Хоть бы это был он! Узнать бы, что папаша его не наказал, как обещал. – Да, принцесса, это я. Ру? Боже мой, чуть не забыла про него. – Заходи, не заперто. – Не могу, – ответил парень глухо. – Не поддается. Заподозрив обитателей особняка в очередной магической пакости, я сильно дернула на себя ручку. Ру тут же налетел на меня, и мы чудом удержались на ногах. – Толкать надо было, а ты, наверное, дергал, – прошипела я. – Ну прости, университетов не кончал. – Ру впихнул меня в глубь комнаты и, закрыв за собой дверь, заговорил уже без колкостей: – Жуткое место, скажу тебе! Надо делать ноги, и чем скорее, тем лучше. Конюшню никто не охраняет, можно взять свежих лошадей и смыться. Было бы все так просто. Я села на пол, прислонившись спиной к кровати. Сложила ноги по-турецки. – У меня забрали душу, – сообщила я, до конца не веря в сказанное. – Что?! – Так объяснил Бреннан. Его отец провел какой-то ритуал, и теперь у меня нет ни отражения, ни тени. Как у нечисти из сказок. Я не понимаю, что это значит, и мне очень страшно. Ру опустился рядом со мной. Запах его давно не стиранной куртки показался мне таким родным, что захотелось его обнять. – Когда я был на кухне, то заметил, что тоже не отбрасываю тень. Кажется, я и вправду превращаюсь в нечисть. Так что будем бояться вместе. Однако я не увидела у него страха. Его профиль, с растрепанными волосами и немного мечтательным взглядом, излучал поэтическую стойкость перед принятием неизбежного. Колючий циничный мальчишка на несколько мгновений преобразился в спокойного, даже разумного человека. – Ру, – я положила руку ему на колено, – ты же уверял, что с тобой все будет хорошо. – Хорошо будет потом, а боюсь я сейчас. – Тебя здесь не обижали? Почему ты хочешь бежать? Не поладил с местной прислугой? Он на секундочку задумался, стирая с лица выражение обреченного пофигизма. – Да не, нормалек. Не погнали, накормили вкусно. Но что-то в них не так. Какие-то они не такие… На своем веку всякой прислуги повидал, а эти… Стукнутые какие-то. – Это как – стукнутые? Он стянул с шеи мятый платок и принялся наматывать его на руку. – Как не люди. Я и шутил, и улыбался, и комплименты девкам делал, а они молчат. – Вышколенный персонал, – поделилась я своим маленьким ресторанным опытом. – Ага, дрессированный. Слуги так себя не ведут. Это перед господами они морды кирпичом делают и языки глотают, а на кухне – ты что! Самые лучшие сплетни рождаются не в салонах, а в людской. Бедные. Наверное, в обстановке мрачного особняка они невольно подстраиваются под него. И это не так уж сложно, когда начальник – злой волшебник. – А смотрели они на меня тоже как-то не так, – продолжил Ру. Медленней, словно прислушивался к своим ощущениям. – Обычно, общаясь с горничными и лакеями, чувствуешь барьер. Они, как правило, люди из низов, с ними есть что перетереть. Но они как дворняжки в дорогих ошейниках. Мол, я такой же, как ты, но я выше. У меня есть покровитель, а ты шелупонь с птичками на загривке. А эти приняли меня как родного. И я это понимал без слов. И мне так было приятно, как в детстве… Он осекся. То ли запутался в своих впечатлениях, то ли ему было в новинку делиться сокровенными вещами. – А у них были тени? – спросила я обеспокоенно. – В том-то и дело, что были. А у меня нет. Я тогда еще подумал: «Все, Ру, добегался, сейчас на вилы наколют или в печку сунут». Так их это не напугало нисколько. Напротив, они мне даже добавки положили. В городе бы поднялся переполох. В лучшем случае меня бы выперли пинком под зад. Своими глазами недавно видел, как одна баба метлой выгоняла из дома прибившегося брауни. Мне тогда стало так жаль малявку, да он быстренько куда-то ушмыгнул. Я еле избавилась от картинки, на которой шоколадное пирожное удирало на тоненьких ножках, спасаясь от ударов метлы. – Кто такой брауни? – А, ты ж это… – Ру откинулся, устраивая голову на покрывале. – Брауни – это бесявки такие. Любят жить с людьми, за еду и кров помогают по хозяйству. – А зачем же та баба его выгнала? – Потому что дура городская. Сейчас же народу впаривают, что