пере! – говорил Хуан, но, словно спохватившись, сказал резко: – Погоди, не время! Надо сматываться и побыстрее. Гребцы уже хватали оружие и вереницей грузились на фусту. Туда же грузились припасы, одежда и запасные снасти и всё, что удалось найти ценного. Ломали неподдающиеся двери осторожно, боясь нарушить тишину рейда. – Всё! – раздался голос, весьма властный и грозный. – Уходим! Поторопись! Пере увидел, как Рауло с охапкой копий пробирается к мостку. Поспешил за ним и оказался на тесной палубе фусты, сплошь заваленной добычей и толпящимися гребцами. – Ничего не палить! – пророкотал негромко тот же голос. – Уходим тихо! На вёсла, собачьи дети! С нами Бог! Гребцы с неохотой расселись на скамьи, вёсла взмахнули, и судно отвалило от борта галеры. Ни один огонёк не светился на борту фусты. В полной темноте и тишине, судно осторожно пробиралось к выходу из бухты. Пере в смятении и волнении наблюдал за всем, что происходило, и не представлял, что же его ожидает в новой, незнакомой жизни? Искал глазами Рауло и Хуана, но о его существовании словно все забыли. И он продолжал оглядывать судно, чему мешала густая ночь. К рассвету фуста потеряла из виду скалы Сагреса и шла под парусами и вёслами, огибая мыс Сан-Висенте. Он чернел далеко впереди по левому борту. Пере так и не смог найти ни места, ни времени для сна. Да ему и не хотелось спать. Возбуждение не проходило. – Друг, ты что это, так и не прилёг? – услышал юноша голое Хуана. Обернувшись, он увидел перед собой молоденького человека, в добротном кафтане и туфлях с большими пряжками. Чулок на ногах не было. – Тебя трудно узнать, Хуан! – обрадовался Пере. – Ты так изменился! – Ещё бы мне не измениться! Больше года сидел на вёслах, а ты такое говоришь, Пер! – Ты прав, Хуанито! И я так рад, что тебе удалось освободиться от всего этого, – Пере кивнул вокруг. – Не без твоей помощи, друг Пер! – улыбнулся юноша, а Пере прикинул, сколько же тому теперь лет. Выходило что-то вроде шестнадцати. И ответил, скромно вскинув брови: – Это всё Рауло, Хуанито, Без него я бы ничего не смог сделать. – Ладно, не огорчайся, уж больно ты скромен, Пер! Тут такое не проходит. – А куда мы идём? Вроде на восток. С какой целью? – Сколько вопросов сразу, Пер! – хохотнул Хуан и добавил с усмешкой: – Наверное, соскучился по вопросам? Понятно. Скажу только, что всё зависит от сеньора Санторо. Это его в основном, освобождали. А заодно и остальных. – А кто этот Санторо? – понизил голос Пере. – Наш глава, Пер. Теперь от него всё будет зависеть. Я понимаю так, что ему необходимо сначала добыть деньги. И мы к ним тронулись уже. Точно я не знаю, но где-то за мысом Сан-Висенте. Скоро мы туда приползём. – А погоня? Её вы ожидаете? – Всё может случиться, Пер. Однако у нас отличный главарь, и я ему полностью доверяю. Кстати, здесь и твои знакомые. Те, с которыми ты вёл дела в Сетубале. Ты их увидишь. Но тебе необходимо отдохнуть, Пер. А то ты плохо выглядишь. Идём, я покажу, где тебе никто не помешает. Они по узкому крутому трапу спустились в тесный трюм, и Хуан указал на тюфячок, расстеленный среди тюков. – Это я тут спал. Отдохни, потом сам вылезешь. Тебя не станут беспокоить. Времени у тебя достаточно. Странно, но Пере тут же заснул, едва Хуан задвинул крышку люка. Он так устал, что не слышал, как в надвигающихся сумерках фуста бросила якоря у самого берега, темневшего в двадцати саженях севернее. Как матросы с Санторо ушли на берег и долго оставались там. Фуста стояла, слегка покачиваясь на пологой волне, без огней, с обрасопленными[4] реями, готовая в любую минуту выбрать якоря и тронуться в дальнейшее плавание. Пере стоял у фальшборта, смотрел на чёрную воду, неторопливо бегущую назад, к корме. И в голове возник смазливый образ той девчонки, что ублажала его совсем недавно. Вспомнил, что он обещал ей продолжить такое приятное с нею знакомство, но вот не получилось... Он выспался, и