– Заткнись, Клиф, – громко осадил его сосед по парте, поднялся и вышел. Я и Дарт сидели, ожидая, когда суматоха схлынет. Возле нас остановился Питер Соло, наклонился к моему уху. – Я могу сдать тебя в любое время, крыса Рингов, – потом выпрямился и посмотрел на Дарта, скривив презрительную мину: – Мой тебе совет, не связывайся с ним, Орриван. Он скоро утонет в дерьме, и тебя с собой захватит. Если твой отец узнает, с кем ты общаешься, он с тобой церемониться не будет, сам знаешь. Дарт растянул губы в улыбке, выставил кулак и оттопырил средний палец. – Ты куда-то шел, Питер? Тот поджал губы и одарил Дарта злым взглядом. Развернулся и, распахнув ногой дверь, вышел из кабинета. – Эй! – возмутился ему вслед Хинниган. – Ну неужели нельзя тише?! Стадо бар-р-р-анов. Сейчас разбредутся по всей школе, а мне потом отвечать. Очкарик слишком много на себя брал. – А вы чего уселись? Идите в библиотеку! – рявкнул он на нас. Дарт снова выставил средний палец. – Катись, заморыш. Хинниган ткнул пальцем очки на вздернутом носу. – Да пошли вы оба! – и тоже вышел. В кабинете воцарилась тишина. И надо было отправляться вместе со всеми в библиотеку, но меня придавило к стулу так, что не подняться. Пока шел урок, симптомы лихорадки хоть как-то отходили на второй план, но сейчас она снова охватила тело. Голова адски горела, в ушах нарастал шум. – Рэй, ты выглядишь так, будто сейчас в обморок свалишься, – хмыкнул Дарт. – Сотрясение мозга получил, точно тебе говорю. Достал он со своим сотрясением мозга. – Да нормально все, – я заставил себя подняться. Но тут с ужасом ощутил, как огромная волна тошноты начинает набирать силу внутри меня, в районе желудка, и точно лава в проснувшемся вулкане, поднимается к горлу. Нет, только не это. Я зажал рот ладонью и ринулся из кабинета, расталкивая учеников в коридоре. Черт… только бы добежать!.. * * * Я ворвался в туалет, налетев на какого-то парня и сбив его с ног. Кинулся к раковине – она сейчас была ближе всего. Меня вывернуло прямо туда. И столь болезненных приступов рвоты я отродясь не припомню, аж до слез. Ощущение, что внутри что-то переламывается и, скребя внутренности, выходит наружу, в глотке превращается в кашу с иголками… и все лезет и лезет, готовое порвать изнутри… Я закашлялся и включил воду. Надо было смыть с раковины всю эту дрянь: сизо-голубую субстанцию с вкраплениями кровяных сгустков. Треклятый овеум теперь лез из меня не только ручьями пота, и я боялся даже представить, что будет дальше. – Питон… эй… тебе плохо? – опасливо спросили у меня. Кажется, это был тот самый парень, которого я сбил с ног. Не поворачиваясь к нему, я прохрипел: – Мне нормально. Вали отсюда. Повторять не пришлось, парня как ветром сдуло. За спиной хлопнула дверь, и все стихло. Я пару минут постоял, склонившись над раковиной, громко сопя, сплевывая тягучую сизую слюну и дожидаясь, пока приступ схлынет. Потом сполоснул лицо и руки, пригладил взъерошенные волосы перед зеркалом. Но лучше бы вообще туда не заглядывал. Ужасный у меня был вид: серая, как у мертвяка, кожа, воспаленные покрасневшие глаза, безумный взгляд. С того момента, как я впервые увидел свое новое лицо, прошло не больше трех суток, а я уже успел обзавестись рассеченной бровью, порезом на подбородке, парой-тройкой смачных ссадин и даже сломанным носом. Хорошо, что следов практически не осталось, но лицо все равно выглядело далеко не таким свежим и холеным, как раньше. Постепенно я превращал изнеженное тело Теодора Ринга в потрепанное и закаленное боем тело Рэя Питона. Даже хрупкие руки стали жилистей, а кожа на костяшках кулаков заметно огрубела. Но этого, конечно, было мало для того, что я задумал. Капля в море. Нужно тренироваться так, чтобы трещали кости и ныли мышцы, нужно повышать индекс кодо, осваивать все тактики боя, какие только можно освоить. Нужно стать тем, кого не смогут удержать стены Ронстада… Снова хлопнула дверь. В отражении зеркала я увидел камердинера Бернарда. – Мне сказали, что вам плохо, мистер Питон, – сообщил он. Я обернулся, вытирая мокрое лицо рукавом рубашки. – Со мной все нормально. Камердинер покачал головой. – К ночи начнутся галлюцинации. Очень неприятные галлюцинации, – он снова вынул из нагрудного кармана таблетки овеума. – Не хотите облегчить себе мучения? Пилюли перекатились по его ладони в белой печатке и призывно стукнулись друг о друга. Этот стук размножился в моей голове, я зажмурился, но воображение уже рисовало, как я подхожу к Бернарду, забираю у него таблетки и скопом отправляю их в рот, как они тают на языке, горько-сладкие, прохладные, а я блаженно улыбаюсь и уже не ощущаю себя человеком на последнем издыхании… Я даже не заметил, как оказался рядом с камердинером и уставился на ладонь с таблетками. Во рту собралась слюна, как у голодной псины, дыхание участилось, а я все пожирал взглядом эти чертовы пилюли. – Ну что же вы, мистер Питон? – негромко произнес Бернард. – Берите. Никто не узнает… никто-никто не узнает… Чудовищным усилием воли я перевел взгляд на гладко выбритое лицо камердинера. – Знаете, Бернард, что я вам скажу? Засуньте свои таблетки себе в… – Я понял, мистер Питон, – остановил меня Бернард. – Тогда вам нужно поесть. Вы не завтракали сегодня утром, так хоть пообедайте. В столовой все готово. Он говорил о еде, а сам держал раскрытую ладонь с овеумом у меня перед носом, поигрывая пальцами. Это было невыносимо. Я облизал пересохшие губы, бросил взгляд на таблетки и быстро вышел из туалета, буквально сбежал оттуда, чтобы не сорваться и разом не проглотить все, что мне предлагалось с таким сочувствующим видом. * * * До столовой, что находилась на первом этаже, я шел так быстро, будто боялся умереть голодной смертью. На самом деле, на еду даже смотреть не хотелось, хотя я уже и не помнил, когда нормально ел в последний раз. Войдя в просторную столовую с многочисленными столиками и зоной раздачи, благоухающей ароматами еды, я снова почувствовал на себе взгляды: кто-то смотрел на меня с опаской, кто-то с интересом, кто-то с тревогой, а кто-то с ненавистью. Равнодушных не нашлось. – Рэй! – окликнул знакомый голос. Дарт Орриван. Он махнул мне рукой, а потом указал на место за своим столом и второй поднос с обедом. Для меня, что ли, прихватил? А еще на стуле я заметил плечевую сумку с торчащей из нее книгой по истории Бриттона, взятую в библиотеке. Видимо, тоже для меня. Странно все это. Я не собирался заводить здесь друзей… – Так ты идешь, или что? – развел руками Дарт. На себе я поймал еще парочку взглядов: из другого угла столовой меня изучали Питер Соло и еще какой-то парень, высокий плечистый бугай. Они переговаривались, посмеивались и при этом не сводили с меня глаз. – Да пошел ты, Питон, – послышался обиженный бубнеж Дарта. – Чтобы еще раз я тебе обед притащил… Да я лучше сдохну.