— Надеюсь, твоя тетка предупредила дедулю о том, что к нему сейчас пожалует внучка, — сказала Инна, когда подруги поднялись на третий этаж и оказались перед дверью, обитой лакированной вагонкой. Не успели они позвонить в дверь, как там раздалось рычание. Подруги в ужасе переглянулись. — Кажется, дедушка и в самом деле малость того, — прошептала Инна, и дверь открылась. На пороге стоял высокий старик, который держал на коротком поводке на редкость крупного стаффа. Именно собака и рычала из-за двери. В старике чувствовался бывший военный. Выправка и все такое. Он молча оглядел подруг и сказал, ткнув пальцем в Маришу: — Зайди! — Только если вместе с подругой, — ответила Мариша, которой странный старик не внушил ни малейшего доверия. Кажется, то же самое творилось и в душе старика. Секунду он колебался, не зная, как поступить. Но затем все же посторонился и пропустил в квартиру обеих подруг. Не предложив им раздеться, он закрыл за ними дверь и молча уставился на них. — Вы мой дедушка? — спросила у старика Мариша. Тот отрицательно покачал головой. — Нет, а где же в таком случае мой дедушка? — удивилась Мариша. — Виталий Петрович отбыл, — величественно качнув головой, ответил старик. — Как отбыл? — ахнула Мариша. — Умер? — Тьфу ты! — скривился старик. — Не умер, а уехал. — Куда? — удивилась Мариша. — Не могу сказать, — ответил старик. — Не имею на этот счет никаких инструкций. — А почему же моя тетка не сказала, что дедушка уехал? — продолжала удивляться Мариша. — Я ее видела не более четверти часа назад, и она сама послала меня к моему дедушке. Вот по этому самому адресу. — Фелисия и сама не знала, что ее отец в отъезде, — терпеливо пояснил Марише старик. — Но она ведь сюда звонила? — Звонила, — кивнул старик. — Я с ней разговаривал. И она предупредила, что вы придете. Я не стал ей говорить, что ее отец в отъезде, так как не получил на этот счет никаких инструкций. — А вы сам кто такой? — спросила у старика Мариша, начиная все больше и больше убеждаться, что в семейке ее папочки с головой у всех очень и очень плохо. — Я — друг Виталия Петровича, — торжественно сообщил Марише старик. — И я несу ответственность за безопасность его жилища. — Очень хорошо, — кивнула Мариша. — Но имя у вас есть? — Есть, но вам его знать не обязательно, — величественно ответил старик. — Если Виталий Петрович сочтет нужным, он вам его сообщит. — А когда он вернется, чтобы сообщить нам ваше имя? — спросила Мариша. — Не могу знать, — ответил старик. — Но связь у вас с ним есть? — спросила Мариша. — Хотя бы телефонная? — Может быть, — уклончиво ответил старик, а пес многозначительно и важно рыкнул, потом сел, не сводя с подруг влажного взгляда своих темных глаз. — Тогда хотя бы позвоните ему и передайте, что я приходила, — сказала Мариша. — Это вы сделать можете? — Могу, — кивнул старик. — И вот номер моего домашнего телефона в Питере, — сказала Мариша. — Передайте этот номер моему дедушке, пожалуйста. — А цель? — поинтересовался у нее загадочный старик. — Цель вашего визита? — Хотела спросить, не знает ли мой дедушка женщину по фамилии Шлюпикова, — сказала Мариша. — Елена Витальевна. — А при чем тут Виталий Петрович? Кем эта женщина ему приходится? — спросил старик. — Представилась моей теткой, — ответила Мариша. — Так что, возможно, она его дочь. Если старик и удивился, то ни один мускул не дрогнул на его лице, выдавая удивление или другие чувства. Вместо этого он по-военному кивнул головой, всем своим видом показывая, что если Марише сказать больше нечего, то задерживаться ей долее не следует. Маришу так и потянуло отдать ему честь, повернуться на пятках и бодро промаршировать к двери. Она с трудом сдержала в себе этот порыв. Плавно повернулась и плавно же прошла до двери. Выпустив подруг, старик тут же запер за ними дверь, не произнеся больше ни слова. Лишь лязгнул замок. — Странные у тебя родственнички, — заметила Инна, когда они спускались вниз. — И не говори, самой жутко делается, — согласилась с ней Мариша. — Тетки какие-то вылезают, словно прыщи после дождя. — А один дедуля, которому вверена охрана жилища твоего деда, чего стоит! — воскликнула Инна. — Да и самому твоему деду, наверное, лет семьдесят уже. — Больше, — призадумалась Мариша. — Отцу почти шестьдесят. А мама говорила, что отец родился, когда дедушке было уже двадцать пять. Так что дедушке за восемьдесят точно перевалило. — А тебе не показалось, что в квартире был еще кто-то? — спросила у Мариши Инна. — Кто? — удивилась та. — Не знаю, — пожала плечами Инна. — Просто пока ты разговаривала со стариком в прихожей, я все думала, чего этот охранник с псом не пускает нас дальше в квартиру, а морозит в прихожей. Я прислушалась, и мне показалось, что там кто-то прошелся и сел на стул. Стул скрипнул. И пес насторожился. Так что мне этот скрип не показался. — Если мой дедушка по какой-то причине не пожелал со мной пообщаться лично, я навязываться тоже не собираюсь, — гордо сказала Мариша и полезла на заднее сиденье