«Порой мне кажется, что я чувствовал бы себя намного комфортнее, если бы у нас было традиционное распределение ролей. Большинство моих должностей, которые я занимал в своей жизни, несмотря на весь стресс, с ними связанный, были куда более спокойными, чем двенадцатичасовой рабочий день с маленьким ребенком. Ведь вместе с тем нужно было еще и делать дела по хозяйству. В офисе можно хотя бы в туалет спокойно сходить — дома я обычно не могу сделать это в любой момент. Но эта мысль о традиционном разделении не означает, что я хотел бы всю свою жизнь прожить именно так или что я в другой раз поступил бы иначе. Просто я считаю, что в большинстве случаев проще живется мужчине или тому из партнеров, которому нет необходимости заниматься хозяйством и детьми». Георг, 31 год, независимый журналист, отец годовалой Лии-Матильды В масштабном лонгитюдном исследовании психолог Харальд Вернек проследил влияние гендерных и ролевых ожиданий на отношения в парах. Любопытный вывод: в первые пару лет после рождения ребенка в парах с традиционным распределением ролей отношения были более стабильными. У них было меньше ссор и расставаний. И наоборот, в парах с эгалитарными взглядами конфликтов было больше. Однако через некоторое время ситуация менялась на противоположную: женщины в традиционных отношениях особенно часто сообщали о своем недовольстве, в то время как равноправные партнеры, преодолев первые разногласия, приходили к более устойчивым отношениям [176]. Этот эффект легко объяснить. В долгосрочной перспективе справедливое распределение обязанностей делает всех участников счастливее. В краткосрочной, однако, оно связано с большим числом стычек и споров, потому что абсолютных образцов для подражания не существует и обо всем приходится договариваться. Как это вообще — справедливо? Пожалуй, нет ни одной страны в мире, где устоявшейся нормой была бы пара, в которой оба партнера заботятся о детях и при этом ходят на работу (если, конечно, хотят этого). По правде говоря, это даже забавно, если учесть, как много существует руководств на эту тему с громкими названиями вроде «Настоящее равноправие. План от А до Я». Так вышло, что во время работы над книгой я путешествовал с парой друзей, которые несколько лет назад опубликовали пособие для родителей под названием «Папа тоже может быть кормящим» (нем. Papa kann auch stillen). Во время этой поездки я почувствовал себя едва ли не этнографом, наблюдающим за первобытными людьми в тропическом лесу, жизнь которых протекает в полной гармонии с при­родой. Как в реальности выглядит принцип полного равенства? Особенно если речь идет о кемпинге на юге Франции, где жарко, много комаров и ужасные санитарные условия в местах общего пользования, из-за чего любые отношения могут оказаться под угрозой. Стефани Лохаус и Тобиас Шольц не из тех пар, которые постоянно держатся за ручки, свысока смотрят на несправедливость вокруг и всегда готовы дать дружеский совет. Они тоже спорят о том, чья очередь вести детей на мини-гольф, а кто может отдохнуть в теньке. Первый урок: все дело не в вечной гармонии, а в постоянных обсуждениях, которые, по возможности, не должны быть слишком эмоциональными. Если спросить эту семью экспертов о том, как они пришли к решению все обязанности делить поровну, они со­шлются на свой профессиональный опыт. Дело в том, что Стефани раньше работала редактором феминистского журнала, а Тобиас — социолог, который тоже многократно сталкивался с примерами неравенства. Само собой, для вашего собственного резюме весь этот опыт не обязателен. «По-настоящему справедливое разделение обязанностей не ограничивается одними только словами о нем», — считает Тобиас. Чтобы партнеры были равноправными, от них обоих «требуется безоговорочное стремление к этому и четкий план; недостаточно просто думать о том, что равенство — это хорошо». Поэтому решающий вопрос: какое место в моей личной пирамиде потребностей занимает равенство? Стоит ли оно выше или ниже материального благополучия и профессиональной реализации? Готов ли я ради этой цели мириться с неудобствами и отсутствием личной выгоды? Еще до рождения их первого сына Тобиас и Стефани сели за кухонный стол и обсудили свое профессиональное будущее. Разговор касался не столько желаемого уровня дохода, сколько возможностей для профессионального развития для них обоих. И в отношении зарплаты, и в том, что касалось длительности рабочего дня. Тобиас, например, сознательно