В конце июня 1864 года барк «Странник», ведомый холодным канарским течением, обогнул острова Зеленого мыса в западной их оконечности и, подхваченный теплым гвинейским, взял курс на Дакар. Пройти кратчайшим путем от Канарских островов не представлялось возможным из-за пассатов[57], дующих с северо-востока, поэтому судно свернуло паруса и вверило свою судьбу морю. Дакар был совсем еще молодым портом, он появился всего за семь лет до прибытия туда наших путешественников, в 1857 году, как военный пост французских колонизаторов на месте старой рыбацкой деревушки с названием Н’Дакара, что означает «тамариндовое дерево»[58]. Изначально он служил перевалочным пунктом для мореходов, идущих из Южной Африки в Европу, но вскоре ему было суждено стать центром работорговли и крупнейшим морским узлом всех трансатлантических перевозок. Филипс не особо жаловал Дакар по причине того, что он являлся территорией Франции, но деваться некуда, надо было пополнить запасы еды и пресной воды, а главное, провести килевание. За время плавания, особенно в тропических морях, днище корабля обрастает моллюсками, ракушками и водорослями, что значительно снижает скорость судна. Поэтому время от времени его надо основательно чистить от различных наростов, устранять повреждения и губительный для дерева домовый гриб, а также смолить и красить. Для этого судно направляют в порт, привязывают к верхушкам мачт фалы[59], заводят их за ближайшее дерево и наклоняют корабль до тех пор, пока киль не появится над водой. После чего проводят осмотр и ремонт днища. Клипер, на котором два года назад Марта отправилась из порта Пензанс, был новшеством кораблестроения того времени. Его деревянная обшивка была снаружи обита медными листами, это, кстати, впервые ввели именно англичане. Медь хорошо и на долгое время предохраняла корпус судна от наростов и поедания паразитами, что позволяло на треть повышать скорость и избавляло от частого килевания. В отличие от «Eastern star», «Странник» был обычным барком и нуждался в своевременной чистке. Поэтому, как бы Филипсу ни хотелось избежать контактов с лягушатниками, так он презрительно называл французов за их пристрастие к поеданию данных земноводных, пройти мимо Дакара было нельзя. — Сэр! — Боцман подошел к молчаливо стоящему у борта капитану. — Команда в сборе. — Хорошо, Абрахам. Постарайтесь все сделать максимально быстро. Я не хочу задерживаться в этом проклятом порту ни одной лишней минуты. — Конечно, сэр, не сомневайтесь, не впервой. Пока команда «Странника» была занята подготовкой судна к килеванию, кок в сопровождении двоих матросов сошел на берег с целью пополнения провизии. Джордж тоже решил воспользоваться данной вынужденной остановкой, чтобы осмотреть местные достопримечательности, да и пройтись по суше после длительного плавания было совсем не лишним для детей. Майкл и Эйша, никогда не покидавшие пределов Англии, с восторгом встретили идею отца прогуляться по Дакару. В экзотическом городе Африканского континента каждый из них хотел увидеть свое. Майкл — кровожадных, диких туземцев, кожа которых, если верить рассказам матросов, черная, как деготь. Эйша — чудные деревья с плодами, внутри которых молоко, и бабочек с размахом крыльев, как у чайки. В итоге, дав торжественную клятву Джорджу, что не отойдут от него ни на дюйм[60] в незнакомом порту, Петтерсы сошли на берег. Ожиданиям детей было не суждено сбыться. Дакар производил удручающее впечатление. Стоило пройти порт и примыкающую к нему площадь, как на смену обстоятельным постройкам, представляющим административные здания и, видимо, недавно построенным французами, пришли жалкие деревянные хижины, более напоминающие жилище для скота, нежели для людей. Вдобавок ко всему палящее солнце, проникающее везде, не давало возможности спрятаться от себя и вот-вот норовило испепелить бледнолицых жителей Туманного Альбиона. Спустя несколько часов унылой прогулки по густой жаре и полностью осознав, что ситуация не изменится, Петтерсы решили возвращаться в порт. Тем более что Филипс божился, что к этому времени команда проведет килевание. — Я думала, что Африка другая, — разочарованно произнесла Эйша, беря отца за руку. — Милая, нельзя судить о всем континенте по одному городу. Африка действительно другая, просто мы не видели всех ее прелестей. — Лично мне и этой красоты хватило, — буркнул Майкл. — Сомневаюсь, что, если мы продвинемся вглубь на несколько миль[61], что-то изменится. Те же мухи, невыносимые жара и вонь. В этот раз Джордж не стал делать замечание сыну по поводу произношения слов, недостойных джентльмена, он и сам отчасти разделял его мнение, однако ситуацию следовало держать под контролем, не давая юным умам расслабиться, поэтому он улыбнулся и произнес: — Майкл, представь, что какой-то человек, который никогда в своей жизни не бывал в Пензансе, да и в Англии в целом, минуя все ее достопримечательности, окажется, скажем, на нашем руднике, что он подумает о городе и стране? Парень на секунду задумался. — Что здесь живут только шахтеры и кроты. Эйша прыснула от смеха: — Это точно! Как говорит мистер Стейтем, — девочка надула щечки и начала переваливаться с ноги на ногу, пытаясь спародировать грузного мужчину, — шахта — это дыра в земле, на дне которой корнуоллец[62]. Теперь уже засмеялись все. Джордж подбадривающе обнял детей, и они направились дальше, выходя на центральную площадь города, за которой должен был появиться долгожданный порт. Неожиданно Майкл резко остановился: — Папа, что это? Майкл поднял руку, пальцем указывая