ГЛАВА 14 Струсила? Может быть. Но в выставочном зале было много людей, людей чужих, и пытаться что-то выяснить среди толпы, было не самым лучшим решением. Хотя, внутри меня начался ураган. Веклер-старший в курсе, кто я. Не знаю, как и для чего он это выяснял, но, видимо, чем-то я его насторожила. Или помешала. И мешаю до сих пор, раз он настойчиво советует мне уехать. Я стояла и стояла у окна, пока неожиданно не поймала себя на мысли, что Андрея давно нет. Обещал вернуться через пятнадцать минут, и пропал. Я вышла на улицу и огляделась. Мимо прогуливались люди, вечер выдался тёплым, впереди выходные люди, и никто никуда не торопился. Стоянка находилась всего в паре минут ходьбы от галереи, и я направилась туда. Даже с приличного расстояния сразу увидела фигуру Андрея под светом электрического фонаря. Он стоял у своей машины, но не один. Рядом с ним была Анаисия. Они о чём-то разговаривали, причём, со стороны казалось, что общаются вполне спокойно. Я в первый момент растерялась, не знала, что мне делать. Стоит ли подойти, или всё же вернуться к галерее и дождаться Андрея там? Вот только он, кажется, забыл обо мне за интересным разговором. Сколько ещё я могу там стоять? Но я всё-таки помедлила, остановилась, наблюдая за ними, так мило беседующими. Сказать, что у меня всё огнём внутри загорелось, значит не сказать ничего. И, без сомнения, это была самая настоящая ревность. Ревность, обида, непонимание из-за того, что такого интересного он может обсуждать с бывшей невестой, что потерял счёт времени. Глупые чувства, непродуктивные, но деться от них, да и попросту отмахнуться, я от них не могла. Значит, соврать самой себе, притвориться равнодушной. Притворяться я, конечно, не стану, но то, что неправа в столь бурной реакции, хотя бы перед самой собой сознаюсь. Поэтому нужно успокоиться, подойти к ним и поинтересоваться тем, что происходит. И есть ли мне место среди всего этого действия. Я сделала ещё несколько шагов и позвала: – Андрей. Он обернулся. Анаисия тоже посмотрела на меня, но меня мало интересовала её реакция. Я смотрела на Андрея, а ему со всей очевидностью стало неловко. Пусть на один короткий момент, но неловкость, досада на моё появление, его посетили. И это, конечно, больно кольнуло, моё самолюбие оказалось задето. Я помешала его разговору с бывшей невестой. Андрей тем временем попытался изобразить улыбку. – Извини. Я немного забыл о времени. Очень мило. Он забыл о времени рядом с Анаисией. Что, кстати, не мудрено, выглядела она волшебно, даже платье её переливалось всеми нежными цветами в свете электрического фонаря, создавая вокруг девушки будто сказочную ауру. Тут обо всём на свете забудешь. – Я подожду в машине, - сказала я ему, совершенно не собираясь влезать в их разговор, и, вообще, не желая ни в чём участвовать. – Мы уже едем, - пообещал он. Подошёл и дверь для меня открыл, сама учтивость. Но мне даже смотреть на Андрея не надо было, чтобы уловить его неловкость и скованность. Я явно застала его при особом разговоре с бывшей любовью. Не скажу, что Андрею было стыдно, наверняка не было, но передо мной он ощущал серьёзное неудобство. Я села в машину, дверь Андрей захлопнул, и я осталась в тишине, вновь отстранённая от происходящего. Не хотела смотреть, не хотела наблюдать за ними, мне казалось, что они заметят, почувствуют, но взгляд сам собой обращался к мужчине и женщине, беседующих в нескольких метрах от машины. Я видела, как они прощались, Андрей что-то сказал Анаисии, та чуть печально, но при этом обворожительно улыбнулась ему в ответ, после чего взяла и в порыве прижалась к нему. Всего на мгновение, но крепко и отчаянно. Андрей застыл в растерянности, раскинув руки. Наверное, помнил о том, что я могу их видеть, поэтому не рискнул обнять бывшую невесту в ответ. Так и стоял, не прикасаясь к ней, дожидаясь, когда девушка отстранится. Я заставила себя отвернуться. А ещё сделала судорожный вдох, запрещая себе плакать. Этот вечер расставил всё на свои места, не зря я не хотела идти на эту выставку. Нехорошее предчувствие до последнего меня не отпускало. Андрей сел на водительское место и захлопнул дверь. Избегал смотреть на меня напрямую, а я, если честно, не хотела смотреть на него. – Сумасшествие какое-то, - проговорил он в тишину автомобильного салона, ни к кому конкретно не обращаясь. Подумал и добавил: - Извини. – Всё хорошо, - ответила я, будто тоже в пустоту. Он даже не подумал о том, чтобы объясниться. Если бы Андрей хотя бы попытался рассказать мне суть их так затянувшегося разговора, столь тёплого прощания, возможно, мне не было бы так больно и обидно. Ведь сколько бы я не пыталась убедить себя в том, что я излишне себя накручиваю, что ничего страшного не