– Ой, не надо! – упорствовала Антея. – Я… это прозвучит глупо, но я слышала, как оно говорит. Честное слово, слышала! – Что? – Да, оно сказало: «Оставь меня в покое». Сирил отмахнулся, заметив только, что сестра, наверное, спятила. Они с Робертом начали копать лопатками, а Антея сидела на краю ямы, ерзая, вне себя от жары и беспокойства. Мальчики копали осторожно, и вскоре все увидели, что на дне австралийской ямы действительно что-то шевелится. – Я не боюсь! – воскликнула Антея. – Дайте мне тоже покопать. Она упала на колени и начала когтить песок, как собака, вспомнившая, где зарыла кость. – Ой, я нащупала мех! – вскричала она, то ли смеясь, то ли плача. – Правда-правда! И тут из песка вдруг раздался сухой хрипловатый голос, заставивший всех отскочить. Сердца детей подпрыгнули почти так же быстро, как подпрыгнули они сами. – Оставьте меня в покое, – сказал кто-то. Дети переглянулись, чтобы понять, слышали другие этот голос или нет. – Но мы хотим на тебя посмотреть, – храбро заявил Роберт. – Мне хотелось бы, чтобы ты вылез, – сказала Антея, тоже набравшись смелости. – Ну ладно… Если уж вам так хочется, – ответил голос. Песок зашевелился, завертелся воронкой, рассыпался, и в яму выкатилось что-то коричневое, пушистое и толстенькое. Оно отряхнулось, сбрасывая с себя песок, и осталось сидеть, зевая и протирая глаза руками. Потом сказало, потягиваясь: – Наверное, я задремал. Дети окружили яму, глядя на найденное создание. На него стоило посмотреть. У него были глаза на длинных стебельках, как у улитки, и оно могло направлять их в разные стороны и вытягивать, как маленькие телескопы; его уши смахивали на уши летучей мыши; пухлое тело, похожее на тело паука, покрывал густой мягкий мех; руки и ноги, тоже мохнатые, напоминали руки и ноги обезьяны. – Что это такое, скажите на милость? – спросила Джейн. – Может, заберем его домой, пусть будет нашим питомцем? Существо повернуло к ней глаза на стебельках и сказало: – Она всегда болтает глупости, или такая тупая только потому, что у нее мусор на голове? И оно презрительно посмотрело на соломенную шляпу Джейн. – Она не хотела глупить, – мягко сказала Антея. – И мы тоже не хотим, не думай! Не бойся, мы не собираемся тебя обижать. – «Обижать»! – повторило существо. – Чтобы я вас боялся? Ну и ну! Тебя послушать, так я никто и звать никак! Его мех встал дыбом, как у кота, готового броситься в драку. – Если бы мы знали, кто ты и как тебя зовут, мы могли бы найти подходящие слова, – по-прежнему доброжелательно сказала Антея. – Потому что тебя как будто злит все, что мы говорим. Так кто ты такой? Только не сердись, потому что мы и вправду не знаем. – Не знаете? – переспросило существо. – Да-а, я слышал, что мир изменился, но чтобы до такой степени? С ума можно сойти! Вы хотите сказать, что не узнаёте псаммиада? – Саммиада? Похоже на греческое слово. – Все думают, что оно греческое, – резко сказало существо. – Ладно, тогда скажу на обычном английском: я – песчаный эльф. Вы что, не можете с первого взгляда узнать песчаного эльфа? Создание выглядело таким огорченным и обиженным, что Джейн поспешно заверила: – Конечно-конечно, я узнаю́. Как посмотришь – просто вылитый песчаный эльф! – Ты смотрела на меня еще несколько твоих реплик назад, – сердито сказал эльф, начиная ввинчиваться в песок. – Ой, не прячься! Поговори с нами еще немного! – воскликнул Роберт. – Я не знал, что ты песчаный эльф, но, как только на тебя взглянул, понял, что ты – чудо из чудес. После этого песчаный эльф слегка подобрел. – Я не против разговоров, раз вы начали вести себя воспитанно. Но я не собираюсь развлекать вас светской беседой. Если вы будете вежливо разговаривать, возможно, я отвечу, а возможно, и нет. А теперь давайте, скажите что-нибудь. Конечно, никто не мог придумать, что бы такое сказать. Наконец Роберту пришла в голову мысль: «Интересно, сколько он тут живет?» – и он тут же задал этот вопрос вслух. – О, много веков… Несколько тысяч лет, – ответил псаммиад. – Расскажи нам об этом, а? – О том, что тогда было, можно прочесть в книгах. – Но о тебе в книжках ничего нет! – сказала Джейн. – Расскажи нам о себе побольше, пожалуйста! Мы о тебе ничего не знаем, а ты такой милый. Песчаный эльф пригладил длинные, как у крысы, усы и улыбнулся в них. – Пожалуйста, расскажи! – попросили хором все дети. Удивительно, как быстро привыкаешь даже к самому удивительному. Пять минут назад дети не больше твоего знали о существовании песчаных эльфов, а теперь разговаривали с одним из них так, будто были знакомы с ним всю жизнь. Эльф прижмурил глаза на стебельках и сказал: – Как здесь солнечно – совсем как в старые добрые времена! Откуда вы нынче