избегал изнурительной научной карьеры — сейчас он работает педагогом в начальных классах. Теперь, когда у них уже двое детей и прошло 10 лет с начала «эксперимента 50 на 50», Стефани и Тобиас работают по 35 часов в неделю и делят между собой семейные обязанности. При этом доход их семьи выше, чем мог бы обеспечить один-единственный кормилец, даже если бы брал сверхурочные. В книге Эми и Марка Вашонов «Как быть родителями вместе» (нем. Wirklich gemeinsam Eltern sein) обоим парт­нерам рекомендуется выбрать частичную занятость или 80-процентную ставку. Конечно, не для любой профессии или жизненной ситуации такое возможно. Но, как считают авторы, в какой-то степени это тоже вопрос отношения: равноправное родительство — это череда осознанных решений, которые принимаются в пользу комфортного образа жизни, а не оптимизации зарплат [177]. Само собой, свободно выбирать между должностями и форматами работы могут не все, но каждому под силу задать себе вопрос о том, насколько для него важно участвовать в жизни семьи на равных и какие коррективы в связи с этим можно внести в свой уклад. В то время как одни эксперты сосредоточены на глобальной цели, другие советуют заняться микроуправлением. «Если вы хотите выбраться из этого порочного круга, необходимо пересмотреть все мелочи, начиная с того, кто собирает чемодан, и заканчивая вакцинацией», — отмечает руководитель ИТ-проекта, посвященного родительству, Патриция Каммарата, автор книги «Как выбраться из ловушки умственной нагрузки» (нем. Raus aus der Mental Load-Falle). В основном она пользуется теми же инструментами, что и в профессиональной жизни: таблицами «эксель», ежедневниками, интеллект-картами [178]. Работа по дому похожа на обычный проект: например, кто-то из родителей может быть «проект-менеджером» в области здоровья и гигиены, отслеживать медосмотры, прививки, визиты к стоматологу и бонусные баллы в аптеках, а другой будет отвечать за образование. Уроки от авторов руководств: 1. Сформулируйте глобальную цель! 2. Не забывайте о ней! Коротко и ясно. Тех, у кого и так не остается свободной минуты из-за работы и повседневных дел, возможно, не впечатляет идея превратить заботу о детях еще в один проект. В начале наших отношений я тоже считал, что никакие подробные списки и детальные договоренности нам не нужны — достаточно того, что мы любим друг друга. Сейчас я понимаю, как сильно ошибался. Правила дорожного движения в жизненный час пик Возраст с 25 до 40 лет в социологии часто называют «жизненным часом пик», потому что в это короткое время умещается больше всего событий и нам приходится принимать важные решения касательно карьеры, планирования семьи и утопичного желания приобрести дом (а может, еще и потому, что биографические «пробки» этого периода часто приводят к столкновениям). С возрастом все больше людей вынуждены съезжать на обочину в поисках помощи из-за выгорания или межпозвоночной грыжи. Поэтому я даже не удивился, когда в разгар пандемии по ночам пульс раз за разом поднимался у меня до 140 ударов. Голоса в голове начали намекать: «А ты? Что, разве ты не как все? Почему ты до сих пор не сделал того или этого?» Вокруг было темно, а в голове как будто загорались неоновые огни, всплывали мириады списков, сроков и важных файлов, как на компьютере с переполненной памятью. Перезапустить? Но что, если тогда данные потеряются? Я часто вставал в 4:00 или 5:00 и сидел на кухне за ноутбуком. «Вместо того чтобы лежа в постели мучиться от бессонницы, можно хотя бы попытаться уменьшить ворох задач», — думал я. Успех по-прежнему был под контролем. А наутро жена, дети и коллеги раздражались от того, насколько я становился отстраненным и агрессивным. Несколько недель спустя я вынужден был признать, что такое поведение — это не то же самое, что бывает у детей, не «просто фаза», а проблема, требующая внимания. Пример отца, да и не только он, показал мне, что бессмысленно просто принимать как должное перегруз, стресс и негативные эмоции или всеми силами гнать их от себя. И вот, вскоре после этого я сидел в удобном кресле (и вовсе не на кушетке) и рассказывал психологу о своем положении: о переезде, расходах, детях, отношениях, работе, ситуации на рынке и кризисе. Но не прошло и пяти минут, как психолог, которая и сама была мамой маленького ребенка в разгар «часа пик своей жизни», усмехнувшись, записала в своем блокнотике: «Довольно распространенная проблема. Только