* * * Бригаду нашу расформировали. Ничего другого я и не ждал. Солдат и офицеров направили в свои части или в состав вновь формируемых соединений, а мне сообщили, что за нами, курсантами, отправлен новый десантный транспорт, приписанный к училищу вместо погибшей «Македонии». Но плюшек мы загребли обеими руками. Я не скромничал, подавая генералу Князеву списки на награждение, а генерал-полковник, глядя на отчет о потерях в размере тридцати процентов от запланированных, отнесся к представленному мной списку с полным пониманием. Вот только почти половина фамилий солдат и офицеров, представленных к наградам, сопровождалась пометкой «посмертно», что сильно омрачало радость победы. Погиб Израил Кацман, до конца управлявший своим батальоном из кабины полуразрушенного вражеским снарядом Варана. Получили тяжелые ранения капитан Ивлев и курсант Стивен Фултон. Погиб друг Стивена Чен, пытаясь со своим взводом закрыть прорыв в периметре обороны плацдарма. И еще две сотни фамилий солдат и курсантов, далеко не со всеми из которых я был знаком лично, пополнили списки погибших и тяжелораненых. Печальная арифметика войны. Но их гибель спасла больше десяти тысяч жизней. Это тоже арифметика, но числа в ней с противоположным знаком. Нам пересчитали квалификационный уровень. Не всем сразу. Видимо, на обработку и сверку боевых отчетов требовалось время, но уже на третий день нашего пребывания на борту флагмана в коридорах десантного корабля появились курсанты первого года обучения, от квалификационных шевронов которых впадали в ступор младшие офицеры и кадровые десантники. Квалификационный шеврон — любопытная придумка здешних военных. В моей прошлой жизни ничего подобного не практиковалось. Видимо, двадцать лет войны приучили людей к тому, что командир должен сразу, без докладов и расспросов, видеть, с кем он имеет дело: с опытным ветераном или с зеленым выпускником военного училища. На шевроне отражался уровень боевого опыта и теоретической подготовки. Боевой опыт делился на три категории: солдатско-сержантский, офицерский и старший командный. Успешно проведенные операции увеличивали боевой опыт каждого участника в соответствии с его ролью в боевых действиях. Поражения и ошибки легко могли его уменьшить. При начислении квалификационных баллов учитывалась сложность обстановки, соотношение сил сторон и еще масса параметров, каждый из которых увеличивал или уменьшал сумму начисляемых баллов опыта с помощью соответствующих коэффициентов. Получить следующее звание офицер мог, только набрав нужное количество боевого опыта и обладая необходимой теоретической подготовкой. Очень удобно. Бездарные командиры просто не росли в чинах. Пикантность ситуации состояла в том, что положение, в которое наш полк вляпался на Лейтене-5, считалось не просто тяжелым, а практически безнадежным. Достаточно представить соотношение сил сторон, и утроение начисляемого опыта сразу перестает казаться чрезмерным. А ведь это только один коэффициент. А действия в тылу врага, на оккупированной планете? Еще троечка. А рассчитанная корабельными компьютерами боевая эффективность более ста тридцати процентов? А формирование соединения из остатков разбитых и потерявших управление частей? А боевые действия не по основному профилю? Ведь мы не диверсанты, а диверсиями и пратизанщиной занимались в полный рост. В общем, наши курсанты смотрелись героями эпоса даже по сравнению с опытными вояками, честно провоевавшими несколько лет, но не попадавшими в такие запредельные условия. И это было нормально. Кадровые десантники прекрасно знали расклад, и понимали, кому каждый третий из них обязан жизнью. Парни просто стали первыми отдавать нам честь при встрече в коридорах флагмана. Посмотрев на квалификационный шеврон Инги, я только в восхищении покачал головой. Командовать взводом, а потом и батальоном в такой операции дорогого стоит. Если бы не юный возраст и не отсутствие высшего военного образования, ей смело можно было присваивать звание капитана и давать батальон. Но сейчас, когда спало боевое напряжение, я вдруг осознал, как давно мы с Ингой не были вдвоем. Не по службе, а просто так, без видимых причин. И еще я почувствовал, что мое внимание как-то плавно переключается с ее нагрудного шеврона на то, что находится под ним. Инга улыбнулась, и, взяв меня за руку, потянула к своей каюте. Она хорошо научилась понимать мое настроение. * * * Мне новый шеврон выдали последним. Сделать это решил генерал Князев лично. В этот раз командующий решил поговорить со мной наедине и прислал приказ явиться в его рабочий кабинет. — Ну, вот что, курсант Лавров, — сказал генерал, выслушав мой доклад и приказав сесть в кресло для посетителей, — дел ты натворил немало, и очень неплохих дел. Честно скажу, хочу иметь такого командира, как ты, в своем корпусе. Что скажешь? — Почту за честь, господин генерал-полковник, — немного озадаченно ответил я, — но как вы себе это представляете? — Пока никак не представляю, — усмехнулся Князев, — тебе шестнадцать лет. Раньше восемнадцати офицерские звания не присваиваются. У тебя четыре высших образования. Это обалдеть, как круто. Но они все гражданские, а без высшего военного образования офицером не станешь. Ну, если только лично президент Федерации не решит сделать это своим персональным указом. Но я как-то не думаю, что это