в прогрессивном обществе нет места существам с Другой стороны. Мол, они портят людей, не дают им мыслить широко и заставляют верить в чудеса. А какому богачу понравится, если его работники будут верить в удачу и поддержку духов, вместо того чтобы добросовестно трудиться? К тому же даже самые добродушные на вид твари могут доставлять неудобства. Он поерзал, похрустев суставами. Обычно меня передергивает от этих звуков, но моя измученная нервная система не отреагировала на раздражитель. – Давай спать? – Какие «спать»? – удивилась я. – Ты же бежать собрался. Забыл? – И тебя здесь одну оставлю? За кого ты меня принимаешь? – Бреннан за мной присмотрит. – Уже присмотрел, – сердито подытожил Ру. – Как он мог допустить такое? Почему не спас от ведьмака? – От ведьмака? – эхом повторила я, догадываясь, что речь идет не о любимой моими одногруппниками компьютерной игре. Ру набрал побольше воздуха и произнес чуть ли не по складам: – Хозяин этой богадельни. Он – ведьмак. Обычным магам неподвластна такая материя, как душа. Он связан с Другой стороной. Так же, как и ты. Мы… Да, я, получается, уже тоже, – он сглотнул. – Увижу его, морду набью! Рано радовалась, уличный мальчишка – всегда уличный мальчишка. – Ты что, он же тебя заколдует! Ты его и пальцем тронуть не успеешь! – Совсем офонарела? К ведьмаку я не сунусь. А вот его сынулю не помешает как следует отколошматить. Он что, не понимал, в какое место тебя везет? – Мм… Он как бы предупреждал, что это не Диснейленд. – Где он был, когда это произошло? Где он был? Я должна сказать правду? Что Бреннан сам подвел меня к проклятому зеркалу? Неприятные воспоминания накрыли меня волной. Руки сами собой коснулись тех мест, за которые меня схватил Бреннан. Тогда я была сама не своя от страха, а он знал, что задумал отец, и не остановил его. И все же Бреннан пытался… Или в таком случае просто «пытаться» непростительно? Яркая вспышка, озарившая комнату серебряным светом, уберегла меня от продолжения тягостного разговора. Ру вскочил первым и подошел к окну. Я – следом. По ту сторону стекла летал светящийся шарик размером с теннисный мяч. При нашем приближении он трусливо отпрянул и присоединился к стайке таких же шариков, парящих над территорией Школы трех ведьм. Мерцая, как звездочки, они суетились в воздухе и улетали все дальше и дальше, в сторону густого леса. – Что это? – прошептала я, хотя эти создания были далеко и не могли меня слышать. Ру тоже был не в силах оторваться от завораживающего зрелища. – Огоньки глупцов. В деревне, откуда я родом, их еще называли бродяжками. Красивые, паразиты, но опасные. Манят, дразнят, увлекают за собой, в болота заводят. У нас один умник за огонечком пошел, а потом еле из трясины вылез. Огоньки исчезали один за другим. Меня охватила грусть, как при последних залпах фейерверка, когда в ночном небе тают последние искорки. – И зачем за ними идут, раз они такие коварные? – Болтают разное. Кто-то верит, что они указывают, где спрятаны клады. Кто-то – что они ведут на Другую сторону. В волшебную страну, где нет ни забот, ни хлопот. Но мне никогда не хотелось пойти за ними. – Почему? – Мне казалось, что я и так счастлив… Ладно, болтушка, пора на боковую. Платье снять не забудь, а то помнешь такую красоту. Я ожидала от него больше подтруниваний на тему моей одежды или голого девичьего тела, но Ру повел себя, можно сказать, по-рыцарски. Без комментариев стащил с кровати покрывало, развернул кресло спинкой ко мне и устроил в нем себе гнездо. В моем распоряжении осталась кровать, вся постель и возможность спокойно разоблачиться перед сном. А заснуть я не могла долго, и причиной этому была банальная и в то же время унизительная вещь. Очень хотелось кушать. В придачу ко всем моим огорчениям меня не покормили. Утро началось не с телефона. Вместо проверки почты и просмотра свежих фоточек в ленте я лежала, пялясь на бледно-бирюзовые обои с коричневым орнаментом и прокручивая в голове последние события. Мне ничего не приснилось. Я по-прежнему в странном месте, откуда даже нельзя позвонить домой.