джипа Бритого, который преданно дожидался подруг возле дома. — Куда теперь? — спросил у девушек Бритый. — Домой? Или у тебя, Мариша, образовалось еще энное количество родственников, с которыми ты хотела бы побеседовать? — Только один, — ответила Мариша. — Муж моей тетки. Художник. И, к счастью, он сейчас в Питере. — Вот уж действительно повезло, — пробормотал Бритый, заводя машину. — А теперь нам через всю Москву обратно к Ленинградскому шоссе пилить. Но, несмотря на свое ворчание, Москву Бритый пересек довольно быстро. Многие машины предпочитали уступить дорогу огромному джипу, пусть даже и не с московскими номерами. Всю обратную дорогу Мариша молчала. Она только позвонила Тамаре Ильиничне и помрачнела еще больше. — Тетка Лиса так и не появлялась, — сказала она Инне. Подруги договорились для простоты даму, представившуюся Марише тетей Фелисией, но бывшую по паспорту Шлюпиковой Еленой Витальевной, называть теткой Лисой. А вторую, настоящую Маришину тетку называть теткой Фелисией. — Ты продолжаешь считать Лису своей теткой? — удивилась Инна. — И беспокоишься за нее? — Ну да, — кивнула Мариша. — Беспокоюсь. — А мне показалось, что она тебе сначала не понравилась и ты только и мечтала, как бы от нее избавиться, — напомнила Инна. — Так и есть, — мрачно кивнула Мариша. — А теперь тебе предоставляется такой отличный шанс это сделать! — воскликнула Инна. — Тетка Лиса пропала, и к тому же еще выяснилось, что вовсе она тебе никакая и не тетка. Так чего тебе за нее волноваться? Пропала, и бог с ней. — Тебе легко рассуждать, — вздохнула Мариша. — А она, во-первых, вещи свои у меня оставила. Не могу же я их себе присвоить? А во-вторых, я успела к ней привязаться. К тому же она из кожи вон лезла, чтобы развеселить меня. Кучу подарков мне подарила и даже на стриптиз потащила. И мальчиков для нас нашла. Одного так и вовсе домой к нам привезла. А вообще она когда пьяная, то забавная. Все время за ней следить приходится, а то она какую-нибудь штуку отмочит. В казино, например, побила крупье туфлей. Зуб ему каблуком выбила. Пришлось ему денег дать, чтобы он себе новый вставил. — Да ты что?! — ахнула Инна. — Вот так тетка! Слушай, а ты не думаешь, что если она всегда так буйно развлекалась, то могла и влипнуть в какие-нибудь неприятности. — Например? — Ну, дала сгоряча по морде какому-нибудь преступному авторитету, который к ней по наивности вздумал клеиться. Да еще не дай бог при свидетелях. Вот он и осерчал. Мариша не ответила. — В любом случае надо сначала установить, что за личность эта тетка Лиса, — сказала она. — Бритый, а что, если ее объявить во всероссийский розыск? Где-то ведь должна найтись эта Шлюпикова Елена Витальевна. А значит, и люди, которые бы ее достаточно хорошо знали. Бритый от такого предложения в восторг отнюдь не пришел. — Ты хоть представляешь, сколько в России может оказаться таких Шлюпиковых? — рассердился он. — И вы хотите, чтобы я их всех разыскивал? Только потому, что одна из них забыла у Мариши несколько своих шмоток? — Но, Бритый, человек, возможно, в беде, — заныла Инна, ловко имитируя своим голосом скрип ножа по стеклу. — Возможно, ее сейчас приковали к батарее. А ведь отопительный сезон только начинается. Или вообще тетку Лису увезли в рабство. И держат где-то с такими же бедолагами и заставляют работать в подпольной швейной мастерской по шестнадцать часов в день. И не кормят толком! Сколько таких случаев уже было! И в газетах писали. И по телевизору показывали! Ну, Бритый! Ну, пожалуйста! Если чего Бритый и не переносил, так это женских слез и нытья. От нытья он сдавался на счет раз, два, три. Вот и сейчас не успели подруги мысленно досчитать до трех, как Бритый уже согласился на их просьбу. — Хорошо, я попрошу своих ребят поискать вашу тетку, — сказал он. — Но только по северо-западу. И сделаю я это вовсе не из принципа. А если ваша тетка обнаружится зарегистрированной где-то на Камчатке, то не помчитесь же вы туда? Тут Бритый весьма некстати вспомнил про историю с якутскими алмазами, когда ему пришлось вытаскивать свою Инну из дебрей тайги в этой самой Якутии, куда она полетела помогать очередному бедолаге, встретившемуся ей на пути, и даже не на пути, а просто найденному ею на черной лестнице собственного дома. И побледнел. — Или помчитесь? — с тревогой спросил он у девушек. Что-то в выражении лиц обеих подруг подсказало несчастному Бритому, что помчатся. И не только на Камчатку, но и на Аляску, и на Южный полюс, если для пользы дела нужно будет. Бритый покрепче вцепился в руль и дал себе слово не спускать с Инны глаз до тех пор, пока эта проклятая тетка, так неожиданно свалившаяся Марише на голову, не найдется. Как только подруги оказались в родном городе у Московского вокзала, они сразу же пересели в «БМВ» Инны и вздохнули свободно. Все-таки присутствие Бритого, хотя он и согласился им помогать, заставляло их нервничать. — Теперь к твоему дяде? — спросила у Мариши Инна. — Где его хоть искать, твоя тетка Фелисия тебе сказала?