–  Но и везли оттуда разные вещи! –  Правильно! А сейчас и везти ничего не надо. Все то же самое и у нас в магазинах свободно продается. Но мы-то ладно! Не ездили никуда из страны, и ничего. Тут тоже развлечений предостаточно находилось. А другим каково? –  Ты это о ком? –  А вот Хамис наш бедный так своего отца никогда и не увидел! А все почему? Потому что не пустили его батьку больше в Россию! Вот так-то! Железный занавес, чтоб ему пусто было! –  Это ты про какого Хамиса говоришь? Того, что из нашего подъезда, с четвертого этажа? –  Да, из сто двадцатой квартиры. Отец у него араб. То ли из Ирана, то ли из Пакистана. Учился тут. Ну а как выучился, назад на родину вернулся. А тут у него жена и мальчик остались. Хамис с его мамой, значит. –  Что же отец Хамиса с собой не взял? –  Так не разрешили ему на русской официально жениться. И матери Хамиса тоже разрешения на брак с иностранцем не дали. Вот так они и остались нерасписанные. А Хамис вроде как и без отца вовсе вырос! –  Ну, это частный случай! –  Частный случай, который лишь показывает общую практику! Дальше Гаврош не стал слушать ударившихся в политическую дискуссию бабок. Он уже узнал то, ради чего просидел на лавочке битых полтора часа, отморозив себе, несмотря на теплую одежду, и попу, и ноги. –  И как только старушенции умудряются сидеть на ней целыми днями? А еще на здоровье жалуются! Да они всей современной молодежи фору в сто очков вперед дадут. Совсем по-стариковски ворча себе под нос, Гаврош поднялся на четвертый этаж и позвонил в дверь с номером «сто двадцать». –  Кто там? – произнес женский голос. Поняв, что там за дверью стоит жена Хамиса, Гаврош ответил: –  Муж дома? –  А кто его спрашивает? –  Инструменты ему принес. –  Какие инструменты? –  Он знает. Гаврош рассчитывал, что женщина сейчас позовет Хамиса, чтобы тот разобрался с визитером. Но женщина произнесла: –  Мужа нет дома. Уходите! –  А когда он вернется? –  Я вам ничего не скажу. Уходите! Ага! Не на того напала! Гаврош не собирался никуда уходить. Напротив, он расположился неподалеку от дверей и приготовился к долгому ожиданию. Но к его удивлению, уже через час дверь сто двадцатой квартиры вновь заскрипела. И на лестнице появился невысокий коренастый старик с большой седой головой, густыми седыми усами и кривоватыми ногами, сразу же выдающими в нем потомка древних кочевников. –  Значит, кефир и ржаной хлеб, да, дорогая? – повторил он уже на лестнице инструкции, которые ему давала жена. Лицо его выражало полнейшую умиротворенность. Хотя раздавшиеся из квартиры следом за ним крики были далекими от ласковых. –  Картошку не забудь, нехристь! –  Да, и еще картошку, – даже не повысив тона, все так же миролюбиво ответил Хамис. – И все? –  Этого-то хоть не забудь! –  В аптеку ты сходишь сама? –  Иди, не рассуждай! Сделай, что велено, и назад! –  Ну, целую, дорогая. Скоро вернусь. –  Не опаздывай! – донеслось ему вслед. – Терпеть не могу, когда ты где-то застреваешь! Что за привычка уходить на пять минут, а возвращаться через несколько часов! –  Я скоро буду, дорогая! Все куплю, как ты велела! И закрыв дверь, старик повернулся и нос к носу столкнулся с Гаврошем. –  Вы – Хамис? – спросил у него парень. –  Да. А… А вы кто? –  А я племянник тети Мани – Гаврила. На лице Хамиса промелькнуло странное выражение. Он явно был взволнован. Сразу же поверив Гаврошу, он разглядывал его лицо с неприкрытым интересом. И наконец произнес: –  Да, да! Ясно вижу черты Силовых. И что вас привело ко мне, молодой человек? –  Хочу поговорить с вами о тете Мане. –  Ну… Ну, что же. Я не против. Вот только… Старик замялся, и Гаврош верно его понял. Хамис опасался приводить