Змеи страшные, Кинэбик! То хранители и слуги Меджисогвона-убийцы. Это им убит коварно Мой отец, когда на землю Он с луны за мной спустился И меня искал повсюду. Это злобный Меджисогвон Посылает к нам недуги, Посылает лихорадки, Дышит белой мглою с тундры, Дышит сыростью болотных, Смертоносных испарений! Лук возьми свой, Гайавата, Острых стрел возьми с собою, Томагаук, Поггэвогон, Рукавицы, Минджикэвон, И березовую лодку. Желтым жиром Мише-Намы Смажь бока ее, чтоб легче Было плыть ей по болотам, И убей ты чародея, Отомсти врагу Нокомис, Отомсти врагу народа!» Быстро в путь вооружился Благородный Гайавата; Легкий челн он сдвинул в воду, Потрепал его рукою, Говоря: «Вперед, пирога, Друг мой верный и любимый, К змеям огненным, Кинэбик, К смоляным озерам черным!» Гордо вдаль неслась пирога, Грозно песню боевую Пел отважный Гайавата; А над ним Киню могучий, Боевой орел могучий, Вождь пернатых, с диким криком В небесах кругами плавал. Скоро он и змей увидел, Исполинских змей увидел, Что лежали средь болота, Ежась, искрясь средь болота, На пути сплетаясь в кольца, Подымаясь, наполняя Воздух огненным дыханьем, Чтоб никто не мог проникнуть К Меджисогвону в жилище. Но бесстрашный Гайавата, Громко крикнув, так сказал им: «Прочь с дороги, о Кинэбик! Прочь с дороги Гайаваты!» А они, свирепо ежась, Отвечали Гайавате Свистом, огненным дыханьем: «Отступи, о Шогодайя! Воротись к Нокомис старой!» И тогда во гневе поднял Мощный лук свой Гайавата, Сбросил с плеч колчан – и начал Поражать их беспощадно: Каждый звук тугой и крепкой Тетивы был криком смерти,