В ответ Хайме лишь тяжко вздохнул и не стал больше спорить. Слишком большая разница у них в возрасте, чтобы они легко понимали друг, друга. Через день Хайме заговорщицки заговорил, понизив голос, словно их могли в их конуре подслушать. – Я могу высказать тебе мои предложения. Только не сердись. Это про твои сердечные дела. Помнишь, мы говорили о них недавно? Юноша оживился и с загоревшимися глазами ободряюще смотрел на приятеля. – Так вот, мой юный друг. Меня никто не заподозрит в чём-то предосудительном, особенно что касается женщин. Я могу легко проникнуть в дом к сеньоре под видом звездочёта, торговца снадобьями, или ещё под чьим-то видом. И вполне смогу передать от тебя привет и получить самые ценные указания. Пере с интересом и любопытством смотрел на оживлённое лицо Хайме и никак не мог понять, что того движет так рьяно помогать в его любовных приключениях. И тут же согласно кивнул, заметив взволнованно: – Здорово! Я на всё согласен, Хайме! Действуй. Скажи ей, что я сгораю от нетерпения и готов на любые безрассудные действия. И буду ждать её предложений с великим нетерпением. – Тогда договорились, друг мой Пере. Только не думай, что это будет уж очень скоро. Может быть, я только через неделю получу ответ на твои запросы. – Лучше поторопись. Терпение моё кончилось уже давно. И в то время как Пере с возраставшим нетерпении ожидал результатов, Хайме не терял времени даром. Уже давно он познакомился со странным лекарем, который тайно приторговывал разными снадобьями, часто запрещенными церковниками, что было весьма опасно. – Мой друг, – говорил лекарь, сузив глаза и хитро ухмыляясь, – это будет дорого стоить. А я знаю, что у вас с деньгами негусто. – Дорогой Лусиано, мы ведь почти коллеги. Нельзя ли сделать скидку? Уверен, что это для вас не будет столь обременительно. К тому же ничего опасного и страшного не может произойти. – Тогда прощу открыть карты, мой Хайме. Знаешь, что я не из болтливых. А ты не принадлежишь к числу знатных, и тебе нет особого смысла в таинственности. Выкладывай, а я послушаю и решу. Хайме обстоятельно поведал Лусиано суть его предложения, и тот с ещё более хитрой и понимающей усмешкой, изрёк неожиданно: – Боже, да я в таком случае и вовсе не возьму с тебя ни медяка! – В чём дело, Лусиано? – удивился Хайме. – Я этого грабителя Манлио не выношу уже давно, как только он тут появился со своей мошной. Против него я и бесплатно всё устрою. Что бы ты хотел? – Что-нибудь из такого, что совершенно безопасно, но выглядит, как заразная болезнь. Сможете, мой друг? – А что-то полегче нельзя? Например, такое, что всё же вынудит дона Манлио не появляться у её постели? – В общем, мне всё равно. Лишь бы дело моего друга удалось. Они оба в таком нетерпении, что больше ждать не в состоянии. Старик так опротивел Диноре, что она готова на безрассудство в его обществе. – Дайте подумать, коллега, – усмехнулся лекарь. Хайме терпеливо ждал, боясь нарушить мысли мудреца. – Слушай, Хайме, – фамильярно проговорил лекарь. – Могу предложить снадобье, после приёма которого на время наступает такая слабость, что невозможно пошевелиться. Оно проходит минут через десять, если принять противоположное лекарство. И всё исчезает бесследно. Никаких болей или неприятностей. Просто человек лежит и не может шевелиться. – И как это может помочь моему другу? – не понял Хайме. – Ты должен устроить так, чтобы пригласили меня. Я сделаю вид, что обследовал больную, дал ей лекарство и потребую, чтобы никто её не беспокоил до утра. А утром она окажется совершенно здоровой и бодрой. Я получу гонорар, а твой друг, как мой помощник, получит свою долю наслаждения. – Вы хотите, чтобы мой друг стал вашим помощником? – удивился Хайме. Подумал и с улыбкой согласился, заметив: – Это так романтично и необычно, коллега! Я согласен. Когда я получу ваше