Я закатил глаза. Я ни на секунду не поверил в это дерьмо. — Люди Хармони помогли мне выбраться. И все это благодаря человеку по имени брат Стефан. Райдер помедлил. Затем обреченно вздохнул и произнёс: — Хармони этого не знает, и я ей не говорил, потому что он этого не хотел, но… Райдер замолчал. — Но что? — сквозь стиснутые зубы процедил Кай. Он начинал терять терпение ко всему этому «Покажи и расскажи». Райдер взглянул на меня, затем на Флейма. — Он их отец. Казалось, температура в комнате упала градусов на тридцать. — Мэй, Беллы и Мэдди… Брат Стефан — их биологический отец. Я почувствовал, как округлились мои глаза. «Они не знают, кто их родители», — жестами сказал я, сердце колотилось у меня в груди, словно гребаная пушка. — Ты прав, не в традиции нашего народа знать своих детей, — сказал Райдер. — Но брат Стефан хотел растить своих девочек с той минуты, как они родились. Он боролся за них, за то, чтобы видеться с ними, однако был вынужден наблюдать за ними издалека. Но когда мой дядя объявил их окаянными, он попытался забрать их из общины. Он знал, что ждет окаянных, и не мог смириться с тем, что подобное произойдет с его детьми. Поэтому он попытался их забрать. У него это почти получилось, но его остановили последователи-охранники. Сначала его чуть не прикончили наказаниями, которые ему пришлось вытерпеть, а потом, когда он не раскаялся, выслали в общину вероотступников. — В общину вероотступников? — Кай снова подошел ко мне. Туда, где он, бл*дь и должен был стоять. — Что еще за община вероотступников? — Куда отправляли всех, кто не придерживался правил коммуны. Тех, кто пытался забрать оттуда свои семьи. Тех, кто пытался положить конец обрядам Дани Господней и Небесного Пробуждения. Я даже не подозревал о существовании такой общины, пока Хармони и ее опекунов не определили в мой тюремный блок. Они узнали, кто я такой, и всё мне рассказали. Включая то, что мой дядя был осужденным педофилом, а потом придумал этот культ и вместе с такими же больными на всю голову друзьями создал секс-кружок. Они использовали религию как прикрытие. — Так значит, — смеясь, произнес Кай. — Вся твоя гребаная жизнь, всё, что ты натворил — предал нас, забрал девчонок, оказался в камере — все это было ради какого-то куска дерьма? Все ради похотливого члена дяди Давида? Кай рассмеялся еще громче, прямо Райдеру в лицо. Братья тоже. Но я не смеялся. Я наблюдал за Райдером. За его реакцией. Я всегда чуял обман. И то, что я увидел, меня просто потрясло — псевдо-Пророк, все больше и больше сникал, чувствуя каждую брошенную в его адрес шуточку. Чувствуя жгучий стыд за то, что цель всего его гребаного существования сводилась к тому, чтобы сморщенный член его дяди мог насиловать детей. Райдер уронил голову, и его лицо приняло чертовски подавленное выражение. Если бы я был хорошим парнем, я бы, наверное, посочувствовал этому жалкому неудачнику. Но я тоже был тем еще мерзавцем, поэтому не почувствовал к нему ни капли сострадания. — Да, — прохрипел Райдер. — Все это было зря. Вся моя жизнь, все то дерьмо, что я сделал… все это было зря. Когда и от этих его слов смех в сарае не стих, я свистнул, и по помещению пронесся оглушительный звук. Повернувшись к каждому из своих братьев, я ледяным взглядом безмолвно приказал им заткнуть свои гребаные рты. Все затихли. «Белла была в общине вероотступников? Как она там оказалась?», — жестами показал я, возвращая всеобщее внимание к той полнейшей жопе, что, несомненно, на нас надвигалась. — Да. В Пуэрто-Рико, — подняв голову, ответил Райдер. — Её чуть не убил брат Гавриил, старейшина, который всю жизнь ее обучал. Голос Райдера понизился, и мне стало ясно — о своих чувствах к Белле он не лгал. Ублюдок зверски разозлился из-за педофила, который, как мы все думали, ее убил. Разозлился так же, как и все мы, когда всаживали пули и ножи в головы этим тварям. — Один из охранников коммуны вероотступников приехал в их старую общину, чтобы встретиться со старейшинами. Это было их прикрытие, роли, которые они должны были играть, чтобы никто не