произошло, и их разговор когда-то должен был произойти, и к нам с ним, двоим, как паре, случившееся не имеет никакого отношения, никакие убеждения не срабатывали, и я чувствовала жгучую обиду. Но Андрей ничего этого не сказал, больше того, всю дорогу до дома он молчал. Думал о чём-то, а мне хотелось кричать. Весь сегодняшний вечер мне хотелось кричать. – Я закончила работу, - сказала я ему, когда мы оказались в квартире. Молчать мне надоело, хотелось визжать и топать ногами. Сняла туфли и сразу почувствовала себя маленькой и неуверенной рядом с высоким мужчиной. – Ты молодец. Уложилась в установленный собой же срок. – Сроки устанавливал ты. А хозяин, как говорится, барин. – Вика, ты обиделась на меня? – Нет. – Из-за Ани? – Нет. – Я посмотрела на него. – Андрей, я не обиделась. Я просто очень устала. Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга, после чего Андрей согласно кивнул. Когда несколько часов назад Андрей покупал мне это платье, он выглядел настолько воодушевлённым, почти влюблённым, подумала я тогда. И моё воображение тут же нарисовало картину продолжения этого вечера. Как мы с ним возвращаемся домой, как он снимает с меня это платье, и день заканчивается так, как описывают в лучших любовных романах. Близость душ, тел… Понимаю, насколько наивно и глупо это звучит, но любая женщина мечтает о таком. Чтобы в её жизни было побольше вот таких глупых, неповторимых моментов рядом с любимым мужчиной. Но вечер закончился совсем не так, и я снимала платье, закрывшись в ванной комнате, одна, смахивая злые слёзы. Когда я вышла из ванной, закутанная в банный махровый халат, будто спрятавшись в нём, услышала голос Андрея. Он разговаривал с кем-то по телефону в гостиной. Я остановилась в дверях, не желая ему мешать, но он меня заметил. Разговор тут же закончил, телефон выключил, а мне бодро улыбнулся. Чересчур воодушевлённо. – Мама звонила, - пояснил он. – Просит меня завтра утром заехать к ним с отцом. – Что-то случилось? – заинтересовалась я. Андрей пожал плечами. – Не знаю. Она сказала, что у Сони какие-то проблемы. Нужно моё участие. Какие проблемы могут быть у Сони? Вы сами подумайте. Девочка даже не разговаривает и никого вокруг себя не замечает. Какие у неё могут быть проблемы? – Ты поедешь? – Да, заеду, конечно. Я согласно кивнула. – Конечно. – Странный вечер, правда? – вдруг сказал Андрей. Я не ответила. Я так и легла спать в халате. Меня отчего-то колотил озноб, и я никак не могла уйти от мысли, что сегодня последняя ночь, что мы с Андреем проводим вместе. И проводим её совсем не так, как следовало бы, наверное. Я куталась в махровый халат, устроившись на краю широкой кровати, а он, наверняка чувствуя, что я напряжена и взволнована, ничего не делал и ни о чём меня не спрашивал. Возможно, не хотел слышать того, что я могу ему сказать. Правда, полежав немного в темноте и тишине, Андрей всё же придвинулся ближе и обнял меня. Обхватил большими руками, сжал, а я закусила губу, глотая слёзы и переживания. А ещё подумала о том, что очень хочу домой. Вот только, где он, мой дом? Нет у меня дома. Вот настолько всё плохо. Утром Андрей торопился, собирался перед работой заехать к родителям. А я наблюдала за ним, украдкой, конечно, за его поспешными сборами. Он выпил кофе, съел, приготовленный мною омлет, проглядел документы, второпях разложил всё по папкам и сунул в портфель. И только после этого будто вспомнил про меня. Глянул заинтересованно. – Викуль, а ты со мной не поедешь? – Куда именно? – К родителям. И на работу тоже. – Андрей подошёл, стиснул мои плечи и прижался губами к моему лбу. А я всего на секундочку зажмурилась, запоминая его прикосновение, силу объятия, его запах. – Не поеду, - сказала я. – Отчёт у тебя на столе, я его закончила, а к твоим родителям меня не приглашали. – Ерунда. Тебе не нужно приглашение. – Нужно, - сказала я. – Поверь. Переубеждать он меня не стал, чем лишний раз доказал мне мою же правоту. Правда, поинтересовался: – Чем займёшься без меня? Я нацепила на лицо улыбку. – Домашними делами. Приготовлю тебе ужин. – Здорово, - отозвался Андрей. Улыбнулся и добавил: - Буду ждать. Мы оба напоминали актёров в плохой пьесе. Или сами были плохими актёрами. Смотрели друг другу в глаза, притворялись, и оба отлично понимали, что верить в искренность партнёра не стоит. Врёт, обманывает, притворяется, но продолжает улыбаться. Конечно, каждый по своей причине, но это совсем не оправдание. Стоило Андрею выйти из квартиры, я тут же решительно поднялась. Ещё минуту назад он целовал меня на прощание, по-прежнему закутанную в махровый халат, затем направился в прихожую, оставив меня, уютную, с чашкой кофе в руках, и вот я уже поспешила подняться. В спальне я остановилась