–  Тогда платите. И поторопитесь, пока что я возьму с вас деньги за одного взрослого. –  Что? –  А ведь через несколько месяцев вам придется заплатить и за малыша? Получается, вы экономите, -верно? Мариша заплатила, недоумевая в душе, что же могут показать за эти деньги такого необычного? Но оказалось, что деньги берут не зря. Несколько раз, пробираясь к входу в зрительный зал, Мариша действительно завизжала. Не от страха, от неожиданности. Согласитесь, когда вы просто идете по коридору, пусть даже и темному и плохо освещенному, то меньше всего ожидаете, что настенный светильник внезапно выпадет из стены, а из образовавшегося отверстия высунется зверская рожа зомби с оскаленными зубами. И что окровавленные руки с лохмотьями протянутся прямо к вашему горлу! Маришу так и откинуло к противоположной стене. Но лишь для того, чтобы сразу же угодить в объятия какой-то мерзко воняющей склизкой твари. Вырвавшись от нее, Мариша долго отплевывалась. –  Зря я сюда сунулась! – едва отдышавшись, прошептала Мариша самой себе. – Как бы ребенку эта экскурсия не нанесла вреда. И приложив руку к животу, она прислушалась. Как он там, маленький? Все в порядке? Или пережитый матерью страх передался и ему тоже? Но ребенок вроде бы не протестовал. У него все было в полном порядке. И Мариша пошла дальше. Да где же они, эти вампиры? Обещали сразу троих, а пока не видно ни одного! Впрочем, оказалось, что Мариша ворчит напрасно. Достигнув конца коридора и отдернув тяжелую черную бархатную портьеру, она оказалась в небольшом зале, где сидели зрители. А на сцене в это время вопили, топали ногами и рычали какие-то чудовища. Вампир в черном плаще там тоже был. Правда, пока что всего один. Мариша осторожно присела на краешек стула, ожидая, что он либо развалится сейчас под ней, либо из сиденья выскочит зубастая челюсть и ухватит ее за мягкое место. Но все обошлось. Стул оказался самым обычным – прочным и удобным. Мариша устроилась на нем и погрузилась в представление. До его окончания было не так уж много времени. И ей удалось насчитать всех трех вампиров. А в конце выступления они все втроем вышли на сцену и поклонились своим зрителям. Зрители хлопали. А Мариша и вовсе была в восторге! Сразу три подозреваемых! С кого же ей начать? Впрочем, оказалось, что все трое вампиров занимают одну гримерную. Оно и правильно, всегда можно обменяться деталями реквизита, клыками, париками или плащами. Да и гримироваться очень удобно. Но оказалось, что сами вампиры придерживаются на этот счет совсем другого мнения. –  Мишка, мерзавец, куда дел мои кожаные штанишки? – подходя к гримерке, услышала Мариша писклявый женский голос. –  Отдай! – ответил ей другой капризный голосок. – Это мои! –  А ну, не лапать руками, паршивцы этакие! Штанцы мои! К тому же у меня сегодня уважительная причина, чтобы их надеть. –  Да? И какая же? Свидание с твоим очередным молокососом? Да что ты для них стараешься! Ни один из них даже близко не представляет себе, что такое модно одеваться! –  Замолчите вы оба! Штаны надеваю я. Я в них сегодня пришел, я в них и уйду! Голос был капризный и очень высокий. Что это? В гримерке, помимо вампиров, есть еще и женщины? Мариша ненадолго притормозила, но затем все же открыла дверь. Ее глазам предстало необычное зрелище. Трое мужчин стояли в центре комнаты и тянули каждый на себя кожаные штаны ярко-алого -цвета. Все трое снизу были одинаково голыми. А вот сверху один из молодых людей был одет в розовую маечку. Волосатый торс второго едва прикрывала сетчатая футболка с живописными дырками. А третий был вовсе в одних лишь плавках. Причем на самом почетном месте спереди у него на них красовалась золотая звезда. –  А… а где же девушки? – невольно удивилась Мариша. Комнатка была невелика, от силы два на три метра, и трое мужчин почти целиком занимали ее. Остальное пространство было забито театральным реквизитом. Места для девушек тут просто не было. Даже самой