Филипс, не торопясь, достал подзорную трубу, разложил ее и посмотрел туда, куда указал ему Джордж, спустя несколько секунд наблюдения он так же не спеша сложил ее и убрал в тубус[85]. — Ну, так я и думал. Он темнокожий. Можете сами посмотреть. После этих слов капитан протянул Джорджу трубу. — И что это значит? — А это значит, мистер Петтерс, — на последних словах Филипс сделал особое ударение, — что это не «человек за бортом», а раб, скорее всего беглый, поэтому на него морской кодекс не распространяется и волноваться нужды нет. Услышав эти слова, Эйша прижалась к отцу: — Как же так, пап?! Что мистер Филипс такое говорит? Джордж успокаивающе погладил дочь по голове: — Не переживай, дорогая, мистер Филипс шутит. Майкл, отведи, пожалуйста, сестру в каюту. — Но, пап… — Быстро! В такие минуты спорить с отцом было бесполезно и даже опасно. Мальчик взял Эйшу за руку, и они пошли вниз. Проводив детей взглядом, Джордж вновь повернулся к капитану: — То есть, по-вашему, уважаемый мистер Филипс, беглый раб — это не человек? — Именно так, мистер Петтерс, к тому же он подданный Франции, а не Британии, а брать не пойми кого на борт не входило в мои планы. — Хорошо. Посмотрим, что вы скажете, когда за бортом окажется подданный королевы Виктории. Капитан, и не рассчитывавший на такую быструю победу над несносным пассажиром, растекся в приторной улыбке: — О! Не сомневайтесь, я всячески помогу этому бедолаге, как и велит кодекс офицера, но надеюсь, этого не случиться! — Еще как случится, мистер Филипс. Прежде чем капитан сумел задать следующий вопрос, Джордж Петтерс одним движением перемахнул перила и прыгнул за борт. Капитан побагровел от злости и в сердцах топнул сапогом. — Вот же упрямый баран, — прошептал он сквозь зубы и уже на всю палубу прокричал: — Человек за бортом! Готовить шлюпку! Утопающий оказался мужчиной, причем достаточно крупным. Когда подоспела подмога, тот уже был практически без сил и еле держался на воде. С большим трудом перевернув его на спину так, чтобы голова оставалась на поверхности, гребя одной рукой и помогая себе ногами, Джордж начал обратный путь. Шлюпка подоспела, когда до корабля оставались считаные футы и бедняга совсем потерял сознание. Матросы помогли Петтерсу доставить его на борт, оказалось, что в воде он выглядел гораздо меньше, чем в действительности. Это был гигантский человек, и тащить его пришлось вшестером. К моменту появления утопающего и его спасителя на борту «Странника» Филипс демонстративно покинул капитанский мостик и спустился к себе в каюту. Зато остальная команда была в полном сборе, включая и Майкла с Эйшей. Юному Петтерсу хватило одного взгляда на беглого раба. — Эйша, Эйша. — Майкл, дернул сестру за рукав платья. — Что тебе? Мальчик наклонился к ней и еле слышно прошептал на ухо: — Помнишь тех рабов в Дакаре? Девочка с удивлением посмотрела на брата и так же шепотом ответила: — Конечно, а что? — Это один из них. — Ты уверен? Майкл утвердительно кивнул: — Абсолютно. — Но как он тут оказался? Вплавь это невозможно. — Может, он плыл не из Дакара, а из Горе? К тому же ты его видела? Мне кажется, он способен переплыть Ла-Манш с такими-то ручищами. Беглый осмотр потерпевшего показал, что, ко всему прочему, у него еще имеется и кровоточащая рана на спине в районе правой лопатки. Джордж аккуратно осмотрел края ранения и подозвал боцмана: — Абрахам, можно тебя на минуту? — Да, сэр. — Это пулевое ранение. Если ему не оказать помощь, то к утру он умрет. На судне есть врач? Боцман отрицательно покачал головой. — Как же вы собрались в плавание без врача? Абрахам многозначительно посмотрел на Джорджа и понизил голос: — Вы же знаете нашего капитана, сэр. Судовой врач — это тройное жалованье. — Ясно. Мы сможем найти для него отдельную каюту? Я сам прооперирую его. — Что-нибудь придумаем, сэр. — Отлично, мне понадобятся нож, щипцы, масляная лампа, чистая вода, тряпки и ром, много рома. — Сделаем, сэр. И думаю, одежду ему нужно какую-то, а то его вся порвана. — Было бы неплохо. Боцман уже было пошел искать все необходимое, когда Джордж вновь его окликнул: — Абрахам. — Да, сэр! Что-то еще? — Спасибо тебе. Боцман молча кивнул и удалился к матросам давать распоряжения. В результате Абрахам выделил раненому свою каюту, а сам до момента его выздоровления переехал к матросам, после Дакара там были свободные койки. Джордж, взяв в помощники кока, видимо, решив, что он более всех для этого пригоден, тут же провел операцию по извлечению пули из беглого раба, после чего, промыв рану ромом, тщательно ее перевязал. Осталось доложить Филипсу о ходе вещей, и можно было забыться сном. Как и было положено, Петтерс трижды постучал в дверь капитанской каюты, но ответа не последовало. Это было вполне нормально, так как за отсутствием важных дел Филипс либо напивался, либо спал, и то и другое не прибавляло ему слуха. Подождав немного, Джордж открыл дверь и вошел. Каюта была освещена, кругом горели лампы, но самого хозяина на месте не было, а вот это было действительно странным, в это время Филипса всегда можно было застать у себя. Подумав, что капитан вышел по нужде и вскоре вернется, Джордж решил осмотреть владения рыжебородого. Каюта не представляла из себя ничего интересного. Несколько уродливых сувениров с разных концов света, стоящих на полках и сундуках, и таких же безвкусных картин, стоящих на полу. Интерес представлял, пожалуй, только стол. Он был завален чертежами, картами и, как ни странно, газетами. Представить себе, что Филипс вообще умеет читать, было сложно, а уж прессу-то и подавно. Джордж подошел к столу, чтобы посмотреть, чем интересуется их капитан. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это не газеты целиком, а только вырезки из них, причем разных годов. Подборка была достаточно своеобразной. Джордж взял одну из заметок. Таймс 10 сентября 1841 г. «Летучий голландец» вновь появился у берегов Африки Члены команды и экипажа прибывшего недавно в порт Лондона корабля ее величества «Феникс» утверждают, что недалеко от берегов Южной Африки наблюдали легендарный проклятый корабль, который, не чиня им препятствий, проследовал мимо на расстоянии пушечного выстрела. Капитан «Феникса» от комментариев воздержался. Джордж положил вырезку на стол и взял следующую. Таймс 15 июля 1852 г. Героический поступок нашего соотечественника