Быстро двигаясь по комнате, Ларкира проверила все, залезла под каждый стол и стул, нажимая и вытаскивая книги, дергая незажженные канделябры, ощупывая стены, ища что-нибудь, что могло бы быть обманкой, ведущей к чему-то более интересному. Но в результате все, что она узнала, это то, что, хотя комната была красивой, ею явно никогда не пользовались. «Какой герцог не пользуется своим личным кабинетом?» – подумала она. «Ленивый» – так ответила бы Ния. Подойдя к смежной двери, Ларкира обнаружила, что та не заперта, и скользнула в следующую комнату. Тошнотворно-сладкий запах кислых фруктов ударил в нос, и Ларкире пришлось бороться с желанием отступить. Вместо этого она зажгла ближайшую масляную лампу с помощью спичек, коробку которых нашла на боковом столике. Осветив оранжевым светом огромную комнату, Ларкира заставила себя пройти дальше, крадясь по краю того, что, без сомнения, было спальней Хейзара Бруина. Темная кровать с балдахином в центре занимала большую часть пространства, в то время как длинные столы, комоды и зона отдыха занимали все остальное. Прогорклый воздух был так похож на воздух притонов форрии в Королевстве Воров, что на мгновение Ларкира увидела призраки оцепенелых фигур, лежащих поперек роскошной кушетки герцога или прислонившихся к угловому креслу. Их вены были наполнены испорченной магией, рты открыты, а веки трепетали в экстазе. Ларкира моргнула, и видение исчезло, оставив ее одну в комнате. Подойдя к одному из высоких шкафов, Ларкира заглянула внутрь и подняла лампу, чтобы рассмотреть череду красивых платьев. Безупречно пошитые, с шелковой подкладкой даже на самом простом из нарядов. Слева расположились полки со сверкающими драгоценностями. Брошь в форме цветка с желтыми бриллиантами, серьги с изумрудами в виде капель и кольца с тонкими полосками – драгоценный металл окружал крупные камни – все они покоились на плюшевом бархате. «Кому принадлежало все это?» – подумала Ларкира, перебирая пальцами изобилие украшений. Надев довольно очаровательный фиолетовый аметист на безымянный палец левой руки, она улыбнулась, увидев, как массивный камень закрывает отрубленный кончик. «Будет ли герцог скучать по нему?» – размышляла она. «Да, и тебя сразу же раскроют. – Голос Арабессы заполнил ее голову. – Если так хочешь украсть безделушки, стащи их в день своего отъезда». Нахмурившись, Ларкира сняла кольцо. К сожалению, ее старшая сестра всегда давала дельные советы. Закрыв шкаф, Ларкира повернулась к кровати и подошла к одному из прикроватных столиков. Обшарив нижний ящик, она обнаружила чашу, полную пустых стеклянных шаров. Их поверхность была покрыта черными пятнами, а из каждой верхушки торчала толстая игла. Ларкира взяла один и, быстро понюхав, отпрянула, точно зная, что это такое. Футляры для форрии. – Фу. – Ларкира вернула на место находку, вытирая липкие руки о простыни герцога. «Он привык к беспорядку», – подумала она. Просматривая остальные предметы, девушка удивилась, обнаружив, что не смогла найти ни резиновых шлангов, ни пакета со льдом, которые, как однажды объяснили Ачак, использовались для снижения активности действующего вещества. – Магия токсична для тех, кто не благословлен, – говорили они. – Именно поэтому те, у кого нет даров, так восприимчивы к заклинаниям. При употреблении эликсира необходим фильтр, иначе не избежать долговременных, полностью меняющих жизнь последствий. – Каких, например? – поинтересовалась Ния. – Ну, если бы кто-то даже выжил, вводя такую силу напрямую в свою кровь, впоследствии им потребовалось бы крайне большое количество зелья, чтобы ощутить удовлетворение. И тогда, конечно, форрия повредит их рассудок. – Рассудок? – Они окончательно сойдут с ума, мои дорогие, – объяснили Ачак. – Быстрее, чем большинство тех, кто балуется подобным. Ларкира вновь посмотрела на острые иглы, торчащие из стеклянных шаров, на пятна засохшей крови вокруг кончиков. О потерянные боги, неужели герцог вводил эликсир прямо в вены? Холодок пробежал по спине девушки. Ей нужно было срочно покинуть эту спальню и вообще это жуткое крыло. Она нашла достаточно, чтобы доложить отцу, убедительное доказательство того, что у герцога действительно был поставщик за пределами Королевства Воров. Ларкира даже могла описать футляры для форрии. Возможно, это поможет установить личность поставщика или даже указать на того, кто был достаточно безрассуден, чтобы перевозить зелье. Когда Ларкира повернулась, намереваясь уйти, что-то привлекло ее внимание – длинная голубая лента, торчащая из книги в кожаном переплете на прикроватном столике Хейзара. Открыв ее на отмеченной странице, Ларкира посветила лампой на что-то связанное: густая прядь рыжих волос. Девушка наклонилась ближе. Цвет был очень похож на цвет волос Дариуса. Оглянувшись на шкаф, Ларкира почувствовала, что вещь принадлежит человеку, чья одежда все еще хранилась там. Проведя пальцем по пряди волос, она отметила, насколько ухоженными они оказались, блестящие и густые, как будто их лишь вчера срезали с головы владельца. Ларкира отдернула руку, поняв теперь, кому все это принадлежало: покойной герцогине. И быстро захлопнула книгу. Никогда прежде Ларкира не чувствовала себя более незваной гостьей. Ничего не поделаешь, профессиональный риск. Но когда дело касалось ушедших матерей, чувство вины Ларкиры усиливалось. Она закончила вынюхивать. По крайней мере, сегодня. А сейчас ей нужно было покинуть эту часть замка как можно быстрее и незаметнее. С тревожно гудящими нервами Ларкира задула свою масляную лампу и, вернув все на прежнее место, выскользнула из спальни Хейзара. Приторный зловонный запах его комнат не отпускал ее, когда она поспешила обратно на первый этаж, выбирая ближайший выход, ведущий в другой коридор, не тот, по которому она шла раньше. Ларкиры была настолько сосредоточена на том, что находилось позади и прислушивалась к любым другим звукам, что совсем забыла о необходимости сохранять бдительность и не упускать из виду то, что было впереди. Стоило ей быстро завернуть за угол, как она тут же наткнулась на мужчину, стоявшего в центре темного коридора. Он держал свечу и разглядывал большую картину на стене перед собой. От неожиданности Ларкира вздрогнула, и песнь заскользила по ее горлу – защитное заклинание. Но когда фигура стала более четкой, девушка поняла, что знает мужчину, ей знакомы эти отливающие медью волосы. Заставив себя успокоиться, она проглотила заклинание, по вкусу похожее на горькую конфету. «Спокойная голова, спокойное сердце. Спокойная голова, спокойное сердце», – мысленно повторила Ларкира, торопясь решить, следует ли ей продолжать идти вперед или лучше убежать. В конечном итоге Дариус решил за нее. Пока она проявляла нерешительность, что с ней случалось крайне редко, Ларкира с беспокойством поняла, что он быстро повернулся в ее сторону. – Кто здесь? – раздался глубокий голос. – Ваша гостья, – тихо сказала Ларкира, стараясь как можно лучше контролировать свой тон, пока подходила ближе. – Ларкира? – Дариус направил свечу вперед, озаряя ее лицо теплым светом. – Что вы здесь делаете? Она прищурилась от яркого пламени, ее сердце бешено колотилось, а разум метался, ища правдоподобное оправдание. – Не могла уснуть и решила немного прогуляться. – В южном крыле? – Похоже, мои прогулки вызывают у вас много вопросов. – Только потому, что я неизменно нахожу вас там, где вам гулять не следует. Ларкира обиженно посмотрела на него. – Почему мне не следует быть здесь? – Гостевое крыло достаточно далеко отсюда. – А мне кажется, примерно так же далеко, как и часть замка, в которой живете вы, – возразила Ларкира, вспомнив, что Дариус жил в западном крыле. – Какое у вас оправдание для нахождения здесь? Дариус опустил свечу, и на его лице отразилась грусть. Ларкира с облегчением вздохнула, но тут ее взгляд остановился на его босых ногах, торчащих из-под черного халата и брюк. Тепло, волнение, а скорее, даже беспокойство окутало ее при виде этой картины. Потому что внезапно Дариус показался ей еще более раздражающе привлекательным, чем раньше. Она поняла, что ей нравится его непринужденный вид. Только одному из них всегда следовало держать себя в руках, и было бы гораздо безопаснее, с горечью подумала Ларкира, если бы это была она. – Я тоже не мог заснуть, – признался он. – Следовательно, вы решили посмотреть свою коллекцию произведений искусства? – Ларкира взглянула на картину перед ними. Поразительно эффектная женщина с рыжими волосами и нежной улыбкой смотрела на них с полотна. Платье из бархата насыщенного зеленого цвета прекрасно контрастировало с ярким цветом ее волос, а на коленях дамы уютно устроилась маленькая собачка. – Моя мать, – сказал Дариус. – Герцогиня Джозефина Аннабель Мекенна. Грудь Ларкиры сжалась от прилива любви и гордости, прозвучавших в его словах… и пульс ее резко участился. Она узнала зеленого цвета платье и рыжие волосы, потому что и то и другое в настоящее время было спрятано в покоях Хейзара наверху. Но почему? Зачем после стольких лет Хейзару хранить такие вещи? И так близко? Любовь моя. Прозвище, сорвавшееся с уст герцога, снова всплыло в памяти Ларкиры. Неужели его причины схожи с теми, которые двигали отцом Ларкиры, точно так же хранившим вещи ее матери? Причина тому любовь? Неожиданная догадка встревожила Ларкиру. Принимая во внимание то, что она знала о герцоге, ей казалось, что он не способен на такие эмоции. Если, конечно, они не были направлены на него самого. Но опять же, большинство людей совсем не такие, какими кажутся на первый взгляд. – Она красавица, – сказала Ларкира. – Да, – согласился Дариус. – Была. – Позвольте спросить, как она… – Заболела. – А… ваш отец? – Мне сказали, что он умер, занимаясь любимым делом. Он увлекался лошадьми, – объяснил Дариус. – Несчастный случай во время верховой езды. – Мне искренне жаль. Тишину нарушал лишь приглушенный шум непогоды, разыгравшейся снаружи. – Я не знал его, – в конце концов пояснил Дариус. – Отца. Мне едва исполнилось три, когда он отправился в Забвение. А моя мать… Она умерла много лет назад. Когда мне было двенадцать. Но иногда я замечаю, что все еще ищу ее присутствия. Ларкира рискнула взглянуть на лорда, немного озадаченная его признанием. Она боялась, что та небольшая откровенность, которую они позволили себе за пределами замка, оказалась позабыта, но теперь, видя, как он искренен с ней, была рада, что ошибалась. Возможно, теперь Дариус понял, что у них обоих имелись свои секреты. «Вот так и появляется доверие», – подумала Ларкира. – Я никогда не встречала свою мать, – услышала Ларкира свои слова. – Она умерла сразу после того, как родила меня.