теперь голова работала отчетливо, но мысли его не были так уж приятны. Он оказался втянутым в преступные дела, и власти в случае его поимки, окажут ему всяческое уважение, повесив на площади одного из городов Португалии. Такие мысли сильно обеспокоили юношу. Поискал глазами Хуана или Рауло. Никого из них не оказалось. Видимо, спали, отдыхая. Зато на полуюте смутно просматривалась фигура довольно высокого человека, и юноша знал, что это и есть тот самый Санторо. Оказалось, что он отличный моряк, грамотен и разбирается в судовождении. А фуста продолжала идти вблизи берега на восток. Пере предполагал, что они хотят покинуть пределы Португалии и на время укрыться в Испании. Или поохотиться за судами мавров Гранады. Такое часто случалось в этих водах. Две недели фуста совершала каботажное плавание вдоль берега полуострова. За это время часть гребцов ушли в поисках лучшего на берег, но человек двадцать пять ещё находились на борту в толкучке и тесноте. – Что с ними делать? – спросил однажды Пере у Хуана. – Это те, кто ещё колеблется или решили остаться с нами. Ты видел, как их обучают владеть оружием, возможно, мы станем гоняться за мавританскими судами или ещё что придумает наш Санторо. Появляться нам на берегу сейчас слишком рискованно. Опять на галеру никто не хочет. Да этим и не обошлось бы. Теперь только на виселицу. Пере испуганно взглянул на юношу. Тот усмехнулся. – У меня такое впечатление, Хуанито, что и ты мало что знаешь из замыслов нашего Санторо. – А как ты думал? Кто я такой? Простой мальчишка. Использовали на подхвате и прочей мелочи. Иногда, правда я мог что-то сделать и большее, но далеко не всегда. Пешка! – У тебя в голосе сожаление, Хуанито. – Ещё бы! Думаешь, тут все такие ушлые, как наш Санторо или Рауло? Ничего подобного! Только они и значат что-то, остальные такие же пешки, как и я. Зато имеют намного больше моего. – А Бочка? Как он? – Этот парень отлично работает руками, мускулами, но голова у него слаба. – А у тебя как с готовой, Хуанито? – усмехнулся Пере. – Работает, Пер! Намного лучше, чем у остальных, да толку что-то от этого мало, Пер. И мне немного обидно. А что сделаешь? Ещё мал, как скажут старые. – Не задумал ли ты чего серьёзного? – со страхом спросил Пере. – Ты о таком даже про себя не говори, Пер! – прошептал Хуан, оглядываясь. Ещё кто заподозрит, тогда не миновать самого страшного. Санторо лёгок на расправу. С ним шутки плохи. Потому поменьше болтай, Пер. – Однако ты можешь что-то тут подкопить и бросить это дело. – Твои денежки я давно прогулял. Потом, правда, имел немного. Когда уговорил Бочку отправиться с вами на Азоры. За это меня сильно уродовали. Не кулаками, конечно, но и слова иногда могут сильно больно ударить. – И как тебе удалось уговорить Бочку на такое дело? – Случай помог, Пер. У него имеется племянник. Тоже околачивается возле инфанта в Сагресе. Ты мог его даже видеть. Так он тоже болеет западными землями. И, узнав, что Бочку уговаривают пойти на Азоры, упросил того согласиться на моё предложение. – А сам тот племянник, не пожелал сходить на острова? – В то время он этого сделать не мог. Были какие-то дела в Сагресе. Зато мне это стоило последних твоих денег, Пер. Вот так, друг мой Пер! – Я ничего такого не знал, Хуанито! Как мне отплатить за это? Кстати, наш Хайме помер. Совсем недавно. Узнал в Сагресе. Трактирщик сказал. Жаль мне его. Болел он. – Забавный старик был, царство ему небесное! Вскоре ещё несколько каторжников попросились на берег. И Санторо повернул фусту назад. Через три дня курс изменил на южный и вскоре показался африканский берег. Стало ясно, что Санторо выискивает добычу. И она появилась. Довольно большее судно под флагами Танжера[5] продвигалось на восток. Маленькая фуста наверняка не вызвала ни у кого никаких опасений. Два её больших косых паруса позволяли ей идти разными галсами, и не прошло и двух часов, как суда оказались рядом,