на противоположный конец площади. Джордж, видавший немало в своей жизни, вздрогнул от представшей перед ним картины. Это была группа темнокожих людей. Они стояли на коленях, выстроившись в цепь. Руки их были связаны за спиной веревкой, а шеи удерживали длинные деревянные палки, подобно вилам связывающие всю цепочку и не дающие возможности к бегству. Лицо Джорджа стало мрачным и суровым. — Это рабы, сынок. — Рабы?! — Парень в недоумении всплеснул руками. — Но ведь рабство отменено еще в начале века![63] — Не забывай, что это не английская, а французская территория, Майкл. — Пускай! Французская революция 1848 года тоже полностью освободила рабов во всех колониях! Джордж улыбнулся и потрепал парня по голове: — У тебя очень хорошие преподаватели по истории, сынок, но одно дело принять закон, а другое — его соблюдать. Торговля живым товаром приносит баснословные прибыли, и не думаю, что какие-либо законы сумеют заставить отказаться от нее многочисленных охотников за головами по всему свету. Вывоз рабов из Африки просуществует еще не одно десятилетие, помяни мое слово! Если, конечно, не ввести жесткие меры по его пресечению. — Папа, а что будет дальше с этими несчастными? — вклинилась в разговор Эйша. Как ни хотелось Джорджу уклониться от развития этой темы, теперь ему уже было не отвертеться — если в дочери проснулось любопытство, она доймет всех, пока не удовлетворит его. Он тяжело вздохнул и начал свой рассказ: — Сейчас мы находимся на самой западной оконечности Африканского материка, полуострове Кап-Вер, что с французского переводится как «Зеленый мыс». Примерно в двух милях к западу отсюда располагается остров Горе. Он принес очень много бед и несчастий тем, кто на нем побывал. Горе на протяжении трехсот лет был основным пунктом работорговли в Атлантическом океане. Сюда свозили рабов со всей Африки, и поставить его под свой контроль мечтали крупнейшие европейские державы. Он был португальским, голландским, английским… — Английским? — перебил отца Майкл. — Этого нам в школе не рассказывали. Джордж утвердительно кивнул: — Видимо, учителю стало стыдно за историю своей страны. Такое бывает. Но сейчас он вновь принадлежит Франции. — Папа! — Эйша с силой дернула отца за руку. — Ты так и не сказал, что с ними будет! Джордж, понимая, что тему разговора увести в сторону не получится, немного сконфуженно улыбнулся дочери: — Ах да, милая, прости. Мы немного отвлеклись с твоим братом. Так вот, бедолаг отвезут на остров Горе, после чего за ними приплывет корабль, который направляется в Южную Америку. Там эти людей продадут для работ на плантациях местных богатеев, а на вырученные деньги торговцы приобретут товары, которые произвели такие же рабы, как и те, что были привезены. Затем закупленные сахар, чай, ром, кофе, хлопок и прочее отправятся в Европу, где будут выгодно и дорого проданы, а организаторы этого варварства получат свои деньги, и новые корабли опять отправятся в Африку. Это называется «треугольник работорговли». — Какой ужас! — Эйша всплеснула руками в негодовании. — Да уж, — покивал головой Джордж. — А самое главное, что каждый третий из этих людей умрет в дороге от болезней, голода или побоев. Эйша остановилась и в упор поглядела на отца, в ее небесно-синих глазах стояли слезы. — Папа, разве так можно поступать с людьми?! — Конечно нет, детка. — Джордж успокаивающе погладил дочь по голове. — Рабство — это кошмар, который обязательно должен закончиться. Девочка сердито наморщила нос и заявила: — Больше никогда не буду есть сахар. Тут в разговор вновь вступил ее брат: — Все равно выход есть! Мистер Петтерс внимательно посмотрел на сына: — Правда? И какой же, можно узнать? — Надо драться! Отец удивленно поднял брови: — Драться? — Да! — В глазах мальчика горела решимость. — Драться за свою жизнь, за свободу! Посмотри на них, пап! — Майкл кивнул в сторону скованных людей. — Кто-то молится, кто-то поет! Кто-то смиренно сидит и ждет своей участи. А вот он?! Взгляните! При этих словах он показал рукой на самого крайнего пленника. Уже издалека было видно, что мужчина был исполином. Даже сидя он превышал своих собратьев по несчастью ростом не менее чем на четыре дюйма. Он сидел молча, отвернувшись от всех, скрестив ноги на земле и закрыв глаза. Лицо было совершенно спокойным и умиротворенным. — Ему вообще все равно, что с ним будет! Это при его-то силе! Он уже смирился с тем, что он раб! Будто услышав слова юного Петтерса, гигант открыл глаза и пристально посмотрел на мальчика. В тот момент Майклу показалось, что он отчетливо увидел блеск темно-синих глаз, в которых сверкала ярость. Парень затряс головой, сметая наваждение. Поглядев на пленника еще раз, он увидел его вновь смиренно спящим. В полуденном солнце Дакара может привидеться и не такое. Джордж, видя подавленное состояние детей, обнял их за плечи, решив приободрить, и они направились дальше. В порт Петтерсы вошли без настроения. Глава 18. Хороший нож Увиденное настолько удручающе подействовало на детей, что желание подняться на борт своего корабля, лечь спать и забыть об увиденном вытеснило все остальные. Но история вновь повернулась иначе. Уже на пристани в порту на пути следования семьи Петтерсов возник невысокий, тщедушный юноша с лотком, полным товаров если не первой, то точно не последней необходимости. Бросив взгляд на торговца, глава семейства решил, что, возможно, покупка пары сувениров отвлечет детей от дурных мыслей. Джордж решительно направился к юноше: — Доброго дня, милейший! А что находится в вашем прекрасном лотке?