перед стеной с панно, дотронулась рукой до стекла, за которым были собраны в единое целое фрагменты фотоснимков. Как изъять их из-за стекла, не придумала. Казалось, что оно крепится прямо к стене, поэтому, посомневавшись совсем немного, я дошла до двери в маленькую, темную комнату, примыкающую к прихожей. Там хранились всякие бытовые принадлежности, инструменты, тут же домработница оставляла пылесос, швабру и гладильную доску. Но мне нужен был молоток. С ним я вернулась в спальню, и чтобы больше не сомневаться, с размаха стукнула по стеклу с панно. Отскочила, как только послышался звон посыпавшегося стекла. Разлетелось оно почему-то в мелкую крошку. Я не была героиней фильма, не сорвала решительно со стены нужный мне снимок и не отправилась с разбега выяснять отношения и искать ответы на хранившиеся тайны. Я была Викой Захаровой, которая после нанесённого урона, отнесла молоток на место, взяла веник и совок и смела всю стеклянную крошку в мусорное ведро. Мела и думала о том, какая я всё-таки глупая. Подумала о том, что Андрей, вернувшись, может пораниться, наступить в темноте… Жанка бы долго надо мной смеялась. Но, закончив прибираться в спальне, я всё-таки влезла на стул, аккуратно оторвала фрагменты фотографий, на которых, как считала, точнее, была уверена, изображена моя сестра. Сегодня я собиралась закончить эту историю. Выяснить, что же всё-таки случилось десять лет назад. По крайней мере, выяснить, что о пропаже Ксении знает семейство Веклеров. Я собиралась приехать к ним в дом и спросить прямо. Чего бы мне это ни стоило. Даже если это будет стоить мне отношений с Андреем. Которые так и так разрушатся под давлением тайн, секретов, недомолвок и под влиянием его родителей, которые, совершенно очевидно, не в восторге от меня. Что ж, навязываться я никому не собираюсь. Но и просто так не уеду. Меня снова начал колотить озноб, как и вчера вечером. Я ехала в такси, и чем ближе я была к дому родителей Андрея, тем сильнее волновалась, у меня совершенно пересохло во рту, а снимки из рук я так и не выпустила. Смотрела на них, и чем дольше смотрела, тем больше убеждалась, что это Ксения. Её рыжие волосы, её наклон головы, а особенно глаза. Её зелёные глаза, такое знакомое, вызывающее выражение глаз. Смелое и бесшабашное. – Приехали, - сказал мне таксист, остановившись перед въездом в посёлок. – Дальше проезд только с разрешения хозяев. – Я знаю, спасибо. – Я полезла за кошельком. – Я дойду отсюда. На дорогу я потратила больше времени, чем предполагала. Так что, был вариант, что Андрея уже не застану, но нет, его машина стояла перед воротами родительского дома. Это тоже заставило меня остановиться и засомневаться в своём намерении. Труднее всего будет разговаривать с его отцом при нём. А я почему-то была уверена, что Роман Артурович, как никто, в курсе произошедшего десять лет назад. Недаром он так настойчиво просил меня уехать. – Вика? – Елизавета Витальевна сама открыла мне дверь, и явно удивилась, и не обрадовалась, увидев меня на пороге. – Я не знала, что ты приедешь. Андрей не предупредил. – Он не знал, - ответила я. И поинтересовалась, поняв, что она не торопится меня впускать. – Можно я войду? Елизавета Витальевна видимо замялась. Она смотрела на меня и раздумывала, стоит ли меня впускать. Моё присутствие в доме, по всей видимости, в данный момент было нежелательно, я была лишней, и ничего удивительного я в этом для себя не усматривала. Я знала, что разговор в семье идёт обо мне. Поэтому я, продолжая стоять на пороге дома, взглянула на хозяйку со всей решительностью, стараясь дать ей понять, что никуда не уйду. Наверное, у меня получилось, потому что Елизавета Витальевна распахнула передо мной дверь пошире и сказала: – Входи. – И тон её прозвучал с предостережением. Мол, за последствия она не отвечает. Я была на это согласна. Я была согласна принять все последствия, я была готова настаивать на своём, чтобы выяснить правду, но почему-то не была готова к тому, что в гостиной, порог которой я переступила спустя минуту, окажутся не только Андрей и Роман Артурович, но и Григорий со Светланой. Я вошла, и они все посмотрели на меня. Замолчали. Я окинула собравшихся взглядом, остановила его на Андрее, и поняла, что он лишь смотрит на меня, при этом даже не сделал попытки подняться мне навстречу, что-то сказать, он даже не особо удивился моему появлению. Лишь хмурился. Судя по всему, Роман Артурович успел рассказать старшему сыну, кто я такая, и что верить мне изначально не стоило. Все продолжали молчать, только Гриша в какой-то момент вздохнул и сказал мне, с явным и вполне искренним сожалением: – Не надо было тебе приходить. Андрей всё-таки поднялся, даже шагнул ко мне, после чего спросил: