– Я стажер, денег у меня нет. – Издеваешься? Конечно, я издевался. А как еще можно было скрыть то, что деньги я копил на покупку особняка «Бэгор-Холл» в элитном районе Лэнсома. И мне осталось совсем чуть-чуть до солидной суммы в пять миллионов суренов, чтобы стать его владельцем и основать свой собственный род. Но сейчас я уже ни в чем не был уверен, поэтому изображал идиота, а не богача. – Думаешь, у нас нечем тебя прижать, Питон? – Зивард от злости скрипнул зубами. Посмотрел на меня уничтожающим взглядом и повернулся к помощнику: – Херефорд, попробуйте вы. Послышался тяжелый вздох. – С ним нужно по-другому, тэн. С ним нужно совсем, совсем по-другому… – Сизая маска адепта потемнела (или показалось?). – Встаньте, мистер Питон. Поднимитесь на ноги. Действие сыворотки уже прошло. Его слова сработали как заклинание. По мышцам пробежали волны жара. Я дернул плечами, пошевелил руками, согнул ноги в коленях. Теперь я и вправду мог двигаться практически свободно. Будто разом разморозили. Я сел на столе и первым делом осмотрел раненое правое бедро. На фоне синеватого света люстры мое голое колено, торчавшее из рваной дыры на штанине, казалось болезненно серым. Но вот какое дело… Раны я не обнаружил. Совсем. Ее на бедре не оказалось. Только уродливый шрам на коже, формой напоминающий кляксу. – Удивлены, мистер Питон? – спросил Херефорд. – Вы ведь не ощущаете боли, правда? Я нахмурился и уставился на волхва, пока еще не в силах слезть со стола и встать на ноги. – Херефорд потратил на тебя много кодо, – улыбнулся тэн Зивард. – Кодо? – я прищурился. – Вы позволили черному волхву колдовать над человеком? Вы, агент Ордена? Тэн захохотал. Эхо от его смеха размножилось в потолке, а потом охватило и весь полупустой каменный зал. – Не тебе говорить мне о законности, мелкий преступник. И не тебе упрекать меня в отсутствии совести, грязный наркоман. Я мало понимал, что сейчас происходит. Если эти двое намерены оставить меня в живых, то явно не просто так. Но что им от меня нужно? Чтобы я сдал им поставщика овеума? Если так, то очнулся бы я не здесь, а в тюремной камере. Там, где овеумных наркоманов не называют по имени и не обращаются к ним на «вы». Там, где хрустят кости, а умельцы знают толк в выколачивании правды. Нет, здесь дело в другом. Я медленно слез со стола и выпрямился. Еще раз сунул руку в рваную дыру на штанине и провел ладонью по месту, где от раны осталась лишь отметина шрама. – Ищете подарок инспектора? – Херефорд достал из кармана плаща серебристую пулю. Та блеснула в его руке, обтянутой перчаткой. – Ищете это? Пуля перекатывалась по ладони волхва, а он поигрывал пальцами. Маска скрывала его эмоции, но вот по голосу я понял, что он улыбается. Этот ублюдок улыбается! Я сделал шаг к Херефорду, мысленно распланировав, куда ударю его сначала, чтобы дезориентировать наверняка. – Оставайтесь на месте, для вашего же блага, – предупредил он тут же. – Я знаю, какой вы ловкий боец, и обязательно проверю это позже, не сомневайтесь. Но сейчас я кое-что вам объясню. Эта пуля… она особенная. Когда инспектор собрался вас арестовать, то зарядил револьвер единственным патроном. И вынув из вас эту пулю, я вынул из вас и рану… и боль, что она доставляла. Прекрасно, не правда ли? Я промолчал. Внутри все напряглось в ожидании развязки этого странного разговора. Голос волхва стал громче и неприятнее, а его маска почернела. – Наверное, вы не совсем понимаете свойства этой пули? Я объясню еще кое-что. Эта пуля позволяет не только забрать боль, но и отдать ее обратно. Отдать в разы более сильную боль. В десятки и сотни раз более сильную. Показать вам, как это бывает? Дважды повторять не пришлось. Я тут же понял, что сейчас случится… И оно случилось. * * * Херефорд сжал пулю в кулаке, поднес к губам и зашептал. В это время тэн Зивард сложил руки на груди, сделал шаг назад, к стене и продолжил наблюдать. Сначала я ощутил покалывание в правом бедре, прямо на месте шрама, будто кто-то невидимый ткнул в мышцу рапирой. Место укола принялось нагреваться… нет… нестерпимо жечь. Боль становилась все сильнее и объемнее, все интенсивнее. Я попятился, обхватив бедро ладонями, но как только прикоснулся рукой к коже, ее охватило еле переносимым жаром. Мое отступление остановила стена, я ударился лопатками о холодный гранит. Буквально вжался в него. Боль продолжала подавлять, сверлить, жечь, рвать мою ногу на части, а вместе с ней и все тело. – Какого… хрена… вы творите?.. – еле выдавил я. Маска Херефорда следила за мной безотрывно. – Думаю, этого еще недостаточно, – тихо сказал он. – С вашим упрямством нужно больше боли, – он повторил это еще раз: – Нужно. Больше. Боли. Нужно! Больше!.. Боли!! Нужно больше боли!!! Кожаная перчатка волхва скрипнула от напряжения: он сжал кулак с пулей сильнее… еще сильнее… еще… Не удержавшись на ногах, я соскользнул по стене на пол. Хрип расцарапал горло, но стон я подавил. Эти сволочи не дождутся от меня ни звука. Уж лучше сдохнуть. Я повалился на бок, скорчился на полу, а боль, эта адская нечеловеческая боль продолжала раздирать мое тело, перекатывалась по костям. Она хрустела во мне, перемалывала, заживо разбирая меня по кускам. Пространство поплыло перед глазами, живот скрутило от сильного рвотного позыва. Я зажмурился до онемения век и громко засопел. Тело сковало судорогой, я перекатился на живот и уткнулся лбом в пол. Казалось, мышцы вот-вот лопнут от напряжения. – Мистер Питон? – услышал я сквозь шум в ушах. – Мистер Питон?.. Говорить я уже не мог. Даже шептать. Лишь закусил губу, ощущая сладко-соленый вкус крови на языке. Еще чуть-чуть – и откушу половину собственной нижней губы. И воздух… воздуха не хватало… – Херефорд, хватит! – выкрикнул Зивард. – Хватит, я сказал! Он готов! – Нет, мне нужно его дожать, – возразил Херефорд. Его голос стал ближе и громче: – Слышите меня, мистер Питон?.. Черт… Эй, приятель? От боли у меня онемел язык, но я сделал над собой невероятное усилие. – Пош-ш-шел… на хрен, – прокашлял я, забрызгав кровью пол. – Пошел… на хрен, ублюдок. Я тебе… не приятель… паскуда с-сраная… Волхв тихо рассмеялся. – Он мне нравится, тэн Зивард. Очень занятный стажер… Мистер Питон, сейчас я заберу вашу боль. Потерпите. Наступила тишина. И в этом вязком тяжелом безмолвии моя боль начала таять. Она медленно уходила, отпускала, опустошала меня, оставляя после себя зыбкую сладость и незавершенность. Тошнота прошла. Вместе с судорогой ушел и мороз, охвативший кожу. Я завалился на спину и распластался на полу, не в состоянии встать, а эти два живодера опять надо мной возвышались. – Отличная демонстрация, Херефорд, – кивнул тэн Зивард своему помощнику и посмотрел на меня: – Итак, Рэй, думаю, ты понял, чем тебе обернется твой отказ? Если ты посмеешь отказаться. – Вы мне ничего… не предлагали… – прохрипел я. Зивард указал большим пальцем в угол. – Ты не заметил, что там? Я еле перевел дыхание после пережитого болевого шока и посмотрел туда, куда указывал Зивард. На полу, в самом углу зала лежало что-то, полностью покрытое белой простыней. Одного взгляда хватило, чтобы понять, что это человек. Он не шевелился, вообще не подавал признаков жизни. – И кто это? – выдавил я, не сводя глаз с лежащего под простыней тела. – Это? – Зивард усмехнулся. – Это твой билет на волю, Питон. Под этим покрывалом сокрыта твоя свобода. Острые мурашки поползли у меня по спине: нет, таким тоном свободу не предлагают. – Мы хотим, чтобы ты отправился в Ронстад под видом природного адепта кодо, – продолжил Зивард. – Конечно, твоя кандидатура не самый лучший вариант для миссии, но предыдущие парни не справились. Первого раскрыли и зарезали назавтра же, а второй не вытянул и недели. Умер от лихорадки. Нам нужен такой, как ты. Прожженный тип, умеющий за себя постоять. Ты далеко не глуп. Даже получил работу без поддержки рода. – Вы меня переоцениваете, тэн, – я выдавил улыбку, хотя улыбаться мне сейчас хотелось меньше всего. Мои слова Зиварду не понравились. Его лицо превратилось в каменную маску с одной лишь эмоцией презрения. Он сощурился и процедил: