Резко замедлив шаг, в правой руке она с максимальной скоростью скопила всю загробную туманность, что имелась в её организме и, проходя мимо второй парты, где и сидел необходимый ей напыщенный наглый объект, легко, почти невесомо коснулась его расслабленного плеча. Одними подушечками ощутив под пальцами нежную ткань его чёрной толстовки и стремительно покинувшую свою руку магическую силу, Ника выполнила один лёгкий пасс "ведущей" рукой, соединив большой и безымянный пальцы и резко тряхнув кистью, чем усилила действие выброшенной в «противника» Магии, и спокойно прошла дальше. Спустя миг после сотворённого акта наказания по всему кабинету пролетел тихий возмущённый вздох, что коснулся каждых, даже не готовившихся к чему-то столь тихому, ушей и грохот стула от подскочившего на нём парня. Юрко проникнув в ставшее доступным сознание Прасета, Дома на себе ощутила все эмоции, что мгновенно проявились в нём с проникновением в тело туманности, и потешалась, слушая грубые мысленные речи, где он злостно рычал, проклиная несносную девушку, сотворившую с ним такое. Вслух Сет что-то тихо бурчал на чистом тайском, блуждая невидящим взглядом перед собой, но уши не затыкал, хотя — девушка точно знала, — слышал какофонию сотни голосов, что часто сводили с ума бесхарактерных существ, на которых было наложено заклятье. Но парень словно через силу терпел, не позволял себе проиграть, показать свою слабость и невозможность выслушать невыносимый гомон перед одноклассниками, учителем, а главное — перед этой ненормальной новенькой. Загробная туманность как предмет духовного оружия сильного темника имела свойство вводить свою цель в Межмирье, — пристанище мёртвых душ, не нашедших места на том свете или оставшихся на Земле по определённым причинам, — что походило больше на зрительные и слуховые галлюцинации. Поражённое этой Магией существо видело вокруг себя исключительно силуэты умерших людей, которые толпились, давили друг друга иссохшими телами, а некоторые даже приставали к жертве, рассказывали о своих проблемах, моля о помощи. Попавший под влияние туманности слышал только их взывания и болезненные, жаждущие забвения стоны. Без вмешательства мага, что ввёл его в такое состояние, от этого воздействия избавиться было практически невозможно — это высшая Магия, с который справиться сможет далеко не каждый, — из-за чего Маиботхаду ничего больше не оставалось, кроме как просто в молчании ожидать конца мучений, злобно постукивая пальцами по парте в знак собственного недовольства. Фуенг с запоздалым испугом охнула от внезапного вздрагивания парня, но промолчала, а Галицкая, довольно улыбаясь, непричастно встала у доски, поднесла два пальца к шее в районе кадыка, чтобы её мог услышать и сам страдалец, которого наведённое заклятье оглушило и не слышал реальных голосов, после чего властно произнесла: — Это тебе за наплевательское отношение к учёбе, чернокрылый! Почувствуй и запомни вкус моей мстительности и забудь о неуважении к учителям, пока я учусь в этой школе в одном классе с тобой! «О-о-о, да, индюк невежественный, знай своё место! Не пощажу тебя, даже зная, к какому роду ты принадлежишь, никто ещё от меня поблажек не получал. Меня боятся даже ребята из родной школы — и ты теперь будешь в их числе!» — Россиянка довольно ухмыльнулась, глянув на то, как Прасет раздражённо поморщился от её слов, дёрнул головой и в негодовании чуть приподнял верхнюю губу, но всё же тактично промолчал. — Что ты с ним сделала, хиа?! — Отойдя от первого шока, возопила Бунси, что сидела по правую руку от своего друга, резко вскочила со стула и горящими чёрными глазами впилась в довольную собой магичку, практически выдыхая из носа пар. — Прошу не выражаться, Нонг’Бунси! — Осадила преподавательница, грозно помахав в воздухе деревянной указкой. Её словно совсем не удивило то, что сотворила её новенькая ученица с её же учеником, с будущим директором Тайской Магической Школы, она обратила внимание лишь на ругательство, сорвавшееся с губ Бун. — Прости, госпожа Фуенг, вас только это смущает?! — Я всего-навсего наказала некультурного наглеца загробной туманностью, ничего смертельного или невероятно ужасного! — Прервала девушку Доминика непринуждённым тоном, вновь приложив к шее пальцы. — Жить он, к сожалению, будет, и, я думаю, достаточно долго... В классе повисло напряжённое молчание. Переварив услышанную информацию, учительница ошарашенно распахнула рот и неверяще уставилась на чужестранку. — Что-что, прости? — С придыханием уточнила Фуенг, что до этого и не подозревала, насколько всё-таки сильна её новая ученица. — Я думала, ты просто оглушила или ослепила его... А ты даже такое умеешь! Вы это что, в России в одиннадцатом классе пы-ры-ходите?! — Нет, такое только в некоторых богатых пансионах преподают в моём возрасте, и то редко. Меня этому приёму, как и многому другому, обучили за счёт «отличной успеваемости», как выразились тогда мои учителя и директор. Я многое изучала не по своим годам и для моих ребят это уже норма. По этой причине я здесь и нахожусь, не забывайте, Пи’! — А ты действительно выдающаяся девочка, Нонг’Сыадам! Такие надежды подаёшь своему, будущему и прошлому поколениям, умница! — Восхитилась теоретичка, восторженно глядя на Нику. «Молния мне кожу прищепи, меня начинает раздражать эта фраза!..» — Мысленно выругалась девушка, но в реальности прикусила язык. — Да, спасибо. И дело в том, что такие силы не дались мне на пустом месте или из воздуха, из-за какого-то видного происхождения, — она посмотрела на свой новый класс с вызовом, но без самодовольства, как и произносила речь без самовосхваления, а так, чтобы до детей напротив дошло, что, чтобы стать похожими на неё, нужно приложить усилия, много работать. — Я долго развивала свою Магию и никогда не смела бездельничать в школе. Притом, меня не принуждали и ничем не угрожали — я сама выбрала путь сильного мага, достойного уровня своей матери. Я хотела помогать нашему Богу, людям и маме, а потому каждый раз превозмогала боль и усталость, продолжая заниматься. И я надеюсь, что остальные будут столь же благоразумны в выборе своего истинного пути. Темничка замолкла, закончив свою громогласную речь, подняла глаза на школьников и увидела во многих глазах ожидаемые эмоции: уважение и одобрение, отчего позволила себе лёгкую улыбку. — Конечно, Нонг’Сыа, мы все это понимаем и все постараемся стать сильнее, да? — Преподавательница мельком глянула на класс, но быстро вернула восторженный взгляд на предмет своего обожания. — Ты большая молодец! Просто невероятная девушка! Вот таких учеников желали видеть наши предки, как будущее поколение! — Вы меня перехваливаете, Пи’, я не достойна стольких добрых слов в свою сторону, — с лёгким волнением протянула Галицкая, настороженно покосившись на учительницу. — К тому же продемонстрировала я всего одно умение... — Но ведь ты живёшь с такими пы-ры-авильными мыслями в голове! Как я могу не быть восхищена тобой? — Я очень прошу прощения! — Процедила сквозь зубы Бунси, звонко топнув каблуком для большего привлечения внимания. — Кто-то здесь обратит внимание на Превосходного?! Снимите уже с него эту чёртову Магию! Она перевела сочувственный взгляд с забытого всеми Прасета, что уже раз десять успел смириться со своим наказанием и просто смотрел пустым взглядом на спинку школьного стула перед собой, отчего глаза его подружки наливались злостью. Правая рука парня покоилась на парте, а длинные пальцы почти невозмутимо барабанили по твёрдой поверхности, ожидая окончания этого многочисленного потока кричащих душ. Он не просил помощи, не ругался, не спорил. Было понятно — Сет принял участь спокойно, что не могло не вызвать некоторого уважения в глазах петербурженки, потому что она сама на себе не раз ощущала то, насколько мерзкие и пугающие эти души и как тревожно находиться в том состоянии. Девушка предполагала, что этот нахал — обычный мажор, которому всё достаётся легко и при помощи лишь одного движения руки, просовывающим кому-то в карман связку купюр с немаленьким номиналом, но чему-то его, видимо, всё-таки научили. — Пусть сначала извинится, — вновь приложив к шее подушечки пальцев, приказала Доминика. — Он не будет перед тобой извиняться! — Возмущённо пропищала Цаойингмыд, вновь подскочив на месте. Сет, было видно по его направляющемуся в сторону подруги взгляду, когда она вскакивала, невольно касаясь мага рукой, и рад бы был её угомонить, да только ничего не слышал и не видел, отчего даже не пытался что-либо предпринимать, не зная тему дискуссии. Несложно было догадаться, что этот темник даже не понимал, в какой момент и что она делает: мало ли, она просто случайно его задела, а тот начнёт успокаивать, говорить, чтобы прекратила пререкаться? — И не нужно, — в ответ пожала плечами русская магичка, с лёгкой весёлостью наблюдая за глазами мага, недоумённо бегающими по едва заметному силуэту Бунси. — Извиняться он должен перед госпожой учительницей, с которой вёл себя так по-хамски, что меня даже передёрнуло от неприязни и негодования. — Йук тхот хаи пхом на кхрап, Пи’Фуенг, — без возражений или каких-либо раздумий сухо проговорил Маиботхад, только услышав слова «этой ненормальной», эхом разнёсшееся по всем стенкам мозга. — Простите, вы не могли бы перевести? — Прошептала на ухо преподавательнице Ника, не имея ни единого представления о сути сказанных ужасным наглецом слов. — Он с большим уважением сказал «простите меня», — подсказала та, чуть наклонившись к девочке из-за невеликой, но всё же разницы в росте. «Какой, однако, послушный мальчик!» — Усмехнулась про себя темничка и, лисьим взглядом оглядывая порядком уставшего парня, медленно подошла к нему. — Ну, хорошо, коли он такой покорный — я сниму заклятие. — Не трогай его, чужачка! Говори, что делать, я сама избавлю его от этой гадости! Или пусть госпожа Фуенг это сделает, но точно не ты! — Свирепо провизжала Бун, пребывая в тот момент, казалось, на самой последней стадии ярости. — Если хочешь в лучшем случае обжечься, а в худшем прожечь себе все органы и на этом месте же окочуриться, то хорошо, пожалуйста, действуй, — безразлично изрекла Дома, отошла на шаг назад и ладонью указала на отчего-то забегавшегося глазами по парте страдальца. — Но госпожу учительницу не трогай. Она этого точно не заслужила. «Что это он, за подружку свою переживает, что аж не постеснялся нервность показать?.. — Подумав с секунду, она опровергла собственное предположение: — Хотя он не должен был слышать наши с ней споры... или он настолько силён, что что-то, да всё-таки может слышать? Занятная он птица, конечно... Аж холодок по спине от него!» — Ладно, чужачка, работай. — Оскорблёно буркнула Высокочтимая красавица и, пренебрежительно поведя плечами, вновь села, откинувшись на спинку стула, но подозрительно-презрительного взгляда с россиянки сводить не была намерена. «Хах, чёрт, словно одолжение мне сделала! — Поразившись наглости одноклассницы, усмехнулась Галицкая, и в удивлении выгнула бровь. — Будто это, ежа мне в пятку, в моих интересах — помогать ему избавиться от туманности!» Готовясь к снятию чар, она, сосредоточившись на скором нелёгком процессе, мысленно спросила Прасета, приложив два пальца уже не к горлу, а ко лбу, чуть выше правой брови, чтобы слышать её мог только он: «Мне говорить им, чтобы закрыли уши или ты стерпишь?» Доминика окутала темника быстрым изучающим взглядом, прошлась глазами по напряжённым мышцам, подрагивающим щекам и проявившимся на кистях рук венам, отчего подумала: «Этот индюшачий тип очень мастерски делает непричастный вид... Даже не верится, что он сейчас мучается как минимум от прожигающего слух шума! Контролирует ситуацию и свои ощущения, значит, совсем не слаб и не неумел, как заверял Тхирасак. Плюс одна несостыковка с легендой этой школы!» «Стерплю, — явно понимая, на что подписывался, твёрдо произнёс Сет, вновь остановив взор впереди себя. — Действуй спокойно» Магичка кивнула своим мыслям и, аккуратно, чтобы не напугать, положила свою прохладную ладонь на отбивающие неровный ритм пальцы парня, безмолвно давая понять, что лишний шум будет не к месту и вместе с тем отвлекая парня, чтобы начальный момент — один из самых болезненных при очистке организма от инородной Магии — прошёл для него более незаметно. Медленно выпрямившись, она постаралась с максимальной внезапностью впиться пальцами в плечо тайца и остановила свой взгляд прямо на нём, чтобы следить за каждой сменой эмоций на чужом лице. Нике важно было видеть, что он не потерял сознание или, того хуже, перестал дышать, а потому её твёрдый взор не прекращая изучал очерченное, изредка подрагивающее от боли худощавое лицо, лишённое каких-либо эмоций и часто сползал вниз, к рвано вздымающейся и опускающейся груди. «Держишься?» «Да. Продолжай, не бойся», — голос мага стал натужным, лицо покраснело, дыхание стало тяжелее, но он продолжал сдерживать крики, что всё больше пугало девушку — что он за монстр? Класс, — хотя, казалось, что весь мир — замер, мгновенно замолк в жутком интересе, желании на живом примере увидеть действенность и необычность Магии, которой обучается, ведь мало кто из них хоть раз в жизни практиковал свои могущества, не говоря уже о том, чего они вообще не проходили. Это играло Доме на руку, и не только из-за возможности показать новым одноклассникам, как интересна жизнь магического существа на своеобразной практике, но ещё и потому что она могла полностью посвятить себя поставленной задаче, не отвлекаясь на болтовню или перешёптывания. Темничка отчётливо видела, как усиленно Прасет скрывал чувства за маской равнодушия и как краснели его глаза, что даже слегка посочувствовала ему, представляя его ощущения в этот момент, всю эту режущую, рвущую боль и то, как раскалывается от воя голосов умерших голова, но продолжала упорно работать, поглощая тёмную Магию обратно в себя через место «введения». Одновременно с этим она, со всем профессионализмом относясь к делу, не прекращала связываться со своей «жертвой», всё также приставляя пальцы свободной руки ко лбу, постоянно давая тому указания: «Наклони голову, продержи её так до десятого счёта, потом до той же цифры вправо, влево и вперёд. Тумана много в мозгу скопилось, поэтому при этом мысленно выталкивай его оттуда» Сет беспрекословно выполнял все приказы новенькой, не переживая за себя из-за понимания, что она действительно опытная и знает своё дело, почему молчаливо продолжал сжимать кулаки от угнетающей сознание боли, а Фуенг, видя столь слаженную работу и отточенное мастерство обоих, одобрительно улыбалась, приложив к груди сложенные вместе ладони. Она с трепетом следила за каждый действием, каждым движением «партнёров» и беспрестанно радовалась переводу этой девушки в их школу. Сын директора же чувства учительницы не разделял, мысленно злясь на переведённую ученицу, что в первый же день так жестоко на нём отыгралась, как он думал, за поступок своего отца. Вскоре парень устало закрыл глаза, с дрожью выдохнул, думалось, весь воздух из лёгких, положил жилистую ладонь на согревшуюся от напряжения руку магички и грубо скинул её со своего плеча. Он заметно расслабился с окончанием очищения, хотя искусно делал вид, что не ощутил за всё это время и малой толики боли, что не могло пройти мимо Галицкой. Маиботхад начал забавлять чужестранку своим чересчур пафосным и беспристрастным ко всему поведением, ведь она прекрасно знала, какой силы боль тот пережил буквально минуту назад, но молчала, лишь снисходительно ухмыльнувшись манере темника держаться, после чего вернулась к своему месту у доски. — Пи’, мне нужно ещё как-то демонстрировать свои умения или этого было достаточно? — Н-нгх-Нонг’Сыадам... — ошарашено прохрипела преподавательница, пытаясь прийти в себя после того изумления, что она испытала от увиденного. Даже она в свои пятьдесят с хвостиком такое могла совершить лишь с большой натяжкой, а тут два практически ребёнка так справляются с задачей, непосильной многим взрослым. — М-могли бы вы подменить меня на следующие несколько уроков?.. Хотя бы пять... Я, кхм, я не думаю, что смогу также умело об-бъяснять им что-то подобное. Но живых примеров на моих уроках было достаточно, этим вы займитесь на практических занятиях. — Подождите, но... вы же теоретик, почему просите практика помочь в этом? — Думаю, вы умеете увлекать так, как не смогу я. Ребята молчали и разевали от удивления рты! Со мной такого эффекта добиться не было возможно... — Ох... Ну, раз я всё равно здесь, как понимаю, ничего нового пока не узнаю, то... Да, конечно, я подменю вас и покажу, как в России учеников держат в ежовых рукавицах. Фуенг от использования такого фразеологизма явно встала в небольшой ступор, но скоро взяла себя в руки и бурно поблагодарила девушку, задаривая её хвальбой, словно перед её глазами только что подросток был от засухи спас. Доминика на очередную ненужную похвалу тактично промолчала и лишь сдержанно улыбнулась, а неожиданный звонок с урока спас её от неловкости молчания. Она на всякий случай извинилась перед учителем, откланялась и прошла к своей парте за сумкой, разочарованно вздыхая от неизбежности, понимая, что совсем ничему не сможет больше научиться в этом учебном году и изучать новые темы придётся самой. «Отлично поучилась, спасибо, Тхирасак! Чтоб тебя гусеница до сердечного приступа напугала, старик божевольный, — раздражённо подумала про себя девушка, со злобой на мужчину собирая вещи в рюкзак. — Зачем только сумку опустошала... всё равно только практику успела показать!» Пока Ника всё сильнее погружалась в свои размышления, безнадёжно вздыхая и в огорчении качая головой, остальные ученики успели покинуть кабинет в считанные секунды. Все, за исключением Прасета, что