обнаружил их истинного замысла. Это произошло в тот день, когда Мэй должна была выйти замуж за Пророка Давида. Другие охранники были заняты, поэтому ему приказали избавиться от тела Беллы и похоронить ее, как положено окаянной — в безымянной могиле. Но когда он открыл камеру и увидел там ее, все изменилось. Сначала он подумал, что она мертва, но когда выяснилось, что это не так, ему удалось воспользоваться поднявшейся из-за побега Мэй суматохой и вывезти ее. — Когда она приехала в Пуэрто-Рико, брат Стефан сразу понял, кто она такая — ее внешность, на запястье — татуировка окаянной из Откровения. Итак с того самого дня он о ней заботился и прятал в той общине. Некоторые люди в коммуне даже не знали о ее существовании… пока туда не нагрянули люди моего брата-близнеца с целью закрыть поселение. Она могла попытаться сбежать, но согласилась вернуться сюда, чтобы помочь им разрушить общину. Ей сказали, что все ее сестры погибли при вашем последнем нападении, поэтому ей хотелось увидеть, как это место сгорит дотла и невинные люди обретут свободу… В тот день ее кошмар начался заново. — До сегодняшнего дня, — сказал Смайлер, изрядно шокировав меня тем, что заговорил. Райдер уставился на своего бывшего мото-брата. И, как и прежде, я увидел в его глазах неприкрытую боль. Он понапрасну нае*ал своего лучшего друга. С тех пор, как Райдер нас предал, Смайлер стал сам не свой. Брат поручился за него много лет назад, привел его в клуб. Теперь он почти ни с кем не говорил. И всё по вине Райдера. Райдер в отчаянии провел руками по волосам, натянув цепи на запястьях. — Сегодня, в день свадьбы Иуды и Хармони, мы обманом заставили его прийти ко мне в камеру. Охранникам-вероотступникам удалось проникнуть в личное окружение Иуды — они крепкие и сильные, сыграли свою роль просто идеально. Они схватили его, а я занял его место. У нас на это было всего несколько минут. И всё получилось. После свадьбы я забрал оттуда Хармони, — он поднял глаза на меня. — Когда я узнал, что Хармони их сестра, то понял, что должен привезти ее сюда… и рассказать вам о нападении. Райдер выпрямился. — Потому что будьте уверены, его не остановить, он придет, они все придут. Сотнями. Благодаря Клану они доберутся сюда незамеченными, и все люди — включая женщин и детей — обрушат на вас ад. — И какого хрена мы должны тебе верить? — сурово спросил АК. — Ты продаешь своего брата-близнеца. Думаешь, мы поверим, что после всего того дерьма, которое ваша парочка устроила нам за последнее время, ты просто так его сдашь, без вопросов? Я в это не верю. Лицо Райдера помрачнело. — На этот раз он зашел слишком далеко. Он всем вредит. Он причинил боль Хармони. Не задумываясь, отдал на верную смерть Фиби. Но что ещё хуже, он позволяет насиловать детей. На самом деле, он это насаждает. Людей, которые хотят покинуть общину, он удерживает за заборами насильно, против их воли. Если они попытаются сбежать, он их убьет, — Райдер напрягся всем телом. — Может он мне и брат, но его нужно остановить. Райдер замолчал. Он закрыл глаза, будто только что получил ножом в сердце. — Его необходимо… убить. Это единственный способ его остановить. Это единственный способ остановить боль, которую он причиняет другим… Я оставил его в живых для вас. Когда вы туда придете, сможете его убить. После этих слов все мы замолчали, но переглянулись. Мы не могли позволить этим выродкам заявиться к нам на порог. Времени на то, чтобы позвать сюда Палачей из других штатов, уже не осталось. Нам придется справляться с этим дерьмом самим. У нас не было времени. Вообще, бл*дь, ни на что. — Ты что скажешь? — сказал Кай, как всегда, прочитав мои мысли. — Брат Стефан с другими вероотступниками все еще там, Фиби тоже. Мне нужно их оттуда вытащить. Мы с Иудой поменялись местами. Его держат в камере. Если все пойдет по плану, то он там и останется. Я, как Пророк, должен четыре дня заниматься очищением Хармони. Четыре дня полного уединения — никто не смеет мешать Пророку очищать окаянную. Охранники поверят, что Иуда — это я, его одели в мою одежду. На период свадебных торжеств ежедневные побои прекращаются, поэтому никто ничего не должен заподозрить. Это позволит нам выиграть время. С совершенно опухшей головой я попытался решить, что, черт возьми, делать. — Стикс, — произнес Райдер. Я зыркнул на него. — Не жди, пока он на тебя нападет. Вы в меньшинстве. Цель Иуды — вы, но что еще хуже, это и ваши женщины… и моя женщина тоже. Он хочет, чтобы они заплатили за то, что все испортили. Он искренне верит, что они слуги дьявола. Если мы не нападем, то всё, что мы сделали, быстро обнаружится. Мои друзья погибнут, а Иуда нападет. Я сделал два шага вперед и посмотрел на козла, который устроил моему клубу столько гребаного дерьма. Мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы не сжать руку в кулак. Чтобы устоять перед нестерпимым желанием врезать ему прямо в лицо. — Сделай это. И дай мне тебе в этом помочь… потом… потом делай со мной все, что захочешь. Я не буду сопротивляться. Я… знаю, что всё это заслужил, — он сглотнул, и его лицо приняло спокойное выражение. — В этой общине есть ни в чем не повинные женщины и дети, и некоторые мужчины тоже. Им нужна помощь. Они не хотят воевать, они до смерти напуганы, но у них нет другого выхода. Его взгляд стал более пристальным. Он обвёл глазами всех братьев. — Я знаю, что всех вас на*бал, — он посмотрел на Кая. — И допустил, что с вашими женщинами случилось все это дерьмо, которому я должен был помешать. Но единственный способ остановить Иуду — это добраться до него первыми… и для этого вам нужен я. — Зачем? Когда мы можем просто напасть и разнести там всё на куски? — прищурившись, спросил АК. — Там есть мои люди, у которых для вас припрятан Иуда. Потом я, как Пророк Каин, могу безопасно вывести оттуда ни в чем не повинных людей. Могу собрать всех охранников и старейшин, чтобы вы их прикончили. И тогда у этой «веры» больше не останется ни одного последователя. — Твой брат мой, — прорычал Кай, не сводя с Райдера своих голубых глаз. Я увидел промелькнувшую на лице Райдера боль от того, что он подписывает своему брату смертный приговор, но он согласился. Всем было ясно, что эту тварь необходимо остановить. Не в состоянии выговорить эти слова, Райдер кивнул головой. В сарай ворвался Таннер и коротко кивнул мне в подтверждение. Райдер повалился на землю. Повернувшись к своим людям, я сказал жестами: «Церковь. Сейчас же.» — А с Пророком что будем делать? — спросил Викинг, указав на Райдера. Я уставился на лежащего на полу, сломленного и закованного в тяжелые цепи Райдера. «Оставим этого говнюка здесь. Он никуда не денется… пока мы не решим, взять ли его с собой, чтобы он помог нам раз и навсегда покончить с этим сектантским дерьмом, или воткнуть ему в сердце мачете. Что сделать раньше.» Я вышел из сарая и направился через двор к клубу. Братья один за другим последовали за мной, и мы заняли наши привычные места в Церкви. Кай облокотился на стол и уронил голову на руки. — Ты можешь поверить в это гребаное дерьмо? Я ударил молотком по деревянному столу, и все братья посмотрели на меня. «Итак, — жестами сказал я, — что, черт возьми, будем делать?» Кай перевёл, и в комнате воцарилось молчание. Первым заговорил АК. В таких вещах брат всегда брал инициативу на себя. — Мы идем. На этот раз — и я сам не верю, что это говорю — думаю, Райдер не врёт. Я предлагаю сделать так, как он сказал. Там есть люди, которых я не люблю убивать — дети, женщины…, — он откашлялся. — Людям, которые вернули Беллу, нужно свалить, особенно отцу. Затем мы прикончим всех оставшихся ублюдков. Любой, кто встанет у нас на пути, умрет. Мужчина, женщина, ребенок. Мы нападаем, предполагая что, все, кого Райдер не вывел — это наши враги, и будем придерживаться этой херни. — Боеприпасы у них серьезные. Если они действительно готовятся к нападению так, как сказал этот засранец, мы должны появиться, когда они нас не ожидают, — произнес Таннер. — Лучшая защита — нападение, — протянул Ковбой со своим жутким каджунским акцентом и откинулся на спинку стула с таким видом, словно ему на все на свете плевать.