— А нужно? — спросил я. — Пошли они все… — Наследник раздосадован, наследник обиделся… — пробормотал про себя Остах, обдумывая что-то. — Наследник в гневе, наследник в ярости, — подкинул я ему вариантов для рассмотрения. Остах покрутил что-то, прикинул в голове и хлопнул в ладоши. Суета мигом улеглась, и подбежал хозяин. Денек у него выдался бурным. — Мы уходым! — объявил Остах. Тот посмотрел кругом и вздохнул. Я его понимал: два трупа в квартире, еще один во дворе. Чужестранцы уходят, а со стражниками предстоит общаться ему самому. К тому же Барат «закрыл» лавку от ненужных посетителей, перевернув прилавок и заблокировав им вход и оконный проем. — Это — додэлай! — Остах указал на кресло, в котором я сидел. — А этот — мы забыраем! — И Остах отстегнул от пояса кошель, высыпал на ладонь груду монет, пошевелил губами и протянул их колеснику. Тот смахнул монеты, мигом их сосчитав, и лицо его просветлело. Похоже, бурный день заканчивается для мастера совсем не так грустно, как он только что считал. «Интересно, что у Остаха на уме? — подумал я, сидя в носилках. — И к чему ему этот дурацкий стул? То трясется над деньгами, то раздает направо-налево…» Меня несли — или я ехал — обратно по той же улице. Сзади слуги колесника волокли купленный стул на колесах. Не везли перед собой, а несли на руках. Обилие звуков, запахов и картинок вокруг уже не привлекали меня. Кайхур, с измазанной кровью мордой, тоже не выказывал интереса. Разлегшись у меня на коленях и положив голову на лапы, он то и дело посматривал на меня. Пока вокруг творился сущий бедлам, это маленькое чудовище все-таки отгрызло палец у гворча. Похоже, он считал убитого своей личной добычей. Я его убеждений не разделял и не позволил лакомиться человечиной, вытащив из пасти замусоленный палец. Теперь я терпел осуждающие собачьи взгляды. — Спасибо, дружище Кайхур, что спас меня, — сказал я ему, положив руку на загривок. Щенок зевнул и развалился на боку, высунув розовый язык из пасти. «Подумаешь, какая мелочь», — говорил он всем своим видом. — Только что у тебя за нездоровое пристрастие к пальцам? — строго спросил я его. Кайхур прижал уши. «Ты чего, хозяин?» — У этого дурика палец отгрыз. Люди — не еда! И меня за палец цапнул. — Я поднес ему к глазам свой прокушенный палец. Щенок виновато отвернулся. — Тоже хотел на вкус попробовать? Иначе не мог меня предупредить? Кайхур возмущенно тявкнул. — Хорошо-хорошо, уговорил, — ответил я псу. — Не мог так не мог. — Ты что, со щенком разговариваешь? — заглянул в носилки Остах. — А что? — переспросил я. — Заслужил. — Заслужил, заслужил, — потрепал щенка за ухом дядька. Он наклонился, дунул ему в морду и сказал: — Спасибо, малыш. Кайхур победно поднял уши и хвост торчком. И посмотрел на меня. «Видишь, как надо, хозяин!» Я рассмеялся. — Вылезай, приехали, — сказал Остах. Носилки остановились у входа в госпиталь. Паланкины по каким-то причинам в госпитале запрещались. Раненых и больных носили в обычных госпитальных носилках, в которых тебя несли лежа у всех на виду. Барат вытащил меня… И усадил на стул, стоящий прямо в воротах госпиталя. Караульные госпитальной стражи с удивлением рассматривали диковинку. Йолташ и Остах вышагивали справа и слева от меня, а Барат легко катил меня по гладким мраморным плитам, которыми был вымощен весь госпиталь — как внутри, так и снаружи. Толстые, важные сановники, спешащие на медицинские процедуры, останавливались, вытирая пот со лба, провожая взглядом мое чудо-кресло. В моем мозгу забрезжило понимание, для чего Остах забрал этого монстра мебелестроения из мастерской. Я повернулся к Остаху и увидел, как он с улыбкой наблюдает за моим лицом. Я поднял брови, и дядька, довольно хмыкнув, кивнул. Когда мы приблизились к моей комнате, из тени винограда, оплетающего стену и козырек, поднялась огромная тень. Парни, еще не отошедшие от недавнего покушения, вскинули мечи и, расходясь в разные стороны, двинулись навстречу угрозе. — Куда! — крикнул я. — Это Тумма. Я был прав. На солнечный свет вышел мой врачеватель с оранжевой повязкой на глазах. Он вытянул перед грудью руки, показывая, что безоружен. Потом принюхался и прогудел: — В воздухе пахнет кровью. И смертью. Что случилось? Остах зыркнул по сторонам. Оттеснил плечом Барата, взявшись за спинку стула. — Встаньте у входа! — скомандовал Остах, вкатывая стул со мной в комнату. Я увидел, как слепой массажист наклонил голову в мою сторону. Проезжая мимо него, заметил, что