На озере мы провели больше часа. Купались, смеялись, потом обсыхали на солнце, валяясь на траве. Ни одного человека мимо нас так и не прошло. Рыбаки продолжали рыбачить на своей стороне озера, достаточно далеко, чтобы придирчиво наблюдать за нами или прислушиваться к нашему смеху. И я настолько расслабилась, что на самом деле на какое-то время позабыла, почему мы с Андреем оказались здесь. А когда вспомнила, мне стало неудобно и неловко, ведь пока мы здесь веселимся, кое-кому, наверняка, жутко плохо и обидно. Мысли об Анаисии меня заметно отрезвили, и я расстроилась. Вернувшись в дом, мы приняли душ, я переоделась и отправилась осваивать кухню охотничьего домика. Надо сказать, что здесь всё было на своём месте, всё удобно, комфортно, от городских условий практически не отличалось. Андрей открыл подачу газа из газового баллона, включил генератор электричества в подвале, и домик в лесу окончательно ожил. Я встала к плите, достала из холодильника продукты, что мы привезли с собой. Краем глаза заметила, как Андрей передвигается по комнате, в руках телефон, и он будто украдкой поглядывает на экран. Прежде чем он заговорил, я услышала слабый сигнал, будто кто-то прислал сообщение в открытое приложение. А затем Андрей сказал: – Отключу телефон. Нечего меня здесь беспокоить. Я не знаю, что это было за чувство. Ревность или нет, но у меня неприятно сжалось сердце. В какой-то тоске, в каком-то томлении. От мысли о том, что ему пишет женщина. И я, понимая, что даже если это Анаисия, а он не с ней, он здесь со мной, у меня стало во рту горько. Я чувствовала себя третьей лишней. Или не третьей, а тридцать третьей, чужим человеком в жизни Андрея, несмотря на то, что сегодня я здесь, с ним. Разум меня всё время подталкивал к мысли, что я здесь лишь потому, что никто из друзей и близких не поддерживает его в ситуации с отказом от женитьбы. Лишь я, чужой его семье человек готова оказать поддержку. Но поддерживаю ли я его? За окном стремительно темнело. За городом и без того темнело всегда быстро, а когда вокруг лес, солнечный свет в какой-то момент, кажется, просто брал и исчезал. И когда мы с Андреем устроились за круглым деревянным столом у кухонного окна, за окном окончательно сгустились сумерки. Пришлось включить торшер у стены. Яркого света не хотелось. Начало ужина прошло в молчании. Андрей с аппетитом ел, я больше ворошила вилкой салат на тарелке. Прислушивалась к звукам леса за открытым окном. Через плотную москитную сетку в комнату задувал приятный, свежий ветерок. Аромат хвои и цветов. Сам этот воздух можно было есть ложкой, настолько он был насыщенным. – У тебя пропало настроение? – спросил Андрей в какой-то момент. Я на него посмотрела, затем пожала плечами. – Степень моего цинизма в твоих глазах резко повысилась? – Разве дело в цинизме? – переспросила я. – А разве нет? – Ты переживаешь, я вижу. Значит, это не цинизм. Я лишь надеюсь, что ты после не пожалеешь. Или ты её не любишь? – Ты, правда, хочешь знать ответ на этот вопрос? – Наверное, нет, - согласилась я. – Вот именно. Но я могу ответить. Я её люблю. Настолько, что не готов испортить ей жизнь. Потому что так, как люблю её я, из-за этого не женятся на женщине. С такой любовью о ней заботятся, оберегают, проявляют участие в её судьбе. И, наверное, желают ей личного счастья. С кем-то другим. – Ты её не любишь, - вынесла я вердикт. – Вика… – Все эти чисто мужские пространные объяснения, Андрей, необъективные, надуманные причины… От них женщине бывает ужасно обидно. Даже стыдно. Он молча жевал, но я видела, что на его скулах в какой-то момент заходили желваки. – Я стараюсь быть честным, - проговорил он с заметным напряжением в голосе. А я взяла и усмехнулась. – С кем именно? Мой тон, моя усмешка Андрею, конечно же, пришлись не по душе. Он даже в раздражении положил вилку и откинулся на стуле. На меня смотрел с неудовольствием. И поинтересовался с откровенным вызовом: – А что мне нужно было делать? – Наверное, не доводить всё до стадии женитьбы. Раз уж ты так её любишь и заботишься. – Ты специально меня задираешь? – Нет. Я говорю то, что думаю. И зря ты считаешь, что я язвлю. Но разве со мной поступили не так же? Разве я не оказалась в положении твоей невесты? Разве что гостей на свадьбу не собрали, зато меня выставили за дверь, просто потому что вовремя не подумали о том, чтобы сесть и честно поговорить. О том, что отношения зашли в тупик. – Вика, нельзя рассуждать о чужих отношениях, ничего о них не зная, - нравоучительным тоном проговорил Андрей. А я согласно кивнула. – Нельзя. – Мы с Аней совершенно разные люди. Семьи бы у нас не получилось. Настоящей семьи. – А что это для тебя означает? Настоящая семья? Андрей молчал, с упрёком таращился на меня. Я же вздохнула. – Понятно, ты не знаешь. – Я знаю, - упорствовал он. – Ты хочешь такую же семью, как у твоих родителей? – Нет, - выдохнул он, причём слишком быстро и с большим убеждением. – А какую? Мы столкнулись с Андреем взглядами, он упрямо молчал, а я повторила: – Ты не знаешь. – Вика, перестань. – Как вы познакомились? – Андрей молчал, и я добавила: - Мы же не можем сейчас говорить о чём-то отстранённом, завтра ты должен был бы жениться. Этот разговор напрашивается сам собой. Так почему бы тебе не рассказать? Хотя бы мне. Вдруг ты докажешь мне правоту своего решения? – Я должен доказывать? – Не мне, но своим же родителям в какой-то момент придётся что-то говорить, а не только то, что ты так решил и посчитал, что прав. – Я в открытую смотрела на него, на его недовольное лицо. Андрей злился и нервничал, но всеми силами старался это скрыть. – Так как вы с Аней познакомились? Её ведь зовут Аня? – Аня, - с неохотой отозвался Андрей. – Анаисия. – Красивое имя. Необычное. – Её родители художники, творческие люди. Я бы сказал, что чересчур творческие. Я пожала плечами. – Так бывает частенько. С художниками. – Отец рисует портреты весьма обеспеченных людей, зарабатывает хорошие деньги. Он самый нормальный в их семье… А, может, Аня самая нормальная, иногда я даже и не знаю, кто из них взрослее. – Они все кажутся тебе несерьёзными, - подсказала я. – Да. Но это не моё дело. Меня тянуло что-то сказать, поддакнуть, но я понимала, что даже в моём коротком кивке Андрей в данный момент усмотрит намерение съязвить или вставить свои пять копеек, и я смолчала. Слушала его. – Мы все знакомы много лет, ещё до переезда в Москву, наши родители приятельствовали. Мама с юности дружит с матерью Ани. Затем какое-то время мы жили по-соседству. Правда, с Аней мы много лет не виделись. Она училась за границей, когда мы всей семьей перебрались в Москву, в родительском доме появлялась нечасто, и мы не пересекались. – Она красивая, образованная девушка, - похвалила я. – Но не слишком самостоятельная. – Ты сам сказал, что она училась за границей, жила одна в чужой стране… – Не жила. Во Франции живёт родная сестра её отца, вот в их семье она несколько лет и прожила. На полном родительском обеспечении. К тому же, она младше меня. – То есть, ты увидел её и влюбился? Андрей задумался. Я всматривалась в его лицо, но старалась делать это осторожно, чтобы он не уловил в моём взгляде ревности или недовольства. Особенно в тот момент, когда он кивнул. – Наверное, да. Все вокруг говорили, что мы отличная пара. Что мы замечательно друг другу подходим, и, наверное, я не зря столько лет не женился, ждал её. Аня вернулась в Москву воздушной, окрылённой, с множеством планов, она была так не похожа на всех вокруг. – Почти француженка, - проговорила я чуть слышно. – Ты сам сделал ей предложение? – Сам, - кивнул Андрей, и выглядел при этом кающимся грешником. – Я сделал ей предложение, я почти представлял нашу совместную жизнь… Я слишком много представлял. – А она? – Она была на всё согласна. Что бы я ни говорил, что бы не предлагал. Лишь бы её список требований ежедневно выполнялся. – Список требований? – переспросила я. – Ну да. Она же девочка из обеспеченной семьи, у неё замечательные родители, которые в принципе не могут на кого-то таить зло, кого-то ненавидеть, чего-то требовать. Они любят всех вокруг, и Анаисия – это их вклад в этот прекрасный, солнечный мир. Такой же прекрасный, идеальный ребёнок. Понимаешь? Для любых проблем и жизненных неурядиц в этой семье есть деньги на адвокатов, охрану, на людей, которые профессионально решат любую проблему. Они сами ни обо что такое руки не пачкают. – Она похожа на своих родителей? Мне твоя невеста не показалась такой уж безобидной и солнечной, если честно. На вид обычная девушка. Способная швырнуть в обидчика пару тарелок. – Этим она мне и нравилась. Тем, что на фоне своих уникальных родителей, казалась собранной и целеустремлённой. У Ани были планы, амбиции. Отец даже денег ей дал на открытие бизнеса, она всерьёз увлекалась искусством, что совсем неудивительно, открыла свою галерею, занималась открытием выставок. Я её поддерживал, я гордился её успехами. И совсем не ожидал, что как только речь зайдёт о свадьбе, все её желания куда-то испарятся. – Она просто захотела за тебя замуж, Андрей. – Я не знаю, как это называется, - вдруг вспылил он. – Но у неё будто не стало своего мнения в одночасье. Ей стала не интересна галерея, она перечеркнула все свои планы на ближайшее будущее. А когда я пытался с ней заговорить об этом, она переводила тему на подготовку к свадьбе, а на все мои попытки донести до неё, что жизнь не остановилась, и свадьба возьмёт и пройдёт, она удивлялась. Как мне однажды сказала её мама: я ведь забираю их дочь, и должен заботиться о ней так же, как заботились они всю жизнь.