По моему лицу пронесся легкий теплый ветерок, и я уловила запах брата Эзры. Мускус. От него пахло чем-то мускусным. Чем-то едва уловимым…знакомым. — Подними глаза, — приказал брат Эзра тоном, не терпящим возражений. Я молча досчитала до трех, а затем подняла голову. Как только наши взгляды встретились, я увидела в его глазах блеск. Он убрал руку с моего подбородка и провёл ею по моим длинным светлым волосам. Легонько коснувшись пальцами моего лица, он внимательно всматривался своими голубыми глазами в мои тёмно-карие. По его губам поползла медленная улыбка. Брат Эзра обратился к брату Стефану. — Что это такое? Почему о ней не заявили раньше? Новый Пророк еще несколько недель назад разослал по общинам сообщение с просьбой проверить всех своих девушек. О ней следовало заявить для проведения нашего досмотра. Брат Стефан сделал вид, что ничего об этом не знает. У меня душа ушла в пятки, когда брат Эзра повернулся к младшему охраннику. — Свяжитесь с Пророком. Скажите ему, что мы, возможно, обнаружили одну окаянную. Я закрыла глаза. Окаянную. Внутри всё похолодело от страха. Но я знала, что спорить бесполезно. Он не передумает. Глаза брата Эзры подтвердили его уверенность в своей правоте. Я была шлюхой дьявола. — Нет. Она не такая, — запротестовал брат Стефан, но брат Эзра решительными шагами направился прочь. Я посмотрела на своих опекунов и обменялась с ними многозначительным взглядом. Я глубоко вздохнула, понимая, что время пришло. Но страх все равно просачивался в мои вены, словно густой яд. Мирная семейная жизнь в Пуэрто-Рико закончилась. Мы всегда знали, что рано или поздно этот час настанет. Но легче от этого не стало. Очень скоро моя жизнь изменится навсегда… *** — Меня бесит то, что из-за него мне приходится скрывать лицо, — произнесла я, чувствуя, как меня пробирает ненависть. — Если Пророк объявит тебя подлинной окаянной, то будет держать подальше от паствы. Он хочет представить тебя своему народу только когда наступит подходящий момент. Хармони, они понятия не имеют о твоем существовании. Пророк явил, что это время — конец света. Пророческий брак между нашим лидером и окаянной так и не состоялся. Люди боятся, что без него все мы обречены на ад. Пророк Каин хочет жениться на тебе, чтобы показать, что мы — избранный Богом народ. Что Он нас не оставил. От одной мысли о браке с Пророком к горлу подступила тошнота. Я никогда раньше не встречала пророка Каина. Я понятия не имела, какой он. Наши люди в Пуэрто-Рико всегда узнавали новости из Нового Сиона самыми последними. Я мрачно усмехнулась. Очень скоро я выйду замуж за человека, которого не знаю. Несмотря на то, что это был мой долг, который некоторые сочли бы за честь, я не чувствовала ничего, кроме полного и неподдельного отвращения. От моего прошлого опыта общения с такими людьми, как он, у меня все еще остались глубокие шрамы на сердце… на теле. В душе. Сестра Руфь похлопала меня по руке. Я поморгала, проясняя зрение. Затем повернулась к ней, чтобы узнать, чего она хочет, и женщина указала на маленькое окошко рядом с ней. Я наклонилась через нее и взглянула вниз. Но увидела лишь белые облака. Сестра Руфь подняла руку. — Подожди, скоро они снова рассеются. Я терпеливо ждала; потом, как она и предсказывала, небо очистилось. Я посмотрела на раскинувшееся под нами зеленое лоскутное одеяло, и у меня бешено заколотилось сердце. Внизу длинной чередой тянулись постройки. От невероятного размаха того, что я увидела, у меня округлились глаза. — Новый Сион, — невозмутимо объявила сестра Руфь. Нервно сглотнув, я окинула взглядом как можно больше священных земель. Самолет начал поворачивать, тем самым открыв мне прекрасный вид на гигантскую общину. — Она такая большая, — распахнув глаза, прошептала я. — Больше, чем я себе представляла, — сказала сестра Руфь. У меня на коленях задрожали руки. Новый Сион оказался огромным. Наш дом в Пуэрто-Рико насчитывал всего чуть более четырех гектаров. Новый Сион был просто необъятным… и полностью изолированным от окружающих, скрытым от посторонних глаз. Идеальное место, в котором наш народ мог бы жить вдали от внешнего мира. — Брат Стефан, хочешь посмотреть? — спросила сестра Руфь. Неотрывно глядя прямо перед собой, он покачал головой. Брат Стефан сидел, поджав губы и прищурив глаза. Я снова посмотрела в окно, мы стремительно приближались к земле. Я догадалась, что уже через несколько минут мы приземлимся. Откинувшись на сиденье, я крепко сжала сложенные на коленях руки. «Ты справишься. Ты должна». Колеса самолета резко коснулись земли. Взвыли двигатели, и мы начали замедляться. Мы приехали. Под тяжелыми шинами захрустел гравий, маленький салон самолёта заполнил назойливый звук. Я сосредоточилась на том, чтобы не поддаваться страху, но это не представлялось возможным. — Мне страшно, — прошептала я и покачала головой, злясь на то, что не