он поворачивается мне вслед. «Не может понять, что за новый звук слышит, — подумал я. — Звук крутящихся деревянных колес ему незнаком». Остах подкатил меня к топчану и уложил, мимоходом раздев. — Как плечо, парень? — спросил дядька, увидев ссадины. Кувырок через плечо, столь хорошо мне известный в прошлой жизни, в этой еще только предстояло разучить. Тумма размахивал руками, шумно дышал и готовился. Однако, услышав вопрос, он прервался и подошел. Лекарь прикоснулся к моему пострадавшему плечу и ответил: — Кости, жилы целы. Царапина и синяк, — и отошел, продолжая разминку. Потом замер на ходу, резко на пятках развернулся и вернулся ко мне. Застыл надо мной, то ли прислушиваясь, то ли принюхиваясь. Положил свои холодные ладони мне на поясницу. Чуть слышно пропел, словно зовя кого-то. — Смелая кровь… Смелая кровь прогнала злую кровь… — словно не веря самому себе, негромко произнес Тумма. — Маленького господина сегодня держали ноги? — Держали, — признался я. И не выдержал, заорал во всю глотку: — Держали! Меня держали мои ноги! В комнату вбежали братья с мечами наголо, но Остах выгнал их обратно одним взмахом руки. — Ой-йе! — всплеснул руками Тумма. И, хлопая себя по обнаженной груди, громко распевая свои странные песнопения, закружился вокруг себя волчком, стоя на одной ноге и отталкиваясь другой. Голос его все поднимался, убыстрялся и танец. Наконец голос оборвался на невообразимо высокой ноте, и танец прекратился. — Маленький господин сам убил? — деловито спросил Тумма, подходя к топчану. — Кого убил? — спросил я. — Убийцу с ножом. — Ты точно колдун… — проворчал Остах. И, помолчав, добавил: — Нет, не сам. Чернокожий гигант засмеялся, услышав про колдуна, но оборвал смех: — Жалко, что не сам убил. И крови убийцы надо было выпить. А лучше сердце съесть. Смелая кровь — сильная… «Одни людоеды вокруг», — лениво подумал я, вспоминая обрубок пальца в пасти Кайхура. Массажист вновь положил мне руки на спину. — Смелая кровь проснулась. Хорошо. И он начал петь, а я снова почувствовал покалывание от кончиков его пальцев, головокружение и приятную легкость. И вскоре вновь оказался на таинственной ночной поляне. Так же ярко светила полная луна. Не было ветра, не было тучи, картинки больше не сменяли друг друга. Я осторожно, медленно пробирался по могильным холмам к памятному входу в подземный склеп. Удивительные маленькие белые цветы усеяли холмики, впитывая лунный свет. Я подкрался к входу и стал потихоньку заглядывать внутрь. Вот я увидел тяжелую каменную лодку посередине. Вот увидел брата, сидящего на груде костей, опершегося спиной на борт лодки. Выглянув чуть дальше, я увидел, куда смотрит брат. Мумия из прошлого сна сидела на высоком троне. Рядом с ней лежал на полу седой старик, положив голову мумии на колени. Я присмотрелся и узнал старика. Это был Хродвиг, глава Суда Хранителей, который изгнал Остаха и разрешил дорча есть рыбу. В руке мумии по-прежнему зажат нож. Брат раскачивается, словно в гипнозе, губы старика шевелятся, словно он убеждает в чем-то мальчика. Вот мумия взмахивает ножом — и перерезает старику горло. Серебристая кровь широким водопадом орошает груду костей и золотых кругляшей на полу… Мумия поворачивается высохшим черепом ко мне. Я встречаюсь глазами с пустотой черных глазниц… И прихожу в себя на топчане, покрытый липким потом. Затихает пение Туммы, Остах укрывает меня чем-то легким, и я проваливаюсь в здоровый сон без сновидений. Лишь легкая мысль промелькнула напоследок: «При чем тут древний старик Хродвиг и брат? Нет более разных людей в горах. Приглючится же такое…» Мысль мелькнула и погасла. Этот долгий день для меня кончился, а для Остаха продолжался. Мне еще предстоит узнать на следующее утро, как он ругался с пришедшим из мастерской колесника сотником городской стражи. Как выгонял врачевателей, требующих разбудить меня для принятия нефтяных ванн и прочих процедур. Как торговался с пришедшими больными, желающими купить стул-самокат. Все это я узнаю завтра. В том числе и то, что встревоженный нападением на наследника Дорчариан наместник переведет меня в свою резиденцию. На территории которой и находится школа. Завтра начнется новый этап моей жизни. Глава 13 Ултер — Хродвиг! Это что-то удивительное! Ты сам должен это увидеть! — Хоар подъехал вплотную к деревянному убежищу и пару раз стукнул по борту повозки. Ули от нетерпения заерзал на месте. А Ойкон, напротив, глубже забился в свой угол и захныкал.