чаще всего с проблемой “семья — карьера” борются женщины. Вы находитесь в той же позиции, что и любая современная женщина». «Что уходит на второй план, так это занятия спортом и время друг на друга. Это почти невозможно успеть. Вместе с тем всегда нужно иметь что-то, помимо работы и детей, чтобы сохранять баланс. Я замечаю это на собственном опыте». Даниэль, 37 лет, основатель стартап-проекта, отец близнецов-трехлеток и пятилетнего сына Вся суть привилегии состоит в том, чтобы на вопрос «Могу ли я позволить себе и то и другое: детей и карьеру?» человек мог с полной уверенностью ответить: «Конечно! Почему нет?» На самом деле я надеялся на то, что на консультации меня научат быть организованным и делегировать задачи. Но речь шла не столько о проект-менеджменте, сколько о жизненных приоритетах. Непростая задача, настоящий внутренний конфликт, с которым в одиночку не справиться. Ролевой конфликт начинающих отцов Зигмунд Фрейд отмечал, что его теория бессознательного наносит современному человеку особую психологическую травму. Благодаря психоанализу он выясняет, что вовсе не является «хозяином в собственном доме»: как и всеми, им управляют влечения и потребности, которые невозможно контролировать. Чем больше я общался со своим психологом, тем очевиднее становилась и моя личностная травма. Я был уверен в том, что мне по силам быть прогрессивным отцом и профессионалом одновременно, что я с легкостью справляюсь и с тем и с другим. Я не избавился от старых установок, не погрузился в достаточной мере в роль отца и уже через четыре недели после рождения дочек вышел на работу. Получается, у нашего общего решения о том, как распределить отпуск по уходу, было сразу две жертвы. Первая из них, конечно, моя жена: она вынуждена была отказаться от своей работы, которая была для нее важна. Кроме того, в каком-то смысле и я сам стал жертвой бессознательного — собственной пассивности. В отличие от моего друга Тобиаса Шольца, я не думал о смысле отцовства, не садился с женой на кухне, чтобы обсудить, как правильнее организовать свою работу, и поговорить о том, что я мог бы работать меньше, что мы обошлись бы без этих денег, а я — без баллов к статусу. Поэтому я и потерпел неудачу. Наш, казалось бы, равноправный быт начался только спустя шесть месяцев после того, как у жены закончился отпуск. Мне потребовалось не так уж много времени, чтобы прийти к полному выгоранию. «Мы с женой независимо друг от друга решили не строить выдающуюся карьеру. Чтобы быть счастливым, не обязательно быть руководителем команды или отдела. Так что в какой-то момент я отказался от полного рабочего дня и подписываю контракты только на год. Для меня это совсем не проблема. Это значимая привилегия: каждый год давать себе возможность решить, чем хочется заниматься дальше». Флориан, 39 лет, коуч и ведущий подкастов, отец пятилетнего ребенка Изменения в обществе происходят медленнее и незаметнее, чем протекает химическая реакция перехода вещества от газообразного состояния к жидкости при определенной температуре. Тем не менее отношения мужчины и женщины меняются — это факт. «Этот эпохальный переход от семьи с единственным добытчиком к модели, где их может быть двое, осуществляется полным ходом», — пишет в своем отчете Мартин Бухар, сотрудник Федерального института демографических исследований (нем. Bundesinstitut für Bevölkerungsforschung, BiB) [179]. Именно это приводит ко множеству противоречий, парадоксов и логических конфликтов как в публичном дискурсе, так и в индивидуальном поведении. Около 85% женщин, опрошенных в ходе последнего исследования модели семьи, проведенного BiB, согласились со следующим утверждением: «У матерей должна быть работа, чтобы они могли не зависеть от своих мужей». В то же время 76% респонденток считают, что у матерей должно быть свободное время по вечерам, чтобы помогать детям с уроками [180]. Сложно представить, как выполнить оба этих требования в условиях гендерного разрыва и коварной неполной занятости. Мужчины в исследовании тоже выступали преимущественно за эгалитарные идеи. Всего 35% из них говорили о том, что мужчина «должен иметь возможность самостоятельно содержать семью». Вместе с тем трое из четырех опрошенных считают, что общество ожидает от них именно этого. Поэтому, несмотря на то что 63% респондентов хотят сократить свою профессиональную деятельность и проводить время с детьми, всего около трети опрошенных думают о