Предрассветную мглу вспороли фары подъезжающего микроавтобуса. Ричардс спустился на бетонную площадку. Из караулки прибежали два охранника с пистолетами в плечевой кобуре. Ричардс велел им держать дистанцию и за оружие без приказа не хвататься. Он изучил досье Картера: тот был не смутьяном, а скорее кротким ягненком. Полсон заглушил мотор, выбрался из кабины, набрал код на цифровом замке раздвижной двери микроавтобуса, и та медленно открылась. Картер сидел, низко опустив голову, но Ричардс заметил, что глаза у Энтони открыты. Закованные в кандалы руки он аккуратно сложил на коленях. На полу валялся смятый пакет из «Макдоналдса». Что же, по крайней мере, ребята его покормили. Перегородка между кабиной и салоном оказалась задвинута. – Энтони Картер! Ответа не последовало, и Ричардс снова позвал нового субъекта по имени. Тот даже не шевельнулся! Неужели в ступоре? Ричардс отвел Полсона в сторону. – Выкладывай, что случилось! – потребовал он. – Понятия не имею, – с мелодраматичным пафосом отозвался Полсон. – Этот парень явно не в себе. – Не ври мне, сынок! – сурово посоветовал Ричардс и переключил внимание на рыжеволосого Дэвиса: тот прижимал к груди целую стопку комиксов. «Боже милостивый, комиксы!» – беззвучно вздохнул Ричардс и в тысячный раз подумал, что у местных охранников детство в одном месте играет. – Ну а ты, солдат, что скажешь? – поинтересовался он. – О чем, сэр? – переспросил Дэвис. – Не прикидывайся идиотом! Хочешь рассказать, что случилось в дороге? Взгляд Дэвиса метнулся к Полсону, потом опять к Ричардсу. – Нет, сэр! Ладно, с этой парочкой он разберется потом. Ричардс шагнул к открытой двери салона. Картер сидел, не шевелясь, и Ричардс тут же заметил его покрасневший нос и мокрые от слез щеки. – Энтони, моя фамилия Ричардс, я глава службы охраны данного объекта. Эти двое больше не будут тебе досаждать, обещаю! – Мы ничего не сделали! – не выдержал Полсон. – Я же просто пошутил. Энтони, ты что, шуток не понимаешь? Ричардс резко обернулся. – Внутренний голос не велит тебе держать язык за зубами? Велит? Что же ты его не слушаешь? – Да ладно вам! – заскулил Полсон. – Видно же, у этого типа не все дома! Терпение Ричардса улетучивалось, как последняя капля духов из незакрытого флакона. Черт бы подрал бестолкового сосунка! Без лишних слов он вытащил из кобуры пистолет, который использовал в основном для устрашения: «спрингфилд» сорок пятого калибра с длинным затвором, тяжелый, до нелепости громоздкий. Нелепость нелепостью, а в предрассветной мгле титановый корпус «спрингфилда» не давал повода усомниться в эффективности оружия и выглядел весьма угрожающе. За пару секунд Ричардс успел снять предохранитель, послать патрон в патронник, схватить Полсона за ремень, притянуть к себе и ткнуть дулом в шею. – Неужели не понимаешь, – спокойно, чуть ли не ласково начал Ричардс, – что ради одной улыбки Энтони я готов пристрелить тебя как собаку? Полсон точно окаменел. Он покосился на Дэвиса и охранников, но, увы, те стояли к нему спиной. – Какого… – пролепетал Полсон, у которого от страха и горло сжималось, и язык не ворочался. Он судорожно сглотнул, и выпирающий кадык задел дуло «спрингфилда». – Все, все, буду паинькой! – Энтони! – не сводя глаз с Полсона, позвал Ричардс. – Дружище, решение за тобой. Как, по-твоему, этот кретин – паинька? Картер молчал целую вечность, а потом чуть слышно ответил: – Угу, паинька. – Ты хорошо подумал? Говорю же, решение за тобой! Снова воцарилась тишина. – Паинька… – наконец отозвался Картер. – Слышал? – спросил Ричардс у Полсона, отпустил его ремень и спрятал пистолет. – Энтони называет тебя паинькой! Казалось, Полсон вот-вот разревется и позовет маму. Стоявшие поодаль охранники захохотали. – Ключ! – потребовал Ричардс. Полсон тотчас повиновался. Руки молодого солдата заметно тряслись, изо рта пахло рвотой. – А теперь вон отсюда! – Ричардс взглянул на Дэвиса, судорожно вцепившегося в свои комиксы. – И ты, сосунок, убирайся! Чтобы духу вашего здесь не было! Горе-вояки поплелись прочь. Вскоре после прибытия фургона встало солнце и воздух наполнился бледным сиянием. Ричардс заглянул в салон и быстро снял с Картера кандалы. – Ты в порядке? Эти двое руки не распускали? – Они просто дурачились… – Картер вытер мокрое лицо, неловко встал на бетонную площадку и, подслеповато щурясь, огляделся по сторонам. – Вы их прогнали? Ричардс кивнул. – Что это за место? – Вопрос хороший, но немного преждевременный. Есть хочешь? – Они кормили меня, в «Макдоналдсе». – Картер скользнул взглядом по охранникам. Что именно выражает его лицо, Ричардс определить не мог. – Кто это? – Обслуживающий персонал. Мы приставим их к тебе как к почетному гостю. – Вы правда застрелили бы тех ребят, если бы я велел? – прищурившись, спросил Картер. Чем-то этот тип напоминал Ричардсу Сайкса в момент, когда тот, совершенно растерянный, стоял у него в кабинете и допытывался, друзья ли они. – А ты как думаешь? Думаешь, застрелил бы? – Даже не знаю… – Ладно, строго между нами… нет, не застрелил бы. Я тоже просто дурачился! – Я так и подумал, – усмехнулся Картер. – Получилось смешно, здорово вы его уели! – Он хохотнул и снова огляделся по сторонам. – А теперь что? – А теперь мы войдем в помещение, где тепло и уютно, – ответил Ричардс. 8 К вечеру они уже на пятьдесят миль отъехали от Оклахома-Сити и неслись по открытой прерии туда, где грозовые облака поднимались над горизонтом, словно медленно распускающиеся цветы. Дойл крепко спал на пассажирском сиденье. Уткнулся щекой в «подушку» из свернутой куртки, которую пристроил между окном и подголовником, и даже на выбоины на дороге не реагировал. В такие моменты Уолгаст невольно завидовал коллеге: словно десятилетний ребенок, Дойл мог отключаться где и когда угодно. Уолгаст смертельно устал и чувствовал: разумнее всего поменяться местами с Дойлом и немного отдохнуть. Он вел машину от самого Мемфиса – в основном потому, что за рулем меньше ощущал себя пешкой в чужих руках. Сайкс на связь больше не выходил, но просьбу выполнил: на стоянке близ Литл-Рока их встретил местный агент с тремя тысячами долларов – сплошь пятидесятками и двадцатками – и новой машиной, седаном «полицейской» раскраски. Впрочем, к тому времени Уолгаст уже привык к «тахо» и решил его оставить. Ему нравились и мощный восьмицилиндровый двигатель, и послушный руль, и пружинящая подвеска: Брэд целую вечность не ездил на таком красавце. Разве не жаль отправлять его в металлолом? В общем, когда арканзасский агент, молодой парень с розовым, как ломтик ветчины, лицом, протянул ключи, Уолгаст надменно отмахнулся и спросил: – В сводках что-нибудь про нас говорят? – Про вас? – недоуменно переспросил молодой агент. – Я, вообще-то, не в курсе. «Ну и дела!» – подумал Уолгаст, а вслух сказал: – Вот и славно! Поверьте, так лучше для всех. Агент подвел его к багажнику седана, который открылся словно по мановению волшебной палочки. Внутри лежала черная нейлоновая сумка, ее Уолгаст не заказывал, но, увидев, ничуть не удивился. – Оставьте себе! – только и сказал он. – Оставить? Я же должен вам ее передать! Уолгаст посмотрел на «тахо», припаркованный между двумя полуприцепами с дремлющими водителями. В заднее окно он не видел неподвижно лежащую на заднем сиденье девочку, только Дойла. Хотелось поскорее отсюда уехать: соврал ему этот парень или нет, времени терять не следовало. В принципе, сумка могла понадобиться, но интуиция подсказывала: лучше ее не брать. – Придумаете, что сказать в отделении. Сейчас мне бы больше раскраски пригодились! – Что, простите? В любой другой ситуации Уолгаст бы рассмеялся, а тут лишь покачал головой и захлопнул багажник. – Ничего, не берите в голову! Нетрудно догадаться, что лежало в сумке – пистолеты, патроны плюс пара бронежилетов. Возможно, и для девочки бронежилетик прислали! После событий в Миннеаполисе фирма из Огайо наладила выпуск детских бронежилетов. Недавно в новостях передавали, что они даже распашонки из зайлона шьют! Услышишь такое – и поневоле задумаешься, куда катится мир… Прошло уже шесть часов, а Уолгаст ни разу не пожалел, что не взял сумку. Того, что они сотворили, увы, не исправишь, но в глубине души Брэд хотел, чтобы их с Дойлом остановили. За Литл-Роком он увеличил скорость до восьмидесяти миль в час, лишь смутно осознавая, что провоцирует патрульного, а то и спрятавшегося за рекламным щитом копа, сорвать операцию. К счастью, вмешался Дойл. – Эй, шеф, полегче!