Системы перешли в ночной режим. Весь корабль уже погрузился в сон, только я остался дежурить на мостике. – Можно? – отвлекла меня от планирования маршрута возникшая в дверном проеме голова. – Что на этот раз случилось, Крейх? – устало вздохнул, откладывая планшет. – Нет, нет, ничего такого, – поспешно затараторила она. – Мне просто нужно зарядиться, а подходящий разъем есть только здесь, у панели навигатора. Достоверно. Действительно, в жилых помещениях имелись стандартные разъемы. В техническом – необходимые для ремонтного и диагностического оборудования. А вся более тонкая техника напрямую подключалась через управляющие панели на мостике. – Можно я вас немного побеспокою, пока на зарядке буду? – неожиданно робко попросила Крейх. Это удивило. Обычно девчонка старалась общаться с заметной бравадой. Видимо, все же устала за день. А возможно, опасается испытывать мое терпение. – Прошу, – разрешил я. Кроме того, мне было интересно, что за особый прибор она собралась заряжать. Не помню, чтобы Риманн докладывал, что у нее было что-то помимо коммуникатора. Я даже понятия не имел, насколько необычным был этот прибор. Пройдя к панели навигатора, вместо того чтобы устроиться как все нормальные люди в кресле, она опустилась на пол. Только я хотел сделать ей замечание, чтобы не протирала холодный пол штанами, как увиденное, заставило меня захлопнуть рот. Коснувшись одной рукой затылка, девушка неожиданно вытащила оттуда плотный шнур. Нагнувшись, долго выискивала что-то под панелью и, найдя нужный разъем, подключилась. Ко мне Крейх сидела вполоборота, поэтому я заметил, как вдоль по шейным позвонкам у нее разнеслось легкое голубоватое свечение, уходящее за ворот плотной майки. Устало вздохнув, девушка откинулась спиной на панель и вытянула на полу ноги. – Не сидите на холодном, – буркнул я, снял с себя форменную плотную куртку и кинул ей. Сам не знаю, что во всем этом так смутило меня. Но почему-то то, как она подключала себя, выглядело слишком… интимно. Словно случайно увидел, как девушка переодевается. – Спасибо, – немного удивленно отозвалась она, ловя куртку. Аккуратно свернув, подложила под себя. – Вы модифицированная? – хоть это и было очевидно, не удержался от расспросов. Недолюбливал эту категорию людей. Попытка модернизировать свое тело и превзойти машины по производительности в угоду непонятным прихотям. Были и исключения, когда кибернетизация проводилась по медицинским показателям… Додумать мысль не успел. – Вы разве не знали? – удивленно посмотрела она на меня, а потом в ее глазах появилась паника. – Так, а какую же информацию вам слил тогда Кот? Если вспомнить, Чеширский и не говорил, что она зависима от препарата. – Что с вами не так? Полагаться на чужую информацию было опрометчиво. Да и, чем додумывать, лучше самому все спросить – напрямую. – Говорить, что что-то не так – это дискриминация, – вяло отозвалась девушка, не особо желая признавать за собой недостаток, раз я оказался не в курсе. – В современном цивилизованном обществе за такие слова можно и не хилый иск схлопотать. Вам повезло, что я такая добрая и понимающая. – Ева, ты можешь просто, без этой демагогии, ответить на вопрос? – заметил немного раздраженно. Почему нельзя сказать коротко и по делу? – Спокойнее, мужчина, не нервничаем, было бы из-за чего, – фыркнула она, признавая поражение. – У меня была серьезная травма и практически полная парализация тела. Мне заменили позвоночник и частично нервную систему. Я двигаюсь благодаря электрическим импульсам, которые генерирует и посылает по нервным окончаниям полностью искусственный спинной мозг и небольшое дополнение в головном. Это сделали мои родители. Вот они-то были настоящими гениями, не чета некоторым, – грустно усмехнулась она, вспоминая родных. – Но и они были не всесильны. Система во мне не является независимой – не может сама генерировать электричество. Я ходячий аккумулятор, который с каждым шагом и эмоцией тратит заряд, – с явной иронией в голосе, объяснила она. – А вы что подумали? – Что вы зависимы от запрещенных обезболивающих, – честно признал свое заблуждение. – Проще говоря, наркоманка? – уточнила она и хмыкнула. – С этой стороны я ситуацию не рассматривала. А ведь так и есть. Без дозы электричества не могу. – Что случится, если заряд закончится? – Ничего смертельного. Сначала отключаются болевые ощущения, теряется осязание, постепенно парализуются конечности. В конце концов, становлюсь бревном, практически во всех смыслах, кроме основного, – безразлично проговорила она, пытаясь создать впечатление, что эта ситуация ее задевает. – Вы ищите нейрохирурга, способного это исправить? – закончил я. Девушка на мгновение замерла и бросила на меня удивленный взгляд: – Это вам Кошак так сказал? – Да. – Ищу, – немного подумав, согласилась она. Я понял, здесь кроется что-то еще. Но об этом можно будет подумать потом. – Если вам понадобится какая-то помощь, обращайтесь, – решил я. Прекрасно понимаю, насколько ее должна бесить эта ситуация. Зависеть от розетки, все время опасаться, что беспомощность вернется. Тяжелая травма позвоночника была и у меня. И именно с ее помощью меня потом отправили на заслуженный отдых. Только я был прикован к кровати всего месяц, а у девчонки это пожизненная перспектива. Если в моих силах будет помочь, почему бы и нет? – Спасибо, – явно не ожидала она от меня такого. – Буду знать. Я кивнул, посчитав разговор оконченным. Следующие полчаса прошли в молчаливом сосуществовании. Я практически забыл о чужом присутствии, пока она снова не подала голос. – Простите, что отвлекаю, – тихо позвала девушка. – У вас ведь есть здесь голографический проектор? А это ей еще зачем? – Да, – подтвердил я. Иногда с его помощью было удобнее прокладывать маршруты. – Можно им воспользоваться? Чем просто время терять, мы с Алисой начали бы анализ телепорта. Постараемся не шуметь. Махнул рукой, разрешая им все. Но все же краем глаза посматривал в их сторону. После моего разрешения где-то над головой послышался тихий гул включившегося проектора. Из тонких лучей света перед сидящей на полу девушкой соткалась фигура девочки лет десяти. Светловолосой, в голубом платье, с большим дурацким белым бантом на голове. Через мгновение вспомнил, где я ее видел. Именно так выглядела в игре Алиса, когда пыталась предупредить нас. Девочка с любопытством осмотрелась вокруг. Походила по комнате, заглянула в один экран, в другой, и только после того, как Ева на нее шикнула, отошла от панели управления. Совсем как живой ребенок, уселась перед ней и соткала объемную модель какой-то схемы. Потом начала активно что-то на ней показывать, но вслух ничего не произносила, видимо, передавая звук в наушник. Ева что-то негромко замечала в ответ. Удивительно, но этот тихий шум мне правда не мешал. Уйдя в свои расчеты, я вспомнил о них лишь спустя пару часов. В полумраке ночного освещения Ева, казалось, дремала, привалившись к панели. Рядом, устроив голову на ее колене, спала девочка. Голограмма ИИ, ассоциирующая себя с героиней старой английской сказки. Внезапно рука девушки легонько дернулась, и начала гладить ребенка по волосам, вполголоса что-то напевая. Невольно подумалось, что ведь не первый раз она возится с ребенком. Эта картина выглядела настолько домашней и живой, что я не сразу вспомнил – это всего-навсего спроецированное изображение. – Я чувствую, что вы смотрите, – сонно пробормотала девушка, приоткрыв один глаз. – Вы вроде говорили, что вам нужно работать, – заметил, невольно засмотревшись на странную парочку. – Мы уже, а теперь вот отдыхаем, – улыбнулась она неожиданно мягко, и снова вернулась к голограмме, прикорнувшей на ее коленях. – Что с ней? – не мог я понять смысла этого действия. – Просто устала и спит. – Искусственный интеллект? – с сомнением заметил я. – И что такого? – серьезно посмотрела на меня девушка. – Она гораздо ближе к человеку, чем к машине. Слишком большой объем данных ей приходится воспринимать и обрабатывать. Учится, как и всякий ребенок, и, чтобы систематизировать и разложить эти данные, ей нужен сон. – Вы воспринимаете ее как живую, – понял я. – Она и есть живая, – ответила Крейх резко и непримиримо, словно не в первый раз отстаивая это мнение. – У нее есть самосознание. Есть вещи, которые любит и ненавидит. Она может сама принимать решения и не соглашаться в чем-то со мной. Ей тоже бывает грустно, весело, страшно и даже больно. И то, что все это не имеет физического воплощения, совершенно ничего не значит, – тихо, но крайне раздраженно, убеждала меня девушка. – В конце концов, все наша жизнь и личность заключены именно в мозгу, а тело – это всего лишь многофункциональное устройство ввода и вывода. Если судить о том, кто человек, а кто нет, лишь по наличию физической оболочки, значит, мне достаточно купить хороший андроид и загрузить ее туда, чтобы с ней считались? Мне кажется, важнее то, что она личность. И я уже не могу считать себя ее богом и создателем, определять ее судьбу. Могу лишь учить, направлять и оберегать от опасностей, – потеряв запал закончила Крейх, кажется, уже жалея, что сорвалась. Пожалуй, впервые за наше недолгое знакомство, я не мог назвать ее девчонкой. Нет, в отношении своего создания она была не просто взрослым и разумным человеком, она была матерью. Похоже, за Алису она любому глотку порвет. Такая привязанность к неживому объекту мне была не слишком понятна. Но стоило признать, ее рассуждения не лишены оснований. Если подумать, не все живые люди, с которыми мне довелось познакомиться в жизни, обладали тем набором качеств, что она приписала своему ИИ. Так почему их можно считать живыми, а Алису нет? В любом случае то, что она считала себя ответственной не только за поступки ИИ, но и за его безопасность, импонировало. – Спокойнее, Крейх, – поднял руки, сдаваясь. – Я не осуждаю вас, просто пытаюсь понять. – Извините, – нервно буркнула она, взлохматив волосы одной рукой. – Больная тема. Молоденькая, побитая жизнью максималистка. Патологически недоверчивая и самостоятельная. Откуда, черт возьми, у меня возникло это внутреннее чувство довольства? Мне понравился ее ответ. Понравилось, что она отстаивает право своего создания на жизнь. Что к собственной травме она относится с легким пренебрежением, не хочет, чтобы ее жалели. Она была сообразительной и необидчивой. Я восхищался, что эта молодая женщина, несмотря на явно не самую простую жизнь, да и нынешние не лучшие обстоятельства, оставалась бойцом и встречала все, что приготовила ей жизнь, с улыбкой и насмешкой. Твою же мать, мне нравилась Крейх! И с этим надо было что-то делать. Глава 5 Поросенок и перец в которой появляется Герцогиня и подкладывает всем большую свинью. Ладно, не свинью, но поросенка точно. А Ева познает все прелести командной работы.