Марише было бы затруднительно втиснуться в комнатку. Что уж там говорить про трех девчонок. –  Какие девушки? – внезапно повернулся к ней тип в розовой маечке, и челюсть у Мариши окончательно упала вниз. Глаза у молодого человека были тщательно подведены и подкрашены. На губах сверкал розовый блеск, а волосы были зачесаны аккуратно набок. Да еще и говорил он тем самым высоким и писклявым голосом, который слышала Мариша из коридора. И на нем были трусы-стринги… Стринги, украшенные стразами! –  О господи! – воскликнула Мариша, осознавая, куда попала. – Так вы… Она едва не сказала «педики», но вовремя остановилась. Кто знает этих ребят, а вдруг они обидятся? А ей обязательно надо подружиться с ними. –  Так вы геи! Теперь все трое с интересом смотрели на нее. Двое были молодыми, а вот третьему актеру уже перевалило за сорок. И хотя он сохранил хорошую фигуру, прямую осанку и зубы, но его лицо уже покрывали глубокие морщины. Однако именно за ним осталась победа в борьбе за деталь туалета. Воспользовавшись замешательством своих двух более молодых приятелей, он выхватил кожаные штаны, быстро напялил их на себя, застегнулся и, схватив сумку и куртку, выскочил вон. –  Вот клоун! – разозлился тип в розовой маечке. – Фокусник! –  И не говори, – согласился с ним второй. – Ненавижу его! –  Как думаешь, он снова будет со своим малышом встречаться? –  Конечно будет! –  Гад! –  Но добром это для Филимона не кончится. Чем старше он становится, тем моложе у него дружки. Вспомни сам! После тебя был Колька. А после меня был Владик. Обоим еще и двадцати не исполнилось. –  Скоро Фил вообще на несовершеннолетних переключится. Парни обсуждали между собой личную жизнь своего третьего коллеги, ничуть не смущаясь присутствия Мариши. Они просто повернулись к ней спинами и натягивали на себя одежду. Наконец один из них обратил внимание на Маришу и спросил у нее: –  Чего вам? Автограф? –  Автограф? Нет, боюсь, что я не ваша поклонница. –  А чего тогда надо? –  Поговорить. Кто-нибудь из вас знаком с Иваном Алексеевичем Воронцовым? –  Иван Алексеевич? – переспросил первый, озабоченно качая головой. – Нет, не помню. –  А кто он такой? – полюбопытствовал второй. –  Коллекционер. Искусствовед. Пару дней назад его убили. –  Ох, ни фига себе! – присвистнул тип в маечке, пока сетчатый, вжавшись в стену, восхищенно изучал Маришу. Теперь от былой пренебрежительности парней не осталось и следа. Они окружили Маришу и принялись жадно ее расспрашивать. –  А вы из милиции, да? –  Ищете преступника? –  Маньяков ловите, да? –  А это страшно, когда на вас маньяк нападает? Похоже, по своему умственному развитию эти ребята вряд ли далеко ушли от тех школьников, которых и развлекали своими представлениями. Возможно, в этом и была причина их успеха у детей? Они не только разговаривали с ними на понятном им языке, но еще и были, как бы это выразиться, на одной волне с ребятишками. –  Так что же вы к нам пришли? Думаете, кто-то из нас убил дядьку? –  В день убийства к нему приходил вампир. Парни переглянулись и буквально захлебнулись восторгом. –  Стебно! –  Класс! –  Так это Филимон и был! –  Сто пудов, что он! –  Если убитый старик, то это точно Филимон к нему заходил! –  Филимон – это тот, который убежал? – уточнила Мариша. – В чужих штанах? –  Да!! – хором ответили парни. – Он такой! Вечно хватает, что ему не принадлежит. И к вашему старику точно он ходил. –  Почему вы так в этом уверены? –  Так он и сам старикан! – важно отозвались ребята. – Ему уже за сорок. –  На пенсию пора. –  Того и гляди, песок посыплется. На взгляд Мариши, человеку слегка за сорок о пенсии думать было еще рано. Но двадцатилетним мальчишкам с умом десятилеток их старший товарищ, конечно, казался древней развалиной. –  А брюки он не имел у нас никакого права забирать. Мы на них все втроем скидывались. –  И Филимон сам сказал, что мы будем носить их все по очереди. –  А теперь он их сам только и носит.