Неужели наше счастье, Наша жизнь от них зависит?» На другой день над рекою, Вдоль по Мускодэ бродил он, Видел там он Маномони И Минагу, голубику, И Одамин, землянику, Куст крыжовника, Шабомин, И Бимагут, виноградник, Что зеленою гирляндой, Разливая сладкий запах, По ольховым сучьям вьется. «Гитчи Манито! – вскричал он, Полный скорби безнадежной, — Неужели наше счастье, Наша жизнь от них зависит?» В третий день сидел он долго, Погруженный в размышленья, Возле озера, над тихой, Над прозрачною водою. Видел он, как прыгал Нама, Сыпля брызги, словно жемчуг; Как резвился окунь, Сава, Словно солнца луч сияя, Видел щуку, Маскенозу, Сельдь речную, Окагавис, Шогаши, морского рака. «Гитчи Манито! – вскричал он, Полный скорби безнадежной. — Неужели наше счастье, Наша жизнь от них зависит?» На четвертый день до ночи Он лежал в изнеможенье На листве в своем вигваме. В полусне над ним роились Грезы, смутные виденья; Вдалеке вода сверкала Зыбким золотом, и плавно Все кружилось и горело В пышном зареве заката. И увидел он: подходит В полусумраке пурпурном, В пышном зареве заката, Стройный юноша к вигваму. Голова его – в блестящих, Развевающихся перьях, Кудри – мягки, золотисты, А наряд – зелено-желтый. У дверей остановившись, Долго с жалостью, с участьем Он смотрел на Гайавату, На лицо его худое, И, как вздохи Шавондази В чаще леса, – прозвучала Речь его: «О Гайавата! Голос твой услышан в небе, Потому что ты молился Не о ловкости в охоте, Не о славе и победах, Но о счастии, о благе Всех племен и всех народов. Для тебя Владыкой Жизни Послан друг людей – Мондамин; Послан он тебе поведать,