своего молодого гостя в дом, где правила его сварливая половина. –  Может быть, поговорим с вами в кафе? –  М-м-м… Видно, эта идея была Хамису больше по душе. Вот только лишних денег на кафе у Хамиса не было. –  Я угощаю! – тут же предложил Гаврош, и Хамис моментально согласился. Разговор с Хамисом оказался даже продуктивнее и уж точно приятнее, чем представлялось Гаврошу. Видимо, Хамису на роду было написано мучиться со своими женами. Первый его брак – с тетей Маней развалился по инициативе самой Маниолы, которая неустанно твердила, что Хамис ничего в жизни никогда не добьется, что он ленив, инертен и совершенно не слушается ее советов. Но и второй брак Хамиса был ничуть не удачнее. Вторая жена пилила его беспрестанно днем и ночью. Вот только в отличие от гордой и деятельной Маниолы, она бросать Хамиса была не намерена. И хотя неустанно выражала ему свое неодобрение, развода она ему не предлагала. –  Значит, твоя тетя ничего тебе про меня не рассказывала? –  Нет. Я узнал о вашем существовании совершенно случайно. Как именно он узнал, Гаврош решил пока что не говорить. Хамис казался и так чрезвычайно растроганным и расчувствовавшимся. И Гаврош надеялся, что после рюмки водки, которую они выпили за знакомство, старик станет еще более сентиментален. Так оно и оказалось. Выпитые пятьдесят граммов не оказали на молодой организм Гавроша почти никакого воздействия. Да еще под дверью Хамиса он умял две булочки с изюмом и начинкой из масляного крема. И теперь эти булочки создали хорошую прослойку между стенками его желудка и выпитой им дешевой водкой. А вот Хамис опьянел моментально. В его темных глазах появились слезы. И две слезинки даже выкатились на смуглую гладко выбритую щеку. Хамис был одет очень скромно. Но при этом был чисто выбрит. А его седые усы были аккуратно подстрижены. Так же как и густые волосы, которые Хамис, несмотря на свой возраст, сохранил почти все. –  Как же я рад тебя видеть, Гаврила! – говорил он. – Маниола мне много рассказывала о тебе. Ты ей всегда был почти как сын! К сожалению, мы с твоей тетей развелись еще до твоего рождения. Ничего не поделаешь, она сама так решила. А если Маниола что-то решает, то переубедить ее не сможет сам черт! Это было очень верное заключение о характере тетки. И Гаврош даже посочувствовал Хамису. Похоже, тот до сих пор питает к тетке Мане определенно нежные чувства. А вот она… Она снова собиралась использовать Хамиса в своих целях! –  Дядя Хамис, а я ведь к вам не просто так заявился, – признался Гаврош, когда они выпили еще по сто граммов водки, закусили сосисками и стали почти друзьями. – Меня к вам тетя Маня прислала. –  Ну? А я ведь именно так и подумал! –  Дядя Хамис, она вас просит о помощи. И она мне все рассказала о той вещи! И о том, как вы с моим папой помогли ей тогда. На лице Хамиса промелькнуло выражение растерянности. Но он ни на миг не усомнился в правдивости слов Гавроша. –  Рассказала? – пробормотал он. – Тебе? –  Ей очень нужна помощь. Но я один не справлюсь. Вы тоже должны помочь! –  Должен? Нет, Гаврюша, я ничего больше Маниоле не должен. –  Но… –  Теперь у меня другая семья. А Маниола пусть ищет себе дурачков где-нибудь еще. И кинув на Гавроша виноватый взгляд, Хамис решил пояснить: –  В тот раз я согласился на просьбу Мани. Можно сказать, пошел у нее на поводу. И много раз очень пожалел об этом. Я человек простой. Я не создан для героических подвигов. Я и в тот раз перетрусил так, что едва жив остался. И она хочет, чтобы я снова пошел на это?! Нет и еще раз нет! И тебе я то же самое скажу. И еще предупрежу, чтобы ты лучше в это дело не совался. –  Но она моя тетя. Я не смогу ей отказать.