реально, — Князев снова усмехнулся, — Учиться тебе в училище еще два с половиной года, так что на этот срок мы с тобой расстаемся. Но не теряемся. Я напишу твоему начальнику училища отзыв о ваших «учениях». Думаю, он поставит вам зачет. А тебе на планшет скину мой личный контакт. Нужна будет помощь — не стесняйся. Я помню, кому мои парни жизнями обязаны. Князев сделал небольшую паузу и хитро посмотрел на меня. Я молча ждал. — Кстати о президенте… Где-то через полгода поедешь в столицу и с ним увидишься. Я представил тебя к Золотой Звезде. Адмирал флота Нельсон представление утвердил, а высшую награду Федерации президент всегда вручает лично. Я вскочил и по-уставному ответил про «Служу…». — Садись, Лавров, это еще не все, — махнул рукой генерал и вынул из ящика стола мой новый квалификационный шеврон и две небольших коробочки, — держи, это твое. Заслужил. * * * Не скажу, что наше возращение в училище вышло триумфальным, все же вернулось нас куда меньше, чему улетало, но торжественного построения и приветственной речи генерал-лейтенанта Шиллера, в шевелюре которого изрядно прибавилось седины, мы удостоились. Мы даже прошлись торжественным маршем перед строем училища вместе со всей нашей побитой и ободранной техникой, включая Мамонта и Большого Дракона, которых я выпросил для училища у генерала Князева. Да он, особо, и не возражал. Через неделю меня вызвали в кабинет генерал-лейтенанта. Он выслушал мой доклад, кивнул и указал мне на стул за столом для совещаний. — Курсант Лавров, вчера со мной связался генерал-полковник Князев. Вы произвели на него весьма благоприятное впечатление, что, зная его характер, я уверен, нужно было крепко заслужить. Он обратился ко мне с просьбой организовать для вас, курсант, обучение по индивидуальной программе. В нашем училище до настоящего момента такое не практиковалось, но и курсантов со знаками отличия «Мастер» и «Уникальный специалист», да еще представленных к Золотой Звезде у нас тоже раньше не водилось. Генерал замолчал и сверился с чем-то в своем планшете. — Ваш квалификационный шеврон, курсант Лавров, впечатлил даже меня, а я, поверьте, многое видел. Но с таким шевроном невозможно стать офицером, курсант. У вас более чем достаточно боевого опыта, но весь он на командных должностях: офицерский и даже старший командный. А солдатско-сержантского опыта нет совсем. Без него офицером не стать. Вы должны знать, что чувствует и как действует солдат в бою. На собственной шкуре знать, курсант. Я молча ждал продолжения. — Училище отравляет вас на практику. Индивидуальную. Цените, курсант, это первый случай в истории училища. — Служу… — Оставьте, мы не в строю. Через три дня вы вылетаете в систему звезды Каптейна. Заштатное местечко. Там есть не слишком ценная кислородная планета, небогатая ресурсами. Когда-то ее пытались колонизировать, но колония загнулась сама собой из-за полной никчемности и была эвакуирована. Потом туда заявились кварги. В общем, уже лет пять там идут вялые бои. Ни нам, ни кваргам планета особо не нужна, но и оставлять ее в безраздельное владение противнику ни мы, ни они не хотим. Прекрасное место для получения низового боевого опыта. Не так много вам его и надо. На планете дислоцирована наша пехотная дивизия и батальон спецназа. Там служит мой давний знакомец, полковник Крепс. У него передо мной старый должок, — генерал усмехнулся, — Он примет вас, курсант, и все устроит. Вопросы? — Господин генерал, — мне предстоит работать со спецназом? — Это на месте решит полковник, но, скорее всего, да, и, вероятно, в роли универсала. — Тогда разрешите мне подготовить себе экипировку, пользуясь мощностями училищной техзоны? — Привыкайте, Лавров, вы же теперь «Мастер» и «Уникальный специалист». И вам многое можно, чего нельзя другим. В том числе вы можете самостоятельно выбирать себе оружие и снаряжение. Редкое право для курсанта, н-да… * * * В отличие от дороги на Лейтен-5 перелет к звезде Каптейна обошелся без неожиданностей. Наш флот плотно контролировал северное полушарие планеты, кварги — южное. Стычки кораблей, естественно, случались, но орбитальные крепости не располагали к активности на чужой территории. Полковник Крепс принял меня неплохо, почесал в затылке, читая мое личное дело, с интересом глянул на нагрудные знаки и квалификационный шеврон и связался с командиром батальона спецназа, майором Вебером, а потом выделил в мое распоряжение флайкар, указал пункт назначения, фамилию и звание будущего непосредственного начальника, и приказал убыть в расположение батальона. * * * Я посадил флайкар на взлетку базы спецназа. После прохладного кондиционированного воздуха кабины жара навалилась на меня физически ощутимым прессом. Чувствовалось близкое соседство пустыни. Невдалеке техники неспешно готовили к полету десантный бот. Я спросил у них, где мне найти лейтенанта Алексея Егорова. Один из парней оторвался от своего занятия, глянул мельком на мою курсантскую форму и махнул рукой в нужную сторону. Лейтенанта я обнаружил выходящим из здания штаба. Выглядел он одновременно злым, задумчивым и озабоченным какой-то проблемой. Перейдя на бег, я догнал и окликнул своего нового командира: — Господин лейтенант, разрешите обратиться! Оформление обложки полностью выполнено автором Gagrid с http://illustrators.ru/users/gagrid?page=1 по заказу автора книги.