остался за партой, до сих пор пытаясь вернуть себе самообладание и избавиться от остаточного помутнения в глазах и разуме. Он медленно поворачивал голову из стороны в сторону, жмурясь и прислоняя пальцы к вискам, словно наведённое заклинание лишило его последних сил, а рой умерших духов заставил взор кружиться так, что встать для него не было возможным. Ника, даже не думая выбираться из плена захвативших её голову мыслей, не заметила парня и собралась уже спокойно выйти в коридор, но у предпоследней парты, что ей оставалось пройти, была резко остановлена грубо схватившей её за запястье рукой. Девушку заставили задержаться в классе на неопределённое время, чему она была абсолютно не рада и выказывала своё недовольство всем своим видом. — Чего тебе? — Незаинтересованно бросила магичка, даже не взглянув на остановившее её существо, и лёгким движением придержала спадающий с другого плеча рюкзак. — Извиниться не хочешь? — Спросили почему-то слишком натянуто-грозным тоном, что давался магу явно с большим трудом. «Хах, настолько устал?» — Усмехнулась Дома про себя, в жизни холодно уточнив: — Я? И за что же? — Я из-за тебя успел узнать о какой-то бедняге Муу, что в своё время днями торговала платками на рынке, а вечерами кормила любимых овечек и была чрезмерно счастлива таким своим существованием. Но внезапно её навестила смерть-матушка и тумаками увела за собой в Межмирье, где старую должны были направить на одно из Небес, но, увы, с этим она не была согласна, так как очень скучала по своей животине, и потому вот уже десять лет она находится на распутье. Муу слёзно просила у меня помощи, уверяя, что по возвращении в этот мир сделает для меня всё, что в её силах, но в этом, само собой, я ей не помощник. А также я выслушал нудную речь старика Наронга, что жаловался на цены в Межмирье. И знаешь, они там действительно возмутительные — за килограмм картофельного угля нужно отдать либо триста бат, либо правый глаз, либо два хороших воспоминания из жизни! Ужасные инфляции у них там с прошлого года произошли! А теперь представь, как он на коленях просил у меня взаймы «мой чудесный правый глазик» и уверял, что мне и без него будет хорошо! А один чудак с меня вообще носок стащить пытался! Благо, обувь спасла, он снять не смог... Россиянка против воли прыснула со смеху, пока, переведя взгляд на Сета, разглядывала его чересчур серьёзное лицо, никак не подходящее к его излишне веселящим рассказам о путешествии в «промежуточный мир». Скоро лёгкая реакция сменилась настоящим хохотом, от которого темничка сложилась помолам, всё ещё удерживаемая одноклассником, что сидел за партой с нелепым хмурым взглядом. Он смотрел на иностранку нахохлено, но той было всё равно на попытки испепелить её глазами, она беспомощно хваталась свободной рукой за живот и вместе с тем безрезультатно пыталась вытереть проступающие в уголках глаз слёзы. — Ты этого заслужил, Парест! — Не прекращая смеяться, звонко воскликнула Галицкая, даже не думая тревожиться за свою руку, сжатую в грубых пальцах и совсем не обращая внимания на то, что браслет на её запястье, который не так давно почуял в Пхате угрозу для своей хозяйки, в этот раз абсолютно никакой реакции не давал. — Я Прасет. А для тебя вообще Пи’, — бросив это, он проследил за реакцией новенькой, окинув заинтересованным столь необычной реакцией взглядом её побагровевшее от смеха лицо. Задержался на растянутых в широкой выразительной улыбке губах, понял, что та и не собиралась останавливать льющийся рекой хохот, неприятно поморщился и гаркнул как бы злобно: — Чёрт, да хватит смеяться! Этим напыщенно грубым приказом он хотел припугнуть несносную хохотушку, но голос сдал его с потрохами: парень прикрикнул на Доминику со слишком детским возмущением, точно вот-вот надует губы и убежит в угол комнаты плакать. Но, как бы ей не хотелось продолжить увлекательное продлевание жизни, она заставила себя глубоко вдохнуть и на выдохе спокойнее сказать: — Всё-всё, кхи-хи, я спокойна! — Не внушая особого доверия, утвердила она и выставила руки в районе груди в знак капитуляции. — Так зачем я тебе понадобилась? — Я просто понять не могу... В данной школе, как ты уже знаешь, учёба для всех как таракан для быка, но пострадал именно я. Напрашивается вопрос: почему? Это немного несправедливо, не замечаешь? — Маиботхад чуть дёрнул руку «собеседницы», тем самым немного приблизив её к себе с намерением напугать.