берете мегатериев? – Чего? – спросили дети. Когда ты взволнован или удивлен, трудно вспомнить, что говорить «чего» невежливо. – А птеродактилей сейчас много? – продолжал песчаный эльф. На это у детей не нашлось ответа. – Что вам дают на завтрак? – нетерпеливо спросил эльф. – И кто вам его готовит? – Мы едим яйца с беконом, хлеб с молоком, овсянку и всякое другое. Завтраки готовит мама. А что такое мега… Как его там… И птеро – как ты его назвал? Их что, едят на завтрак? – В мои времена почти каждый завтракал птеродактилем, это нечто вроде помеси крокодила и птицы. Жареный птеродактиль – просто пальчики оближешь. Видите ли, тогда песчаных эльфов было полным-полно, и рано утром люди начинали нас искать, а когда ловили эльфа, он исполнял одно желание. Обычно люди перед завтраком отправляли своих маленьких сыновей на берег моря, чтобы получить ежедневное исполнение желания. Очень часто старшему мальчику велели пожелать готового к приготовлению, освежеванного и разрубленного мегатерия. Понимаете, мегатерий был размером со слона, целая гора мяса. А если людям хотелось рыбы, они просили ихтиозавра. В ихтиозавре от двадцати до сорока футов в длину, его тоже хватало на самую большую семью. За домашнюю птицу сходил археоптерикс. Если старшему сыну удавалось обеспечить завтрак и обед, младшие дети могли пожелать чего-нибудь другого. Но уж когда древние люди звали гостей, без нескольких мегатериев и ихтиозавров было никак не обойтись. Плавники ихтиозавров считались большим деликатесом, а хвост шел на суп. – Наверное, после ужина оставались целые груды холодного мяса, – сказала Антея, которая собиралась когда-нибудь стать образцовой хозяйкой. – О нет, никогда, ведь на закате все несъеденное превращалось в камень. Говорят, до сих пор повсюду находят окаменевшие кости мегатериев и тому подобных существ. – Кто говорит? – спросил Сирил. Песчаный эльф нахмурился и начал очень быстро копать песок мохнатыми ручками. – Не уходите! – закричали все дети. – Расскажите еще о тех временах, когда на завтрак ели мегатериев! Мир тогда был таким же, как сейчас? Эльф перестал копать. – Нисколько. Там, где я жил, почти повсюду был песок, уголь рос на деревьях, а еще там цвели барвинки размером с чайные подносы… Сейчас их можно найти только в виде окаменелостей. Мы, эльфы, жили на берегу моря. Туда приходили дети с маленькими кремневыми лопатками и кремневыми ведерками и строили для нас песчаные замки. Это было тысячи лет назад, но я слышал, что дети до сих пор строят замки из песка. Как говорится, привычка – вторая натура. – Но почему вы перестали жить в песчаных замках? – спросил Роберт. – Это печальная история, – мрачно ответил псаммиад. – Дело в том, что вокруг замков дети выкапывали рвы, и обычно рвы затопляло противное мокрое бурлящее море. Как только песчаный эльф промокал, он, конечно, простужался и мог даже погибнуть. Поэтому эльфов становилось все меньше и меньше. Когда людям все-таки удавалось найти эльфа, они желали получить мегатерия и ели от пуза, ведь могли пройти недели, прежде чем у них подворачивался шанс загадать новое желание. – А вам тоже случалось намокать? – поинтересовался Роберт. Песчаный эльф содрогнулся. – Один раз, – сказал он. – Помнится, намок кончик двенадцатого волоска моего верхнего левого уса… Он все еще ноет в сырую погоду. Такое случилось всего один раз, но мне и этого хватило. Как только солнце высушило мои бедные дорогие усы, я поспешил уйти подальше от моря, вырыл себе дом глубоко в теплом сухом песке и с тех пор там живу. А потом море сменило место обитания. Вот и вся история. – Скажи еще только одно, пожалуйста, – попросила Антея. – Ты до сих пор умеешь выполнять желания? – Конечно. Разве я не выполнил твое желание несколько минут назад? Ты сказала: «Мне бы хотелось, чтобы ты вылез» – и я вылез. – Ой, а можно нам еще что-нибудь загадать? Пожалуйста! – Да, но поторопитесь. Вы меня уже утомили. Осмелюсь сказать, вы часто думали о том, что бы вы загадали, если бы вам пообещали исполнить три желания. Вы наверняка презирали старика и его жену из нравоучительной сказки и не сомневались: будь у вас шанс, вы бы тут же выпалили три по-настоящему полезных желания. Дети часто обсуждали этот вопрос, но теперь, когда им внезапно подвернулся удивительный шанс, не могли решить, что же такое пожелать. – Быстрее, – сварливо сказал песчаный эльф. Никому ничего не приходило в голову, только Антее удалось вспомнить, о чем они с Джейн втайне мечтали, но никогда не говорили мальчикам. Она знала, что мальчикам это не понравится, но все же лучше такое желание, чем никакого. – Я хочу, чтобы все мы стали красивыми, как ясное солнышко! – выпалила она.