могу побороть эту слабость. Я почувствовала, как напряжен брат Стефан — мне было известно, что он чувствовал вину за то, что я оказалась здесь, в таком положении. Сестра Руфь положила руку мне на плечо и начала поправлять мои волосы и прикрывающую лицо ткань. Я наблюдала за ее движениями, пока она не убедилась, что я выгляжу идеально, — именно так, как хотел Пророк. Руфь откинулась назад. — Хармони, ты действительно прекрасна. Уверена, что он не оспорит утверждение брата Эзры. Я кивнула, но не почувствовала ничего, кроме отвращения. Мои друзья и опекуны в Пуэрто-Рико никогда не вели себя со мной так, словно я порочна или осквернена дьяволом. И я знала, что это далеко не норма. Священное Писание, которого мы придерживались, внушало людям страх перед окаянными. В каждом втором отрывке говорилось об окаянных сестрах Евы и их демоническом очаровании. О том, как они заманивают невинные души в свои ловушки. Еще хуже были главы писаний Пророка Давида, в которых рассказывалось о том, как избавить их от этого греха. Физические пытки… священные единения, начиная с восьмилетнего возраста… У меня по коже пробежал озноб. Я знала, что здесь, в Новом Сионе, меня будут бояться так, словно среди них бродит сам дьявол. Меня будут ненавидеть. Только когда я выйду замуж за Пророка, ко мне проникнутся хоть каким-то уважением. Если Пророк думает, что этот кусок ткани защитит меня от людского суда, то очень ошибается. Так я только буду еще больше выделяться. В салон вошёл пилот и открыл двери самолета. Снаружи ворвался влажный воздух. До меня донёсся звук мчащихся к самолету машин. У нас в Пуэрто-Рико было несколько автомобилей, но те, что я увидела у самолёта, оказались значительно больше. Пока пилот спускался по лестнице, я чувствовала, как колотится у меня на шее пульс. Я услышала приглушенные голоса, а потом топот бегущих вверх по лестнице ног. В дверном проёме появился мужчина, одетый во всё черное, перед собой он держал пистолет. Он обвел маленький салон оценивающим взглядом, пока его глаза не остановились на мне. Я почувствовала, как напряглись сестра Руфь с братом Стефаном. Мужчина, который, как я поняла, являлся последователем-охранником, улыбнулся мне. От его улыбки мне тут же захотелось помыться. Его глаза возбуждённо вспыхнули. Охранник быстро улыбнулся и обратился к сидящим позади нас людям. — Я — брат Якоб. Первый ряд остаётся на местах. Все остальные должны немедленно уйти. Вас отвезут в новые жилища и распределят обязанности. Людей не пришлось просить дважды. Они собрали свои вещи и поспешили на выход. Последователи-охранники нашей общины, Соломон и Самсон, поговорили с братом Якобом, и он отдал им особые указания. Они идеально вписались в ряды охранников Нового Сиона. Братья производили впечатление физически устрашающих и беспощадных — именно так и должны были выглядеть самые суровые смотрители старого Пророка. Взглянув на брата Якоба, я поняла, что в этом Пророк Каин ничем не отличается от своего предшественника. Я сидела, не двигаясь, пока самолет не опустел. Охранник дёрнул подбородком. — Следуйте за мной. Я поднялась на трясущиеся ноги и расправила платье. Впереди шел брат Стефан, одетый в свою лучшую тунику, его волосы были аккуратно подрезаны. Я следовала за ним. Замыкала шествие сестра Руфь в своем прекрасном длинном сером платье и белом чепце. Чем ближе мы подходили к двери, тем более жарким и душным становился воздух. Ступив на трап самолета, я увидела внизу большой черный автомобиль. Перед ним ожидали четыре охранника… и все они не сводили с меня глаз. Я опустила голову и сошла вниз по ступенькам. Шагнув на горячий асфальт, я взглянула на охранников. — Так это правда. Есть еще одна окаянная, — с отразившимся на лице восторгом произнёс один. — Пророчество сбудется. Я почувствовала, как нарастает исходящее от мужчин волнение. Брат Якоб жестом приказал остальным мужчинам отойти в сторону. Он открыл дверь машины и скомандовал: — Садитесь. Брат Стефан, сестра Руфь и я забрались внутрь. Брат Якоб уселся на водительское сидение. Чтобы хоть как-то избежать испытующего взгляда таращившегося на меня в зеркало охранника, я стала смотреть в окно. Мы ехали по гравийной дороге, мимо проносились пышные зеленые деревья. В машине все молчали. Казалось, мы просидели в ней целую вечность, прежде чем остановились у комплекса кирпичных строений. Нас привели в небольшой дом, расположенный слева от длинного серого здания. Не успели мы войти в комнату, как из-за стола поднялись двое одетых во всё черное мужчин. Их глаза тут же устремились на меня. Осознав, что они здесь за главных, я почувствовала, как меня замутило. Они были самыми близкими к Пророку людьми. Тот, что потемнее, шагнул вперед и заговорил с братом Стефаном. — Ты — брат, который с ней жил? — Да, господин, — ответил брат Стефан. — И сестра Руфь тоже. Охранник вскинул брови.