снадобье? Мне ещё надо придумать повод для посещения. А что так возбудило вас против этого сеньора? – Это давняя история, коллега. И я подумал, что этот проходимец может и мне доставить большое удовольствие, если ваш друг сумеет обрюхатить его молодую жену. Я даже готов заплатить ему за это. Вот будет потеха! – Значит, мы договорились, сеньор Лусиано? Когда я смогу всё довести до сведения моему другу. Его зовут Пере. Запомните? – Приходите с ним завтра, после сумерек. Люблю дела вершить в сумерках, – с каким-то коварством в голосе, молвил лекарь. Пере воспринял рассказ Хайме не очень радостно, хотя надежда и возникла. Даже посмеялся над словами лекаря, говорившего о беременности. – Вот паскудник, твой лекаришка! Чего надумал! – А что тут такого? Вполне может статься. К тому же у нашего дона Манлио вряд ли хватит сил для зачатия. Выглядит он совсем дряхлым. – Тут всякое может произойти, – улыбнулся Пере, но подумал про себя: «Я бы не очень обрадовался такому повороту в жизни Диноры!» Он знал, что у дона Манлио имеются три дочери, и все старше его жены, но нет наследника, которому он мог бы оставить своё обширное дело и наследство. И потому понимал надежду ростовщика на рождение сына. И тут же пожалел возлюбленную, представив её с младенцем на руках, никакого отношения к дону Манлио не имеющего. – Ты немного расстроил меня, старик, – пожаловался Пере. – Но я принимаю ваш план, и мы завтра отправимся на свидание с твоим колдуном. Уже через два дня Хайме удалось посетить дом дона Манлио. Хитрый старик подгадал время, когда хозяина дома не было, и добился приёма донной Динорой, всячески расхваливая свои снадобья. Подождав ухода служанки, он наклонился к молодой женщине и зашептал: – Я от Пере, красавица! Он в нетерпении и готов на сумасбродство. Динора вспыхнула алым цветом, глаза загорелись жаждой приключений. Спросила жарким шепотом: – Что он задумал? Говори, старик, быстрее! – Вот этот порошок примете после обеда. Вам ничего не грозит, но вы так ослабеете, что не сможете пошевелиться. Попросите пригласить лекаря по имени Лусиано. Только он сможет вам помочь. С ним будет и Пере. Только не выдавайте его... и меня. Прошу вас, донна Динора. – Хорошо, старик! Спасибо! Вот, возьми, а то я давно вам не ссужала, – Динора протянула три монеты полноценного золота, порывшись в шкатулке. Они ещё поговорили, обмениваясь своими горестями и предстоящим свиданием двух любящих сердец. На прощание Динора сказала, расширив глазищи: – Ты, уверен, что твоё зелье не причинит мне вреда? Лучше дай мне его немного. Я спрячу. Вдруг ничего не выйдет с приходом твоего лекаря. Хайме удивился столь мудрому предложению женщины. Он достал коробочку и передал Диноре, пояснив ей: – В чашку с водой всыпать две щепотки порошка. Он растворится, и вы его выпьете. Через полчаса всё у вас восстановится. Настаивайте на присутствии его помощника, – и Хайме улыбнулся заговорщицки. Вечером, когда уже начало темнеть, Хайме с Пере были у лекаря. Ждали посыльного от Диноры. В напряженном молчании сидели при лампаде, едва освещавшей иконку Богоматери. Помещение из двух комнаток и кухни было больше похоже на дьявольскую преисподнюю – с колбами, тиглями и сушеными травами, развешанными под потолком. Наконец тихо постучались, и лекарь тут же встал и впустил в тёмное помещение человека. Остальных успел отправить в соседнюю комнатку. Пере слышал, как посыльный торопливо излагал просьбу немедленно посетить дом дона Манлио, торопя маэстро. – Погоди, я только разбужу помощника. Ты меня проводишь. Идти пришлось не более пяти минут, и вот они в слабо освещенной комнате, ожидая хозяина. Тот, волоча ноги, семенил к ним, расточая гневные ругательства за долгое отсутствие. – Идите за мной! – грубо буркнул он и пошел впереди, неся канделябр из трёх свечей. – Сеньора умирает, а вы чёрт знает где шляетесь! Динора лежала на постели с бледным, как полотно лицом, и Пере испугался не на шутку, увидев её. Лекарь что-то говорил на непонятном наречии, но Пере знал, что это для создания соответствующей обстановки таинственности и значительности. Сам Пере суетился, что-то пытался делать, а лекарь внимательно ощупывал и простукивал Динору, считал пульс и смотрел в глаза, оттопырив веки. Требовал показать язык и внимательно осматривал подмышечные впадины и шею. Дон Манлио стоял позади и молча сопел. От него шел отвратительный дух старости, и Пере понимал, как мучилась возлюбленная, испытывая его близость. – Что вы там копаетесь!? – не выдержал ожидания дон Манлио. – Вы можете ей помочь? Лекарь встал, вздохнул и, не поднимая головы, сказал: – Болезнь серьёзная. Это козни Сатаны, сеньор. Бороться трудно, но надеемся, что мы справимся с этим наваждением злых сил. На вашу супругу, дон Манлио, скорее всего, сделали наговор. Мне придётся ей долго читать молитвы, дать дорогое лекарство и оставить моего помощника наблюдать за ней до утра. И никто не должен мешать лечению, дон Манлио. – Как, даже мне нельзя зайти осведомиться о её состоянии? – Никто не должен нарушать процесс выздоровления. Только знающие его люди. Это я и мой помощник. Но я стар и мои силы не настолько сильны. Для скорейшего выздоровления нужен более молодой, сильный импульс энергии. И это следует соблюсти неукоснительно, дон Манлио. – Но я могу надеяться, что завтра я смогу ею полюбоваться, маэстро? – Мне трудно так обещать, сеньор, но надеюсь, что это может произойти. У моего помощника очень мощное силовое воздействие. И, если ему не мешать, вполне можно надеяться на выздоровление. Это редкая болезнь, которая при отсутствии должного лечения, может перерасти в необратимый процесс и к... летальному исходу, – грозно оповестил Лусиано весьма значительно и предупреждающе. Лекарь дал уже приготовленный напиток, приподнял с помощью Пере её голову, и заставил выпить всё до капли. Потом чашку с каплей раствора он подогрел на пламени свечи, прошептал заклятие или молитву и понюхал её. – Процесс пошёл, дон Манлио. Остаётся только подождать до утра. Всего хорошего, дон Манлио. Завтра я посещу вашу супругу. До свидания. Все покинули спальню Диноры, и Пере тут же приник к бледным губам её пока ещё безжизненного лица. Она даже не смогла ответить на его поцелуй. И лишь затуманенными взором следила за ним без всякого выражения. – Любимая, потерпи немного! – шептали его губы. – Скоро ты почувствуешь лёгкость, и мы станем любить друг друга, как не любили никогда! Ты меня слышишь, милая? Она с трудом могла прикрыть веки, что могло означать согласие. А Пере с новым жаром и пылом принялся целовать её медленно оживающие губы. Наконец, по прошествии почти получаса, Динора смогла сесть и улыбнуться. – Ну ты и проныра, любимый! Что придумал! Но мне уже так хорошо, что хочется петь и танцевать! Кто этот старик? Он волшебник? – Может быть. Это его мой Хайме нашел. Учёный, бестия! Как он придумал! И нашел же способ! А твой старик?.. Как ты себя чувствуешь? – Почти отлично, Пер! Дай мне встать и пройтись. Смотри, ничего себе! Я уже здорова! Почти... Она села на постель, аппетитно приоткрыв коленки и грудь. И то и другое у неё были очень соблазнительны, не смотря на её маленький рост и мелкие черты лица. Пере бросился ласкать её тело, горя желанием побыстрее окунуться в блаженное состояние страсти. Они выпили вина, Динора предусмотрительно задвинула задвижку на двери, и, вернувшись в постель, раскрыла халат, обнажив себя. Спать себе они не позволили в эту ночь. Как сказала Динора, слишком затянулся их пост, к чему она просто уже не могла привыкнуть. Когда рассвело, Пере поспешил одеться, привёл костюм в порядок, и они стали ждать стука в дверь, не упустив случая лишний раз поцеловаться.