И скажи всему народу, Чтоб отныне и вовеки Вопли их не огорчали Отошедших в мир Понима, К нам, в Селения Блаженных. Не кладите тяжкой ноши С мертвецами в их могилы — Ни мехов, ни украшений, Ни котлов, ни чаш из глины, — Эта ноша мучит духов. Дайте лишь немного пищи, Дайте лишь огня в дорогу. Дух четыре грустных ночи И четыре дня проводит На пути в страну Понима; Потому-то и должны вы Над могилами усопших С первой ночи до последней Жечь костры неугасимо, Освещать дорогу духам, Озарять веселым светом Их печальные ночлеги. Мы идем, прости навеки, Благородный Гайавата! И тебя мы искушали, И твое терпенье долго Мы испытывали дерзко, Но всегда ты оставался Благородным и великим. Не слабей же, Гайавата, Не слабей, не падай духом: Ждет тебя еще труднее И борьба и испытанье!» И внезапно тьма упала И наполнила жилище, Гайавата же в молчанье Услыхал одежды шорох, Услыхал, что кто-то поднял Занавеску над порогом, Увидал на небе звезды И почувствовал дыханье Зимней полночи морозной, Но уже не видел духов, Теней бледных и печальных Из далеких Стран Понима, Из страны Загробной Жизни. ГОЛОД О, зима! О, дни жестокой, Бесконечной зимней стужи! Лед все толще, толще, толще Становился на озерах; Снег все больше, больше, больше Заносил луга и степи; Все грозней шумели вьюги По лесам, вокруг селенья. Еле-еле из вигвама, Занесенного снегами, Мог пробраться в лес охотник; В рукавицах и на лыжах Тщетно по лесу бродил он, Тщетно он искал добычи, —