том, что это решение будет нормально принято обществом [181]. Может быть, именно поэтому 75% родителей на вопрос об идеальном графике для отца двухлетнего ребенка по-прежнему однозначно отвечают: «Полный рабочий день». Всего 11% считают оптимальным вариантом 25 или меньше рабочих часов в неделю [182]. Чем больше я узнавал о таких исследованиях и опросах, тем яснее мне становилось, что: 1) современный человек — существо противоречивое; 2) и я в том числе. Когда мужчин спрашивают о том, какие черты в других отцах кажутся им правильными, они все чаще называют «женские» характеристики: любовь и заботу о детях (57%), отзывчивость (43%), нежность (43%) или эмоциональность (42%). Но черты мужчины-кормильца по-прежнему получают больше всего одобрения: возможность хорошо обеспечивать семью (76%), профессионализм (60%), амбициозность и ориентированность на результат (57%). Об этом социолог Детлев Люк написал в своей статье для антологии «Модель семьи в Германии». Судя по всему, образ хорошего отца дополняется новыми навыками, а вовсе не меняется со стереотипного кормильца на идеал равноправного партнера, считает Люк [183]. О том же пишет и эксперт BiB Мартин Бужар: «Для большинства молодых отцов неполный рабочий день — пугающая перспектива с точки зрения их роли, заработка и карьерного роста. Тем не менее у них присутствует стремление к активному отцовству, что подкрепляется родительским пособием. Однако выполнять эту роль, скорее всего, можно только ценой отказа от досуга и спорта» [184]. Печальная картина. Иллюзия равенства в паре возможна только до рождения первенца. Наступающая вслед за ним ретрадиционализация семьи затрагивает не только женщин, но и мужчин. Американский психолог Дарси Локман считает, что эмоциональный стресс у новоиспеченных родителей «также может быть вызван бессознательным подчинением женским и мужским ролям» [185]. Эти противоречия и меж­ролевые конфликты в конце концов способствуют возникновению перенапряжения. В ходе опроса, проведенного специально для этой книги, 50% отцов заявили о том, что они постоянно, часто или хотя бы иногда испытывают давление из-за необходимости совмещать основную работу с делами по дому [186]. И что теперь? На одном из наших первых сеансов психолог спросила меня о том, неужели я не испытываю благодарности за ту кри­зисную ситуацию, в которой оказался. Поначалу вопрос вызвал у меня раздражение. Мне было не до мотивационных лозунгов про инь и ян, добро и зло, которые всегда идут рука об руку, или фраз типа «Проблемы — это скрытые возможности». Однако в итоге именно произошедший срыв привел меня к озарению. Как мужчина, я мог сознательно разделить опыт, который выпадал на долю женщин на протяжении многих десятилетий или даже столетий: понять, как трудно проживать нормальную жизнь, пытаясь балансировать между собственными ожиданиями, социальными ограничениями и повседневными нуждами. «Несмотря на условия партнерства и стремление как можно более равномерно разделить ежедневные обязанности, у каждого должно быть какое-то свое занятие, на которое можно переключиться и делать это по-своему. Моя жена любит заниматься с детьми рукоделием и выпечкой. Мне это не особо интересно. Но дело совсем не в гендерных стереотипах или традиционном распределении ролей — просто я никогда не учился это делать. Я лучше приготовлю карри, чем пирог». Флориан, 39 лет, коуч и ведущий подкастов, отец пятилетнего ребенка Мне не хотелось бы обесценивать проблемы, с которыми сталкиваются все люди — и мужчины и женщины. Можно даже сказать, что мы живем в исторический момент. Мы — пионеры новой эры. И если вам хочется найти новый путь, для этого нельзя просто взять и использовать старые маршруты и карты. Нужно хорошенько подумать, составить план и подготовиться к вызовам будущего, о которых вы пока ничего не знаете. В последние годы мужчины впервые начали отказываться от роли единственного кормильца в семье, которая была им ясна и понятна, и стали нерешительно подбираться поближе к матерям. Теперь перед нами возвышается мрачная скальная глыба задач, которые не дают нам уснуть по ночам. Браться за кирку, засучив рукава, и вгрызаться в эту гору, как настоящий мужик, — бессмысленно. Нужно найти новую точку зрения и вместе отыскать способ обойти трудности. КАРТИНКА СКАЖЕТ БОЛЬШЕ, ЧЕМ 6781 СЛОВО Как мужчины и женщины представляют себе идеальный рабочий график семьи? Какие могут быть плюсы у активного участия отцов?